Боги Иторы

Серый Камень, уже поведший неприметную линию своей тропы в самые глубины нависшей над ними твердыни, отчего-то сумел обратить внимание на кучку поджидавших его людей. Странно, или ему показалось… словно солнечный блик, отражение бушевавшей в небесах стихии мелькнуло среди них. Впрочем… глаза слезятся, толком и не разглядишь.

Он лишний раз поправил и без того ладно сидящий глухой штурмовой шлем. Куда делся проводник, неприметная личность в балахоне пилигрима… нет, сюда соваться в таком виде нельзя. Броня нужна. Броня.

– За мной.

Его внутреннее зрение послушно проявило на поверхности голой скалы неровный овал хода. Некогда воины Императора могли свободно проникать внутрь и покидать бастионы Пика Тирен даже во время мощнейших осад, что случались не раз за историю существования Мёртвого Императора. И ни разу никто их смертных не сумел разгадать тайны Пика Тирен. Игроку для этого понадобилось всего ничего. Вросшая в камень плита откатилась в сторону с утробным рокотом, достойным поступи дракона. Древний механизм был работоспособен до сих пор.

Отряд исчез в толще горы за считанные мгновения. Узкими коридорами можно было двигаться только по одному, так что Ксанд разумно выставил вперёд Гротта, вооружённого по случаю короткой страшной секирой, следом двигался Тарнис со стрелой на тетиве, дальше шли остальные. Сам же бард замыкал шествие. В случае, если придётся возвращаться и выбирать другой путь наверх, ему лучше бы выводить их самому. Из всех он один не стал брать с собой вязанку факелов, уж что-что, а обычный свет ему здесь почти не нужен.

Первые три перехода, по пол-селиги каждый, им удалось одолеть, никого не встретив. Даже замеченные ловушки и потайные двери казались давно заброшенными и потому беспомощными перед опытным взглядом следопыта. Однако пол всё более забирал вверх, так что вскоре их словно окружило эхо бегущих ног, донося отовсюду короткие крики команд, бряцание оружия да отборную брань. Свистнули первые арбалетные болты, почти расщепив мощный окованый щит Гротта. Этот коридор удалось взять почти с разбегу, гарнизонные солдатики палили больше от испугу. Однако когда Ксанду очередной раз привиделось впереди какое-то подозрительное шевеление, он тотчас отдал приказ поворачивать в боковой проход. Ввязываться в серьёзный бой таким числом – равносильно самоубийству, их просто завалят телами. Так и продолжали двигаться – чуть что сворачивая в сторону, благо окольных путей в толще Пика Тирен было предостаточно. Многие из них, как думалось Игроку, даже не были нанесены на карты современных хозяев твердыни.

Первые по-настоящему крупные неприятности у них начались на лестницах, ведущих к третьему уровню. С одного из неприметных внутренних балкончиков на них обрушился целый дождь смертоносного железа. В единый миг граф Моно оказался ранен в плечо, благо не слишком сильно. Весь отряд как по команде распластался вдоль стены, Ксанд сквозь зубы что-то прорычал, пытаясь отыскать в окружающих серых тенях намёк на боковую веточку перехода. И не находил. Раненый кривился, перетягивая одной рукой влажно блеснувшее сочленение доспеха. Тарнис на мгновение вывернулся, пустил стрелу вверх вдоль стены. И тут же отскочил обратно, когда мимо них загремело по ступеням безжизненное тело. Хорошо, но нужно что-то делать…

И тут с места сорвался Тсорин. Ошеломлённому Ксанду этот самоубийственный бросок показался прыжком дикого зверя, когда одна лишь полупрозрачная тень несётся вперёд, не давая толком разглядеть, что же она такое. Беспощадное к себе и другим движение. А до треклятого балкончика было не меньше тридцати шагов вверх по винтовому колодцу. Бард мгновенно сообразил выйти из-под навеса и разрядил вверх оба болта своего ручного арбалета. Тарнис тоже сориентировался и теперь раз за разом спускал тетиву. Обоим мечникам оставалось только громче кричать, отвлекая на себя внимание. Вверху мелькнула искра отточенного клинка, раздался короткий крик, другой… и тишина.

– Тсорин!

Лишь струйка пыли посыпалась сверху, кто-то тяжело возился.

– Тсорин!!!

– Да. Я тут, давайте наверх.

Ксанд покачал головой, давая своим спутникам знак подниматься. Тсорин был лучшим из гвардейцев Пресветлого. Воином от природы. Но все эти невероятные моменты, что случались не раз и не два за время их совместного пути сюда, к Пику Тирен, они не укладывались в голове видавшего виды барда. Именно Тсорин застал тогда, на перевале, Ксанда с Тилей врасплох. Игроков, подготовленных и испытанных в боях с силами, куда более грозными, чем простая сталь чужого клинка. Гвардеец и после не раз проявлял невероятную удаль, но кроме того, он явно что-то знал такое… и это пугало Ксанда, как ни один из врагов.

