Мятеж

– Ты прекрасно знаешь, почему. Потому что таков приказ Воина.

Если бы он сам так действительно думал.

– Которого здесь нет. А мы есть. И мои мозголомы здесь для другого.

– Вот приказа подчиняться им у меня как раз и не было, майор.

Тот в ответ симпатично ощерился.

– И что будешь делать?

– Ждать. У нас на горизонте есть два саба, под завязку набитых лучшими моими аналитиками и дайверами. Если они ничего не добудут, значит, не судьба, будем отступать за периметр Цепи на перегруппировку.

– И дадим оставить себя с носом? После того, как мы тут, считай, год проторчали?

Финнеан выключил надоевший фон гравидиапазона и задумчиво почесал по обыкновению безволосую бровь.

– Ты бы лучше подумал, дадут ли нам уйти. Видел сводку? Самый минимум – десятая часть крафтов просядет в заморозку, и это даже при лучшем для нас раскладе. Слишком узкое нам осталось окно, для нашего-то ордера.

Что хуже – смерть или заморозка – традиционный флотский бессмысленный спор. Большую часть капсул никогда не подбирали, несмотря на все усилия тральщиков.

– Опять трёпаная игра.

– Это не игра, а банальный рандом[52 - Рандом – здесь: нечто случайное.], тут нет чьей-то воли, просто вероятность. Обычно всё куда сложнее, майор.

– Вот мне с того радости. Ладно, пойду к своим мозголомам, буду им дальше байки травить.

– Ты мне персонал-то не демотивируй, – проворчал вослед растворившемуся Томлину Финнеан.

Думать о том, что старый приятель сейчас на самом деле в паре сотен магеметров отсюда, закутан в тенёта силовых полей в одной из десантных капсул малого космо-крейсера «Шаттарат», не хотелось. Контр-адмирал посмотрел на собственные ладони. Как похоже. Но в реальности его руки давно скрючены от неизбежного артрита, вызванного хронической неподвижностью сокращения сухожилий и банальных микросудорог, и вряд ли смогут сами по себе пошевелиться без многодневной реабилитации на базе. «Консервы» день за днём живут в виртуальной реальности тактической гемисферы, весь этот космос вокруг – будто такая же химера. Если бы это было так.

Забавно, но возможность дышать собственными лёгкими и ходить по нужде в настоящий гальюн из всего боевого флота могли себе позволить только полоумные ребята дайверы. Слишком короткие дайвы, слишком мало в сабе места для нужного количества полноценных капсул. Да и от чего их в дипе защищать? Там человек прекращал существовать не просто как макроскопический объект, а даже как клятый волновой пакет. Остальной флот не мог себе позволить такой безалаберной роскоши – каждый из этих кораблей был пронизан силовыми полями и энергоэкранами, позволяющими экипажу оставаться в живых не то что в боевых условиях – хотя бы и после вот таких залпов.

«Тимберли Хаунтед» сотрясло в точности согласно расписанию зенитного огня.

Контр-адмирал вновь развернул схему тактической ориентации кораблей – гигантская трёхмерная шестерёнка висела в пустоте на невидимых направляющих кучностей запутанных волновых функций, не чувствующих протяжных световых минут между кораблями и готовых координировать движения базовых крафтов Лидийского крыла с безгранично холодной точностью. Только покуда никто не давал им команду начать движение.

Тренькнул сигнал, привлекая внимание Финнеана. На гемисфере погасли очередные ворота, помеченные аналитиками как скомпрометированные. В теории, уходить можно и через них, но это означало потерять на отходе большую часть флота. Точнее, вероятностная оценка потерь составляла теперь заведомо неприемлемую величину. Контр-адмирал поморщился.

Эта математика была математикой отсроченной смерти, и рассуждать вот так было бы неприлично, даже если бы речь шла о чём-то совсем далёком, а не о гибели твоей собственной или твоего товарища по оружию. Но на деле никаких эмоций эти голые цифры в нём не будили. И это было хуже всего. Обычно в минуты сомнений Финнеан обращался к Воину, если тот был не против, но вот уже почти месяц, как тот оставил Крыло и его командира в одиночестве.

Ну, да, в сомнительном «одиночестве» на флагмане огромного боевого флота, чей суммарный экипаж составлял десятки тысяч вояк, не считая многочисленный бортовой саппорт и мозголомов.

