Иррегулярный интеллект

Летающее такси, гудя поворотными реактивными турбинами, зависло на мгновение в какой-то грязной подворотне, затем спустилось почти к самой бетонированной, растрескавшейся поверхности; дверца распахнулась и из салона вывалилось тело Диммора несостоявшегося спецстукача. Термоядерный двигатель взревел и, выбрасывая струи голубого пламени, автомобиль улетел прочь.

Четырнадцатилетний подросток, завывая от боли и обиды, прижимал к груди обрубок правой руки; он сидел рядом с какой-то лужей, в которой кривилось его подёрнутое рябью отражение, и плакал. Ему ещё повезло, что Воспитатели обработали рану – остановили обильное кровотечение и присыпали порошком кожного восстановителя. Вскоре – через считанные дни, как они обещали – Диммор станет обладателем аккуратной культяпки вместо той омерзительной руки бунтовщика, что непроизвольно осуществила акт мятежа.

Спорить с таким приговором было бессмысленно – бунтовщиков, действующих сознательно, и вовсе обезглавливают.

Теперь Диммор действительно стал Иррегуляром – причём Иррегуляром безвестным, ведь опознание по отпечаткам пальцев правой руки теперь невозможно. Смеющиеся Бастрок и Натоньяр неоднократно ему об этом говорили на пути в Ишкедон, наиболее мрачный из районов Туфы. Диммор, содрогаясь, снова вспомнил, как они прижали его в коридоре у кабинета Директора, а потом Воспитатель Бастрок, отвратительно улыбаясь, извлёк из внутреннего кармана лазерный скальпель…

Мальчик ощутил, как его штаны стали мокрыми, и ощупал их – это было что-то тёплое; поднеся пальцы к носу, он уловил резкий запах мочи. Это была наиболее унизительная новость за день, однако новоявленный Иррегуляр, как ни странно, почувствовал себя лучше – возможно, оттого, что он ещё способен хотя бы на что-то.

Обмочиться – потолок его способностей.

Несмотря на инъекцию болеутоляющего и лекарств, именуемых «ати-био-ти-ами», боль, тем, не менее, не утихала, а только становилась всё сильнее с каждой секундой.

Оглянувшись по сторонам, Диммор обнаружил, что находится в тупике, заканчивающемся стеной из полимерного моноблока, испещрённого различными надписями и рисунками, от одного вида которых ему сделалось ещё хуже. С обеих сторон нависали серые громадины домов; повсюду валялся гниющий мусор, от которого шёл омерзительный запах.

Продолжая плакать, Диммор встал и, пошатываясь, направился к выходу из тупика. Чтобы пройти на смежную, достаточно оживлённую улицу, следовало воспользоваться крытым переходом, проложенным прямо сквозь один из домов. Диммор замер, не доходя до подъезда десятка шагов: оттуда несло чем-то, что, должно быть, протухло десять лет назад – и с тех пор только накапливало зловонные газы.

Мальчик с трудом подавил тошноту; он услышал исходящие, вероятно, из того же источника странные чавкающие звуки, но, как ни всматривался, не смог никого разглядеть.

– Кто там? – его голос дрогнул, но всё-таки это было уже что-то. Бастрок и Натоньяр посеяли в его душе страх, лишивший дара речи – и ещё минуту назад ему казалось, что навечно. Однако собственная храбрость, способность преодолеть стресс придали Диммору сил. Он приободрился. Директор и Воспитатели, они ещё ответят ему!

– Эй, есть там кто? – В складках тьмы очертания существа, которое так громко чавкало, расплывались. Наконец, решив, что это просто животное, вероятнее всего, мутакрыса, Диммор сделал первый шаг. Шаг в темноту… и в воду. Вода доходила ему чуть не до щиколоток, она даже проникала внутрь непромокаемых ботинок.

Он начал ступать на носках, каждый раз рискуя запнуться и упасть – всё же, думал подросток, это лучше, чем ходить потом с мокрыми ногами, ведь так можно простудиться. Простудиться! Диммор беспомощно всхлипнул. Ему отрубили руку, а он боится подхватить насморк.

Чьи-то сильные пальцы, холодные, как смерть, ухватили его за плечо. От неожиданности Диммор подпрыгнул, но незнакомец крепко держал его. В сумраке виднелся лишь неверный контур его фигуры; изо рта мужчины исходила вонь, по сравнению с которым нужники Школы ещё казались благоухающим цветником.

– Кто ты? – выдавил Диммор. Удивляло, насколько тихо звучит его голос, особенно по сравнению с громогласным, чуть надтреснутым басом взрослого Иррегуляра.

Послышался смех, такой же уродливый, как и голос незнакомца. Ему вторил другой, сипловатый – видимо, нападавших было как минимум двое.

– Слышишь, Жук? Мальчишка не знает, кто я! – Оба голоса гулко расхохотались.

– Ты что, никогда не слышал о Кавониусе? – второй Иррегуляр – Диммор всё ещё не мог отнести себя к этим монстрам – подошёл вплотную. От него исходил точно такой же запах пота, гнили и нечистот, что и от его напарника.

– Фу, Кавониус, я думал, это ты – сточная канава, но он воняет ещё хуже…

– Да он обмочился, – ответил Кавониус, всё так же цепко державший пленника, который безуспешно пытался освободиться. – Смотри-ка, у него руки нет, это, наверное, затем, чтобы его не смогли опознать.

– «Опустили» мальчонку, это верно, – чуть смягчившись, произнёс Жук. – Что, из Школы для этих?..

Диммор догадался: неопределённый жест, который проделал Жук в темноте вокруг головы, является намёком на глупость. Тем, не менее, язык будто снова к нёбу присох – он не мог выдавить ни слова.