Ни следа отметины чужой силы он в нём так и не обнаружил. Да и зачем всем этим Богам, что так упорно травили его, Ксанда, на всём пути от предгорий Алатайского хребта до самого Пика Тирен, одновременно ему помогать? Тсорин же был помощником, невероятно сильным, незаменимым помощником.

Бард поспешил поудобнее перехватить рукоять меча, поправил лямки заплечного мешка и продолжил штурм бесконечных ступеней. Тсорин ждал его, в заметном напряжении оттирая свой клинок от пятен свежей крови. Бард лишь оглядел того тревожным взглядом, похлопал по плечу и поспешил вперёд, в открывшийся перед ними широкий проход. Им удалось приблизиться к самому сердцу Пика, но расслабляться рано.

Сквозь толщу гранитных костей твердыни пронёсся низкий гул. С потолка лениво потекла пыль, но цепочка вооружённых людей даже не остановилась. Потолок на голову не падает, а что там вдали творится – не их забота.

В который раз Ксанду приходилось жалеть – нельзя здесь применять таланты Игрока, ни в коем случае нельзя. Только подумай об этом, выдашь себя с головой, единственный же его шанс сейчас – бежать вперёд, не ввязываясь в драку. Не то прижмут в тёмном углу и передушат, как мышей. Бард сощурил глаза от яркого снопа света, что, казалось, вовсе не замечал могучей каменной тверди на своём пути. Будь это обычный свет… от бешеного урагана не закроешься ладонью, не заслонишься щитом. Ему показалось, или эти прожигающие насквозь лучи стали сильнее?

Тряхнув головой, бард жестом остановил раненого, осмотрел кое-как перетянутую рану, скривился, но пустил того догонять остальных. Везение их, похоже, заканчивалось. Через два пролёта слева показалась какая-то тёмная галерея, заметно забирающая кверху. Недолго думая Ксанд повернул свой маленький отряд туда. Спустя какую-то сотню локтей вокруг застыла кромешная тьма, однако бард поспешил шёпотом предупредить Тсорина не зажигать факелы.

– Двигаемся максимально тихо, если я не ошибаюсь, сейчас станет светлее.

И действительно, вскоре впереди послышался шорох, замелькали тусклые пятна света. Бард быстро-быстро перебрался вперёд, его словно что толкало, что-то очень важное…

Свет падал сверху, где потолок галереи выходил вровень со следующим уровнем коммуникаций. Сквозь толстую литую решётку было плохо видно, там ходили и, кажется, разговаривали. И язык этот не был похож на Имперский говор.

– Где мы?

– Вопросик… мы в толще Пика Тирен. В каком-то круглом зале…

– Не глупи, по дороге сюда чуть не погибли мои товарищи, а ты ещё шутишь?

– Я не знаю ответа на твой вопрос. Очень похоже на ловушку, но почему мы до сих пор живы… мне понятно одно – нам нельзя ждать, нужно спешить.

– Но куда же? Куда?

Ксанд вдруг узнал доносящиеся до них голоса. Один из них, что пониже, принадлежал лучшему бойцу Загорья, Коротышке-Миалу. Он был известен, почитай, на всю Средину своим умением здорово махать боевым топором. И слышать в его голосе нотки страха было странно. Тем более, что второй голос принадлежал не кому иному, как участнику последнего Совета Игроку Лисею Тиссалийскому, известному также под именем Проходной Тор. Из всех них он был почитай самым молодым из Игроков Средины, но уже прославился бесстрашием, которое и принесло ему в своё время столь богатую коллекцию. Из всех знакомых Ксанду лично Игроков только он не унаследовал от своего учителя ни единого камушка. Не было чего наследовать… И вот теперь этот боец, во всей своей силе, явно был растерян. Что такое встретилось этим двоим и их неведомым погибшим товарищам на пути сюда? Самому Ксанду все встреченные препятствия пока казались…

Что-то сверху закапало сквозь решётку, тёмная густая жидкость потекла по забралу шлема, бард нетерпеливо сорвал железо с головы, оттереть мешающее обзору…

Откуда разделся топот, первые бранные окрики, Ксанд не заметил. Только сверкнул во тьме фонтанчиком искр извлекаемый Тсорином меч, только заметались над решёткой тревожные огни, да зазвенела упрямая однозвучная сталь. Ксанд успел лишь обнаружить, как в отблеске неверного мечущегося огня его перемазанная ладонь перестала быть чёрной, а стала тёмно-алой.

– Вперёд, наверх, там друзья!..