Да тьма вас всех задери.

Канал квола как всегда был заполнен бесконечным монологом, который никто не слушал. Ко всем прочему, на «Тимберли Хаунтед» тот почему-то предпочитал женские обертона, так что всё в итоге превращалось в дурацкий бабский трёп. Прерывать такой было сущим удовольствием.

– Отчёт по работе аналитиков.

– Без изменений, по стандартной модели последнее окно для прыжка будет скомпрометировано спустя 72 часа и 36 минут бортового времени, вероятность прогноза 80%.

– Софткап[53 - Софткап (хардкап) – здесь: предел какой-либо величины. Под хардкапом обычно понимают абсолютный предел, а под софткапом – его разумно (в смысле общей эффективности) достижимый аналог.]?

– 75 часов и 46 минут дают статистически достоверный положительный результат при текущих граничны…

– А вероятность совершения триангуляции к тому моменту?

– Минимальная. В настоящее время она составляла один к десяти, но, как видите, не реализовалась. Итого за оставшееся время можно рассчитывать на единицы процентов, точнее я не мо…

– Тишина.

Эту балаболку приходилось вот так затыкать, иначе было невозможно сосредоточиться.

Флот висел в черноте пространства и ждал. Залп.

– Так. Приказ по Крылу. Носителям замкнуть якоря, полную мощность на разогрев накопителей и ходовую. Малым ходом, не нарушая режима молчания собираемся в кластер по направлению к траектории тэ-семь в текущем каталоге. Ждём сигнала, вся мелочь должна быть на борту через мин один пять мин. Остальные бьёмся на три группы в построение «жезл», вектор отхода тот же. Весь малотоннаж, – тут он чуть не запнулся, – в арьергард. Флагшип[54 - Флагшип – синоним слова «флагман». Главный корабль эскадры, на котором располагается её тактическое руководство.] – на центральный узел. Остальные первторанги открывают строй. Навигаторам разработать детальную схему построения и доложить через час. Тактическим группам начать маневрирование по общей схеме. Уровень боевой тревоги с жёлтого на оранжевый. Туман войны[55 - Туман войны – термин, введённый Карлом фон Клаузевицем для обозначения недостоверности данных о положении театра военных действий, здесь: принятые меры барражирования контролируемого пространства.] остановить, всю энергию – в накопители. О готовности к прыжку доложить по факту. Выполнять.

И замолчал. По тактической схеме пошла рябь – замерцали значки отчётов, шевроны визуализации номиналов мощностей, прозвенели сигналы временной асимметрии строя.

Так.

– Разрешите обратиться?

Это квол, не выдержал. Ненадолго его молчания хватило.

– Валяй.

– Отправить на «Махавиру» и «Джайн Аву» сигнал срочно вернуться?

С учётом временной декогеренции в недра дипа сигнал будет идти ещё добрый час.

– Да, давай. Пусть двигают сюда полным ходом, горизонт к тому моменту расчистится.

– Сообщение на «Тсурифу-6»?

Финнеан подумал.

– На базу сообщи, пусть готовятся принимать гостей в Воротах Танно. Пусть оттянут сколько можно от «Тсурифы-6». Ну, и всю текущую тактическую инфу им скинь. Отбой.

По всей гемисфере ползли вверх столбики диаграмм энерговооружённости и лимитов накопителей. Космическая война была соревнованием петаватт и эксаджоулей. И стратегическое преимущество тут стоило любых тактических талантов. Привычная война, больше похожая на игру. Теория вероятностей, огромные вычислительные мощности, но в итоге всё то же – гибель людей. Суть войны никогда не меняется, потому что в этом она и состоит.

Рявкнула сирена оповещения, и мегатонны «Тимберли Хаунтед» послушно пришли в движение, разворачиваясь главной главной полуосью в сторону расчётного курса ухода.

Финнеану так хотелось скомандовать дислокацию флагмана в замыкающей части ордера, но в душе он понимал, что просто не может себе этого позволить.

– Контр-адмирал, сорр.

Сададзи как всегда выглядел немного испуганным. Что-то в его аватаре производило такое впечатление, как будто его секунду назад вытащили за шиворот из затхлого подвала и теперь светят ему в лицо стробоскопом. Впрочем, для аналитика это как раз и было наиболее точным описанием момента выхода из гиперрежима.