– Да наверняка, – ответил за него Кавониус. – Они там все – дети космонавтов, только не все космонавты, взявшись делать детей, протрезвели!

Видимо, эта плоская шутка показалась Иррегулярам очень смешной, они прямо расхохотались.

– Да не все и людьми были!

– …И они не платят алиментов!

Чуть успокоившись, Жук и Кавониус продолжили допрос, подкрепляя свои слова зуботычинами. Так, очень быстро вся его история, на удивления никчёмная, уложилась в несколько фраз, чередующихся с хныканьем.

– Да, всё как Пополам говорит – Директор их продал паренька…

– Тише! Мыши слышат…

Иррегуляр осмотрелся по сторонам. Диммору показалось, что Жук поёживается, словно ему вдруг стало холодно, хотя, как уже знал мальчик, это было связано не с холодом. Значит, и эти гадкие существа чего-то боятся.

– Да, продал… А руку-то, поди, разделали и школьникам на обед подали.

– Ещё бы – это ж экономия, притом в свой карман!

Жук осмотрелся по сторонам.

– Ладно, полезем, что ли?..

Со всё нарастающим ужасом Диммор смотрел, как Иррегуляр сдвигает канализационный люк и исчезает в вонючей дыре. Хотя он и сопротивлялся, кричал, звал на помощь, Кавониус, злорадно смеясь, затащил его туда, в хлюпающую бездну.

Глава IV

Столица Гейомии располагалась на поверхности, там, где светит солнце, дуют ветры, идут, пусть и кислотные, но дожди; туфанцы, всегда озабоченные лишь сегодняшним днём и поиском средств к существованию, даже не подозревали, что у них под ногами, отделённый лишь дорожным покрытием, расположен ещё один город.

Тем не менее, Туфа-канализационная существовала. Лабиринт сливных труб, тоннелей сообщения, используемых ремонтниками, паутина кабелей электроснабжения, боковые карманы, созданные по воле судьбы, в результате дрейфа горных пород, либо трудом человека – всё это стало звеньями улиц и проспектов подземного города Иррегуляров.

Первые беженцы пришли сюда десятилетия, если не более, назад. Они вырыли шахты-жилища, подключились к коммуникациям – и зажили в своё удовольствие. Власти неоднократно устраивали на обитателей подземелья облавы, но тщетно: несмотря на победные реляции, ничего не менялось – арестовав одного-двух Иррегуляров, полицейские убирались восвояси. Бывало и хуже: шпики, констебли, агентура КСИР бесследно исчезали, и никто и никогда их не находил. Лишь изредка, демонстрируя «верху» свою силу, короли канализации устраивали представления: отводили стоки и пускали их снизу вверх под давлением – люки и решётки срывало, а на многолюдную площадь в центре города потоком нечистот вдруг выбрасывало тело в тёмно-синей униформе.

Диммор, выросший в Школе, такого, конечно, не знал, но кое-какие смутные слухи о том, что подземелье пропахло наркотиками и мертвечиной, долетали и до его ушей. Слыхал он и ужасные истории о мутакрысах – крупных, размером с небольшую собаку, тварях, которые охотились даже на людей.

– Стой! – Жук, который шёл первым, предостерегающе поднял руку. Впереди что-то подозрительно шуршало; поняв, что это не могут быть друзья, он решил проявить благоразумие и не поднимать тревогу. Присмотревшись, он увидел силуэты нескольких существ, видневшихся в десятке-другом шагов. Они явно обгладывали что-то, подозрительно похожее на человеческое тело.

– Узнаёшь? – прошептал Кавониус своим надтреснутым голосом.

– Нет, слишком темно. Думаю, это Трег, он как раз собирался выйти.

Одна из мутакрыс обернулась в их сторону. Диммор никогда не видел этих чудовищ раньше, но более всего он был поражён даже не размерами крысы, а взглядом её жёлтых глаз – неожиданно разумным, будто парализующим каждого, кто осмелится в них посмотреть.

Немая сцена длилась секунду, может дольше. Потом мутакрыса пронзительно заверещала, оповещая своих сородичей. Теперь уже вся стая, не менее дюжины особей, повернулась к ним. Обмен трелями и рычанием свидетельствовал о том, что мутакрысы вступили в оживлённый спор.

– Решают, кто пойдёт в первом эшелоне, – мрачно пошутил Кавониус, вынимая нож.

– Их вывели специально для того, чтоб они охотились на нас – мне это один полицейский рассказывал.

– Я тоже это слышал, – Кавониус пренебрежительно сплюнул. – А потом оказалось, что эти твари грызут кабеля и нападают на мастеров. Было принято постановление – секретное, конечно, – в котором рекомендовалось способствовать переселению Иррегуляров в канализацию, так как они могут способствовать снижению популяции чудовищных мутантов.

Диммору последнее предположение показалось сомнительным: скорее уж новые Иррегуляры, став обедом для мутакрыс, поспособствую увеличению их «по-пу-йя-ци», чем смогут их истребить. Злобные, как дьяволы, существа, окружавшие их, казались порождением ночного кошмара: почти полностью скрытые водой, приближались они, тихо рыча и пища что-то на своём языке. Лишь жёлтые глаза, пылающие неутолённой жаждой крови, да острые белые зубы виднелись во тьме.

– Слышал я эту сказку. – Кавониус, не закончив фразу, сделал выпад в сторону тени, приблизившейся почти вплотную и внезапно атаковавшей его с резким визгом. Только стальное лезвие, угрожавшее смертью, принудило её отскочить. Остальные твари заметались; вот одна, а вслед за ней и другая и все остальные – вся стая неожиданно скрылась под водой.