В полусотне локтей дальше пол галереи ещё круче забрал вверх, Ксанд без труда, даже не отдавая себе отчёта в том, следуют ли за ним Тсорин с воинами, отыскал нужную дверь. Крики и горячка боя ударили в лицо подобно жару пламени из-под кузнечных мехов. Одним движением разрядив в спины мечущихся у самой двери дружинников свой арбалет, Ксанд коротким взмахом посоха расчистил себе путь к самому кипению схватки. Острие его меча бабочкой принялось порхать по уязвимым сочленениям вражеских доспехов, привычным ореолом смерти окружая его почти неподвижную фигуру. Когда то было необходимо, Игрок мог становиться настоящим блистающим злой смертию вихрем.

Вокруг кричали, шарахались, стонали, размахивали оружием люди. Свои ли друзья, враги ли… так ли это важно? Ксанд нашёл в толпе спину ещё державшегося Коротышки, ему достало с ним лишь перемигнуться, чтобы продолжить бой в этой тёплой компании. Собрата-Игрока видно не было, всё внимание привлекали к себе бесчисленные лезвия вражеских клинков, навершия их шлемов, вновь проснувшаяся острая боль в колене…

Всё замерло так же быстро, как и началось. Грянула липкая пронзительная тишина. В каменном кругу стояла группа израненных бойцов. Ксанд как мог быстро их пересчитал.

Граф Моно, ещё держится, хотя его смертельная бледность говорит о многом. Зачем он сунулся сюда раненый? Тсорин, кровь на его броне, кажется, всё-таки чужая. Через щёку тянется глубокая, до кости, резаная рана. Это как раз не страшно, зашьём. Коротышка-Миал, натужно дышит и, похоже, не очень ориентируется в происходящем, но кроме приличных вмятин сбоку шлема на нём не видно никаких следов драки. Наверное, просто оглушён, растерян. В небольшой нише скорчился с обнажённым кинжалом Тарнис. Этот заметно морщится – попытки зажать ладонями рваную рану на бедре никак не удаются, кровь бьёт толчками, стекая на каменный пол. Скверно. Гротт лежит на боку, из-под его левого наплечника явственно видны два навершия обломанных у основания страшных коротких копий, принятых в армиях Империи. Он умер почти сразу, кинувшись на врага в прямом смысле грудью. Плохо, он так на него расчитывал…

А где же Лисей? Ксанд никак не мог разглядеть лицо северянина среди тел, вповалку лежащих на голом камне. Неужели и он…

Груда мертвецов у дальней стены лишь немного подалась, но от Ксанда даже это слабое движение укрыться не смогло. Пусть другие умирают или приходят в себя, ему нужен был совет, совет! Пара шагов, мощный рывок руками, вот же он. Широкое лицо Лисея было вымазано в крови, но тонкие грубы заметно подрагивали. Смельчак был жив.

– Лисей, ты слышишь, Лисей? Это я, Ксанд…

– Кто… а, ты… плохие времена пошли, ой, плохие, Игроки начали сбиваться в стаи…

– О чём ты? Не рад, что я спас тебя от этих… слуг Сильных?

Игрок разлепил запёкшиеся веки и поморщился.

– Ты не ведаешь, что творишь, брат… ты, верно, думаешь, что сами Боги Иторы боятся нас с тобой, лично, что они бросают нам навстречу силы слабых только затем, чтобы защитить свои интересы пред ликом Иторы… Ты не прав.

– Что ты такое говоришь, я тебя не понимаю. Игроки от века бились против алчности Богов, против их безудержной воли!

Ксанд невольно отступил от Лисея, или тот уже стоит на грани смерти и сам не понимает, что говорит?

– Есть вещи, сокрытые пред детьми Многоликой, которых стоит бояться не только Им… ты не понимаешь…

Ксанд нервно повернулся к не пришёдшим ещё в себя товарищам.

– Быстро, нужно увести раненых, пока сюда снова не нагрянули. Двигаем!

Как бы в ответ на его возглас заметались по стенам разбуженные движением воздуха тени. Эхом пронёсся топот сотен и сотен кованых подошв о гулкий камень. Всё ещё достаточно далеко. Но уже скоро они будут топтать своих товарищей, лежащих на этом залитом кровью полу, словно и эти тела теперь стали хладным гранитом.

– Ну же!!!

Израненные воины зашевелились, снова взяли в руки рукояти мечей, забыли о терзающих острой болью ранах, об усталости, о страхе. Голос Ксанда своим гневом заставил воздух звенеть, его воля, воля Игрока, выплеснулась сейчас наружу. Да, он не был Богом, но владеть помыслами других смертных во власти любого по-настоящему сильного человека.

Они с Тсорином подняли бледного до синевы Лисея. Так. Вперёд идти некуда, галереей тоже не вернёшься, там уже вовсю бушует камнепад чужого топота. Значит – в неприметную нишу, вырвать из стены чугунную решётку. Хорошую, в два пальца толщиной, только слишком долог её век, камень – и тот…