Иррегулярный интеллект

Кавониус выругался и сплюнул, вернувшись к прерванному разговору:

– Но логика – их, Регулярская: что мутакрысы, что Иррегуляры – им на это начхать!

– …Вот она! – закричал Жук и ударил обрезком трубы куда-то под ноги, подняв фонтан брызг.

– Вижу! – Кавониус размахивал ножом, отбиваясь от двух мутакрыс, то приседавших и отступавших, то вновь подходивших к нему. Наконец, одна из них бросилась на Иррегуляра; инстинктивно он прикрылся рукой, в которую тут же впились острые зубы; вскрикнув, Кавониус вонзил свой нож в тело зверя по самую рукоять.

Тьму прорезал громкий, почти человеческий вопль; из раны хлынула тёплая кровь. В то же мгновение вторая мутакрыса прыгнула на Кавониуса; пошатнувшись, он отступил, но не удержался на ногах и упал навзничь, громогласно ругаясь. Тварь терзала его, явно целясь в горло, а Жук бил её обрезком трубы, пытаясь отогнать.

Животное взвизгнуло, будто от боли, но, видимо, в крике его содержался скрытый призыв: тут же, словно отвечая на призыв о помощи, остальные мутакрысы бросились на Жука. Скрытый под их массой, он только беспомощно стонал. Диммор, остолбенев, наблюдал за всем, понимая, что ещё чуть-чуть – и очередь дойдёт до него.

В мгновение ока ситуация изменилась. Внезапно из бокового прохода выскочил великан, вооружённый клинком-моледиссемблером. Это было страшное оружие – оно генерировало поле, ослабляющее внутримолекулярные связи, что позволяло преодолевать любые преграды – моледиссемблер рассекал стальной рельс, как лист картона.

Каждый удар молекулярного диссемблера рассекал одну из мутакрыс надвое. Животные, визжа, пытались спастись бегством, но Иррегуляр, благодаря своему гигантскому росту и удивительной ловкости настигал их повсюду.

Не прошло и минуты, как их нежданный союзник управился со всеми крысами. Диммор, забрызганный кровью, молча стоял, не в силах шелохнуться, в то время как Жук и Кавониус, порядком потрёпанные, приветствовали своего спасителя.

– Пополам! Пополам!

Он вполне заслуживал своего прозвища: высоченный, значительно больше двух с половиной метров, Пополам по странному стечению обстоятельств – либо по капризу генетиков, а может, и против их воли – являлся наполовину негром, наполовину – белым. Не мулатом, а именно – «пополамом»: правая половина его лица была тёмно-коричневого цвета, в то время как левая сторона – белой, кавказского типа. Было заметно, что Кавониус и Жук подчиняются ему, исполин явно пользовался авторитетом.

Обернувшись к Кавониусу, Пополам спросил:

– Это он? – Диммор догадался, что речь идёт о нём, и представился.

– А кличка у тебя есть, однорукий?

– Да, в Школе меня называли Метром.

– Ну, роста ты действительно небольшого… – Лезвие моледиссемблера приблизилось к его лицу, позволив Диммору ощутить дыхание смерти.

Пополам хмыкнул.

– Ну, ладно, тогда как бы пополам… Будешь – Дим-Полуметр! – Диммор, вернее, уже Дим, услышал смех Кавониуса и Жука. Видимо, такое поведение их лидера никого не смущало и считалось нормальным.

Спорить в таких обстоятельствах было по меньшей степени неразумно, и Дим согласно кивнул.

Глава V

Сделав несколько поворотов, они прошли к проржавевшей, но довольно массивной чугунной двери. Камеру наблюдения или глазок заменяла массивная заслонка из того же металла.

Кавониус постучал условным стуком; послышался скрип давно не смазанных рычагов и шестерней – и заслонка приоткрылась, в окошке, закрытом к тому же бронестеклом, мелькнуло небритое лицо. Страж явно узнал спутников Дима, так как скрип, переросший в грохот, повторился – и дверь, весившая, наверное, не менее тонны, распахнулась.

Пройдя внутрь, Дим, пока взрослые обменивались приветствиями и новостями, первым делом рассмотрел устройство двери. Ещё в Школе он неоднократно ломал игрушки, пытаясь рассмотреть получше приводящие их в действие микросхемы и мини-двигатели; сперва Воспитатели воспринимали такие действия как проявление крайней отсталости, а потом, когда результаты его тестов оказались неожиданно высокими – как свидетельство явной одарённости.

Впрочем, тогда он так ничего и не понял в полупроводниках и микроэлектронике, сочтя их несолидными и глупыми изобретениями. Сейчас же Дим столкнулся с чем-то совершенно противоположным, и ему казалось, что дверь является по-настоящему дельным механизмом, исключительно сложной системой поршней, зубчатых передач и шарниров.

– Отойди, – небритый страж подвинул Дима плечом. Взявшись обеими руками за отполированную до блеска бесчисленными прикосновениями ручку большого колеса, закреплённого в специальном станке, он начал её вращать – шкивы передали усилие на вал с зубчатой передачей, в результате чего вся конструкция пришла в движение, и дверь медленно закрылась. Страж снова оттолкнул Дима, на этот раз – уже вовсе бесцеремонно, и взялся за такое же, но меньшего размера, колесо, пристроенное к самой двери. Щёлкнули засовы, вращение замедлилось – колесо пошло туже.

