Мудрость стихов

– Вы, госпожа, удивительнее всех богов и всех людей, ибо видите жизни и тех, и других. Боги бессмертны, но за их спиной горя больше, чем у любого смертного. Люди умирают. Каждый человек знает своё начало и знает свой конец, и вся жизнь – это тот самый путь, от начала и до конца.

Икеда задумчиво всматривалась за горизонт. Лучи солнца вертелись в её чёрных глазах. Она чувствовала смерть, что была столь близко, но и незримо далеко, ведь в отличие от всех остальных Икеда не знала, что её ждёт в конце пути.

Ненависть

Меня переполняет холод,

Кровь стынет с яростью в груди.

Я слеп, но чую зверский голод,

Что злые мысли гонит впереди.

Столь ярой жаждой я к тебе прикован,

Нет чувства в мире, что сильней.

Не изменю подчёркнутого слова,

И станет моя ненависть темней.

Глава 10

Неувядающая космея

Лунный свет просачивался сквозь тонкие арки. Икеда лежала на мягкой, тёплой шерсти, но куда с большим удовольствием наслаждалась прохладой, сквозящей из приоткрытой двери. Затянувшийся шрам на животе напоминал ей о смерти и возвращал не дающие покоя мысли. Хисао лежал рядом. Его суровый воинственный вид не спадал даже во время сна. Икеда смотрела на него, пытаясь вспомнить забытое отражение, но лишь всё больше утопала в собственных эмоциях. Хисао был так близко, она чувствовала тепло и аромат его тела. Хотела прикоснуться, хотела наклониться ещё ближе, хотела поддаться чувствам, что рушили её воинственное хладнокровие, но алый свет оттолкнул её, промелькнув перед глазами. Чёрные тонкие волосы плыли прямо перед ней. Неодобрительное лицо богини не внушало Икеде так необходимого ей спокойствия. Идзанами возвышалась над сидящей на коленях воительницей. Её длинный белый халат свисал с оголённых плеч. Икеда терпеливо наблюдала, стараясь, как всегда, не выражать эмоций.

– Ты, видимо, не ведаешь, что делаешь, – мягко обратилась богиня. – Не ведаешь, к чему тебя может привести горечь чувств. Я обжигалась, я верила и страдала, и не хочу, чтобы ты, безупречное творение, повторяла мои ошибки.

– Мне нужны ответы, – настойчиво ответила Икеда. – И их не получить, всё время подавляя вырывающиеся эмоции.

Богиня сверкнула плывущими вдоль заката глазами. Её тёмно-алый оскал словно кровоточил по безжизненно бледным губам.

– Я не позволю тебе возлечь с мужчиной, – твёрдо заявила Идзанами. – Ты не понимаешь. Я понимаю! Ибо твоё сердце ещё не было разбито, но, когда это произойдёт, ты осознаешь.

– Он сказал мне, что я уже жила, – резво прервала воительница, – и умирала. Это Идзанаги даровал мне извечную жизнь. Не ты, богиня.

Идзанами нахмурила брови, вспыхнув дикой яростью. Ветер ударил в лицо Икеде, заставив её попятиться. Белоснежный халат поднялся у богини из-под ног, вырываясь с оголённого сморщенного тела. Идзанами медленно опустила голову и тут же приняла умиротворённый вид, словно в мгновение забыв о наплывшей ярости. Её мягкая улыбка казалась непринуждённой, вызывающей неподдельное доверие, а выразительные глаза устремлялись прямо на воительницу.

– Не верь мужчинам, что тебя окружают, – нежно произнесла богиня. – Они лживы, переполнены тщеславием и алчностью.

Идзанами наклонилась ближе к Икеде, практически касаясь её уха своими губами.

– Верь лишь самой себе, – прошептала она.

– Да, богиня.

– Хорошо, а теперь…

Идзанами коснулась кончиком сгибающегося ногтя лба охотницы.

– Возвращайся! – завопила она.

Икеда дёрнулась, вскочив с места. Холодный пот скатывался по её шее. Ночной ветер продувал промокшую кожу. Ветви черешни шумели где-то за тенью окон. Она обернулась на лежащего рядом Хисао. Его холодный взгляд устремлялся на неё. Самоуверенные, открытые, застывшие, словно пара кристаллов глаза. Он не отрываясь смотрел прямо на Икеду, наблюдая, как она жадно глотает воздух после прерванного сновидения. Хисао не двигался, не издавал ни шороха, даже его тонкие выдохи казались искусственными. Воительница быстро осознала, что он смотрит не на неё, а в таинственную пустоту. Его бледные губы дрожали, словно пытаясь издать хоть звук, но тут же тщетно замирали, как у мертвеца. Вдруг тело Хисао сжалось, дёрнулось, будто от колющей боли. Он вскочил с места, и его вырвало на пол чёрной гнилью, чей запах душил от наплывшего в горле кома. Хисао жадно глотал воздух, и Икеда понимала это резко наплывающее неудержимое чувство пробуждения. Он опасливо огляделся, но исключительно сохранял стойкость.

