Время смерти

От которой он, кстати, отнюдь не страдал, а напротив, получал истинное удовольствие.

Так, кажется, расходятся. Парсонс сел ровнее и со вкусом потянулся. На этом хватит, пожалуй.

Он поднялся из кресла, привычным усилием фиксируя колени. При низкой гравитации самое сложное – это удерживать равновесие. Зато легко вырабатывается балетная осанка. Ха-ха.

Многие персекьюторы решались сюда окончательно переселиться. Купола в кратере Кабеус были меккой представителей их рода занятий. И сюда же, как пчёлы на мёд, слетались их клиенты – пустившиеся в загул корпы, неверные жёны, нечистые на руку дельцы-служанки всех мастей, запойные игроманы и прочая шваль.

А всё потому что здесь, на линии вторичного терминатора, на границе видимой и обратной стороны Луны, до сих пор оставалась одна из немногих сохранившихся «серых зон», где ни у одной из корпораций не было монополии на контроль.

Купола здесь, на месторождениях подповерхностного льда, а значит и кислорода, с самого начала строили совместно, зачастую с тогда ещё всесильными госструктурами. В итоге переделов и перепродаж, прошедших с середины XXI века, здесь всем заправляла ленивая, но чтущая свой суверенитет микро-корпорация «Лунар текникс», главным условием существования которой было простое правило – каждый байт информации, затребованный у «Эль-Ти», тут же дублируется остальным пайщикам-акционерам. Понятно, в итоге никто ни о чём никогда не спрашивал.

Всех это, в общем, устраивало, поскольку для внутренних нужд хватало построенных позже на видимой стороне куполов и станций, так сказать, единоличного пользования. А здесь была вольница – царство персекьюторов и их клиентов.

Парсонс, не оглядываясь на очередную падкую до адюльтера парочку, направился к выходу. К шарканью магнитных ботинок тоже довольно быстро привыкаешь. Однако сам Парсонс пока предпочитал жить на Земле. Там ему ещё пока было место.

Так, надо что-то делать с настроением, с утра паршивое.

В таких случаях предлагалось сходить на виртарену, в реал, поддать или завалиться к падшим женщинам. С первым на Луне было не очень, потому что запаздывание, реалы Парсонс вообще не любил, бухать не хотелось, а к женщинам он на работе старался не ходить после одного случая, когда он там же нос к носу столкнулся со своим клиентом, и тот, бычара, его запомнил. Были потом проблемы.

Тогда пойдём, как обычно, в дендрарий.

Забавно, но на самой Земле в пределах агломераций почти не встретишь зелени, даже в виде фикуса в кадке посреди офиса.

Даже в дорогущих пентхаусах корпоративных башен, доводилось Парсонсу в таких бывать, если и есть какой зелёный уголок, так это будет нечто весьма скромное, два на два, под убогой ув-лампой.

А на Луне – пожалуйста, сколько угодно. Потому что солнца навалом, вода и так вся рециркулируется, зелень воздух регенерировать помогает, ну и вообще, вроде как местный шик. А Земля… погрязшие в смраде агломерации на фоне зелёной травиночки выглядели бы во сто крат тошнотворнее. Знатоки говорят, хуже нижних ярусов Босваша смотрится только гнилая канадская тундра да, может, уже лет сто тридцать как сплошь пропитанное мазутом калифорнийское побережье.

А вот и дендрарий.

Парсонс подошёл к стойке раздатчика и заказал себе мохито. Робот-бармен принялся от скуки выделывать кренделя и жонглировать шейкером. Пришлось его прервать решительным хуком справа. Робот тут же угомонился и принялся работать без выкрутасов. Мята тут настоящая, гидропонная, а вот ром, увы, бодяжная дрянь. Впрочем, сойдёт. Главное, что мохито холодный.

Осталось найти шезлонг подальше от проходов да покемарить. До захода Солнца за Землю как раз оставалось прилично времени. Самое время для лёгкой сиесты.

Парсонс ухмыльнулся своему отражению в полированной балке купола. Так, вот удачное местечко, и отходные пути, если что, просматриваются. Ух, хорошо. В висках медленно и шумно бился пульс.

Самое поганое в его работе то, что он работает именно тогда, когда все отдыхают. Клиент в расслабленном состоянии норовит прийти в твои белы рученьки на своих двоих, без уговоров и понуканий. Только успевай каталогизировать компромат.

А вот в свои свободные часы – как раз и не расслабиться. Потому что всяко бывает.

И главное тут – соблюдать разумный баланс между ловлей клиента, интересами заказчика и его, Парсонса, желанием прожить подольше.

Заключая сделку, он только информирует. Пакет с отчётом доставляется заказчику, им просматривается и тут же, при Парсонсе, уничтожается. Никакого блэкмэйла, никаких судебных исков, если что – персекьютор будет всё отрицать, он впервые видит и клиента, и заказчика, а на Луну вообще летал лишь однажды – с университетской экскурсией пятнадцать лет назад.

Хотите – копите злобу на будущее, хотите – делайте ответные подлости, если есть желание – можно прям завтра вцепиться благоверному в кадык. Кстати, так обычно и заканчивается: либо моргом, либо разводом, в зависимости от темперамента участников. Хуже если в дело активно включается внезапно выживший клиент. Тогда начинается поиск самого персекьютора, и если его всё-таки находят…

Приходилось поглядывать по сторонам, в общем.

«Параноиком в отставке» становиться тоже не хотелось, так что Парсонс, по привычке то и дело кося одним глазом, спокойно углубился в чтение свежих сплетен.