– Хорош, Велько, а то ещё прокладки передавишь или, не ровен час, что-то сломаешь. – Кавониус положил руку на плечо стражу. Тот нетерпеливо стряхнул её, но всё-таки отошёл в сторону.

– И прокладки давно пора сменить, и смазать всё хорошенько, – бросил Велько с раздражением, вытирая пот со лба.

– Да это всю машину перебирать! Кто этим заниматься будет…

– Действительно, Жук, это плохое занятие – «шариться» по помойкам и купаться в нечистотах гораздо интереснее! – Дим заподозрил, что в этих словах небритого заключалась ирония – качество, упомянутое однажды Воспитателями, но не вполне мальчику понятное.

– Дверь есть – и есть, – вступился за приятеля Кавониус. – А теперь смотри, что мы добыли!

Дим, когда на него указали, ощутил гордость оттого, что он в центре внимания – как-никак, лучший выпускник Школы. Даже боль в ампутированной руке на мгновение утихла.

– Мальчик – а что он может? Или его в котёл? – Велько потрепал Дима за щеку, а потом ощупал его плечи. – Вроде упитанный…

– Отстань! – Дим отбил его руку.

– Сейчас узнаем, – благодушно заметил Кавониус. – Может, не какая-то дрянь…

Самодовольно улыбаясь, Дим позволил отвести себя в соседнее помещение, оказавшееся лабораторией. Дистилляционные кубы, реторты и пробирки громоздились на стеллажах и столах, испуская токсичный дым. За старшего здесь был маленький сухонький человечек в грязном белом халате, разговаривавший о чём-то с Пополамом.

– Ага, вот и новый член нашего общества, – улыбаясь, заметил великан. Пухлые негритянские губы правой стороны его лица растянулись в улыбке.

– Ну, почему же – член? – пошло захихикал тип в белом халате. – Может, он – задница?..

– Тихо. – Смех оборвался на одной ноте, словно его выключили. Пополам обернулся к вошедшим.

– Это – Дим-Полуметр, это – Чин-Полутаблетка, – представил он их, не скрывая чувства собственного превосходства. Дим вспомнил, что он – уже совершеннолетний, и протянул Чину руку; впрочем, от той остался лишь обрубок, и мальчик замялся. К такому было трудно привыкнуть, и он так и застыл – с протянутой культей и со слезами в глазах.

– Чинэль, также Таблетка – когда рядом нет Пополама, – Таблетка взял его за плечо и сжал, приветствуя. Самым странным в его внешности был нос: необычной формы, более всего похожий на птичий клюв, он казался чересчур крупным на нездоровом, измождённом лице.

Дим вновь посмотрел на Пополама. Тот держал себя как истинный лидер, похоже, он являлся здешним правителем, и нужно было всячески демонстрировать ему своё уважение – это был главный урок, которому учат в Школе. К сожалению, нарушив это правило единственный раз, в день выпуска, он лишился руки. Повторять подобную ошибку было нельзя.

– Мы могли бы тебя просто съесть, – объявил гигант громовым голосом, леденящим кровь. – Ведь у нас нет регулярного питания. Но я считаю, что каждый человек должен иметь шанс доказать, что он полезен.

Дим почувствовал, как штаны его снова намокают. К счастью, от него воняло так сильно, что на никто не обратил внимания на очередное «увлажнение». Пополам приблизился, нависнув, подобно горе – Дим как раз достигал уровня его талии, обвешанной различными орудиями убийства.

– Тебе отрубили руку сегодня – те, кто хотел лишить тебя регулярного питания. Но, кто сказал, что «нерегулярно» – значит «мало»? Ешь столько, сколько хочешь, бери от жизни всё! Рука? Руку можно пришить, можно сделать протез – ты ещё не видел Модулера, – но душу пришить невозможно. Так говорит Ргот, а его слова – дороже палладия и бронебойней уранового сердечника. Запомни это, Дим.

Ргот? Значит, Пополам здесь не главный? Мальчик ощутил чувство лёгкого разочарования.

Тяжёлая – нездорового, бледного цвета, но всё же невероятно сильная – рука опустилась на изувеченное плечо Дима.

– Но, чтобы доказать нам, что ты можешь стать одним из нас, ты должен внести определённую плату.

– Какую? – еле выдавил Дим. Ему очень хотелось стать таким, как Пополам.

– Ты отдашь ногу. – Из глаз мальчика брызнули слёзы, а штаны, бессильные более удерживать его непрерывные испражнения, начали протекать. На пол, одна за другой, падали капли, впрочем, в помещении, где постоянно что-то шипело и закипало, на это никто не обратил внимания.

– Не бойся – не всю ногу, только её часть. Тебе удалят внутреннюю часть бедра, там можно будет даже оборудовать тайник, чтобы прятать всякие ценные вещи. Что скажешь, нравится?