Платные жёлтые листки про знаменитостей были главной слабостью людей его рода занятий. Папарацци были почти коллегами, хотя разница в их работе была как между рестлером и ночным душителем-маньяком. Оба вроде не первый год в этом бизнесе, оба профи, только душитель не признаёт договорных матчей, не нуждается в показушной акробатике и не склонен к мелодрамам.

Жёлтая пресса и их постоянные объекты внимания нуждались друг в друге, в их работе по большому счёту не было конфликта, все чётко знали свод правил, никто не зарывался сверх меры, никто не добивал упавшего и не бил в спину.

Персекьюторы же – не только роняли на пол, но и добивали, пусть и чужими руками. И сколько ни рассуждай про «джаст бизнес», рано или поздно тебе дадут сдачи пропорционально содеянному.

Так что светские сплетни про очередную латиноамериканскую звездульку, обоссавшуюся от счастья на вручении очередной железяки, были для Парсонса отдушиной, своеобразной дверью в светлый мир детства, где персекьюторы и их клиенты вежливо раскланиваются при встрече, хотя и могут изредка провести красивую перестрелку в стиле Дикого Запада, с подрагиванием пальца у спускового крючка и бросанием в сторону противника убийственных взглядов.

В жизни всё бывало куда прозаичнее. Недавно одного незадачливого персекьютора, неловко попавшегося на глаза клиенту, что самое печальное, ещё до передачи инфы заказчику, отвезли куда-то на корпоративную территорию, а потом выложили запись всего, что случилось после этого, в интервеб.

Чтобы другим было неповадно.

Гильдия тогда провела своё расследование, и было решено спустить всё на тормозах, персекьютор реально нарвался на клиента себе не по рангу, и чужая глупость в случае обострения конфликта слишком дорого бы стоила Гильдии в целом. К тому же, из-за этой бучи с Корпорацией, большие шишки все были тогда словно наскипидаренные, и нужно быть полным идиотом, чтобы в это всё лезть. В их деле было много правил, которые не стоило преступать.

Парсонс широко и со вкусом зевнул, отключая свою «айри» от сетей. Полежим просто так.

Вот лежат же другие, нежатся под благословенным лунным ультрафиолетом, приглушённым стеклом купола до безопасного уровня. Это вам не убогие земные солярии. Летать, правда, сюда шибко дорого, зато, например, любой рабочий с дальнего фрахта, пока дожидается стыкового рейса, может здесь почувствовать себя королём.

Вон, тот парень. Сивая скандинавская морда, рыжеватая щетина чуть прикрывает традиционную для таких ребят синеву кожи. Рост с весом как раз впритык – намётанный глаз Парсонса прикинул габариты. Учитывая, сколько корпорации обходится заброска каждого килограмма на орбиту Юпитера, неудивительно, что у них спартанские нормы для соискателей.

Подумать так, могли бы и поднять, за счёт процента тех, кто не возвращается, ха-ха. Туда было бы куда выгоднее возить ку-ядра и давно всё автоматизировать, только при тамошней радиации люди живут дольше, чем их квантоптоэлектронные альтернативы.

Этот, вон, вернулся.

Чёрт, как всё-таки приятно наблюдать не за клиентами, а за обычными людьми, пусть у них тоже грешков хватает, но их грешки – не наша проблема. Потому будь у его клиента такое вот блаженно-отсутствующее выражение лица, Парсонсу было бы впору начинать беспокоиться – подобных клиентов он не переносил органически, с ними всегда было много мороки, да и зачем лишний раз перенапрягать и без того изношенную совесть.

Тут же другое дело: лежит человек в десяти метрах от тебя, прям как пришёл лежит, в гостиничном халате. Из традиционной одежды одни привычные магнитные ботинки.

Лежит себе, и смотрит сквозь стенку купола у себя в ногах, где Солнце уже начало заходить за Землю, подсвечивая красным пелену облаков. Лежит и смотрит, улыбаясь во весь рот.

Сразу видно – хорошо человеку.

Интересно, угадал Парсонс про него, или слишком расслаблен, чтобы углядеть важные детали?

Да иди ты к чёрту, да?

Персекьютор, проклиная свою работу на чём свет стоит, демонстративно повернулся на другой бок, поправил удерживающий его в этом положении ремень.

Вот почему нельзя спокойно полежать? Ну смотришь ты себе на человека и смотри, любуйся, какой он благостный, сам таким стать попробуй, зачем сразу какие-то шарады, конкурсы сыскного мастерства и прочая дедуктивная дребедень?

Загораем, я сказал.

Закатные тона в солнечном свете постепенно приобретали доминирующую роль. Либрации Луны делали здесь, в кратере Кабеус, почти каждый закат особенным. Необычно красивы были полные закаты, когда под куполом включали дежурные лампы, а на фоне чёрно-кровавой сферы Земли на половину чёрного космического неба распахивалось гало солнечной короны, а вокруг проступали обыкновенно невидимые звёзды. На это дело собирались посмотреть все. Конечно, представление не из самых уникальных – на любой орбитальной платформе, лежащей в плоскости эклиптики, то же самое можно видеть много раз на день, пусть и в более скоротечном режиме. Но здесь это было как ритуал.

Сегодня, впрочем, был не тот случай – широкий серп Солнца купался в земной атмосфере, лишь слегка изменяя обычную освещённость. Но всё равно красиво.

Парсонс с мысленным стоном обернулся обратно к белокожему скандинаву.

Дурацкая натура.