– Я ненавижу их, – выругался Хисао, уверенно успокаивая затаившееся дыхание.

Он внимательно взглянул на тусклый свет, что поднимался за колоннами храма.

– Пора вставать. Скоро рассвет.

Хисао поднялся на ноги. Его острые зрачки мелькнули в отражении лезвия. Он торопливо покинул сдавливающие стены, ступив босыми ногами на прохладную землю. Его рука не отпускала сдавленную рукоятку меча. Икеда видела в этой близкой привычке себя, вечно готовой пустить рвущийся в бой клинок. Они собирались неспешно. Свежая вода из чаши стекала по покрытой мурашками шее. Неуютная тишина нагнетала, всё больше накапливая внутри неутихающие мысли. Храм оставался позади, и лишь цветы, словно следовали за воителями по пятам. Бесконечная дорога вела вперёд. Икеда шла позади, то и дело, всматриваясь в ровную спину Хисао. Он стучал пальцами по рукоятке, что выдавало в нём гнетущее беспокойство.

– Я думаю, тебе есть что сказать, – окликнула его Икеда.

Хисао резко остановился. Он задумчиво глядел на тропу, чей конец скрывался где-то за горизонтом. Он сделал шаг назад, переведя взгляд на свой едва видимый след, что слегка был втоптан в сухую пыльную землю.

– Ты знаешь, воительница, что тебя ждёт в конце пути? – надменно спросил он, направив глаза на горизонт.

Икеда задумалась, не вздрогнув и мускулом, и следила лишь за своим ровным дыханием.

– Нет, не знаю.

– Боги пытают нас, мучают, не давая покоя. Они создали этот мир, но строим его мы, и с каждым шагом, что я прохожу, я понимаю, – Хисао обернулся, сверкая глазами: – Мы выше богов.

Его самоуверенный вид вызывал уважение, но хладнокровие истинного воина таяло прямо на глазах. Они смотрели неотрывно, словно пытаясь прочесть друг друга по блеску холодных зрачков. Резкий свист эхом пронёсся вдоль скалистой местности, но воители не сдвинулись с места. Их прикованные взгляды прожигали, чувствуя и замечая каждое дрожащее сияние на кончиках век. Свист повторился, но стал похож на режущий скрежет, вызывающий хладную дрожь по коже. Хисао отвёл взгляд, прислушавшись к ядовитому визгу.

– Ураган, – отметил он, – он гонит нас вперёд.

– Это не ветер, – уверенно ответила Икеда.

Она ступила вперёд, продолжив путь по тропе. Хисао следил за плавно появляющимися под воительницей следами и послушно двинулся за ними. Женский визг то появлялся, то вновь исчезал, будто прерываясь от чего-то неожиданного. Охотница ускорила шаг. У самой скалы, оперевшись о холодный тёмный камень, сидела молодая девушка, явно напуганная чем-то неизвестным. Вокруг никого больше не было, но она неотрывно глазела в пустоту, приподняв глаза в небо. Девушка готова была завопить вновь, разинув рот так широко, как только могла, но Хисао стремительно подошёл ближе, встав перед ней. Её тонкий писк плавно утих, рот прикрылся, а плечи расслабленно опустились вниз, скрыв просвечиваемую грудь за тонким белым халатом. Она перевела загадочный взгляд на воителя. Глупая улыбка, любопытный взгляд и искривлённые эмоции. Понять, о чём думает юная девушка и что происходит в её голове, было невозможно.

– Что ты тут кричишь? – надменно спросил Хисао, практически наступая на обнажённые ноги девушки. – Не боишься привлечь к себе плохих людей?

Девушка молчаливо не отводила от него взгляда, продолжая беспричинно улыбаться, прикусывая тонкие розовые губы. Хисао сдержанно ждал ответа, но его терпение медленно иссякало. Он буквально припирал девчонку к холодному камню, продолжая стучать пальцами по рукоятке меча.

– Не боишься, что навлечёшь на себя смерть? – сурово спросил он.

– Но все мы умрём, воитель, никто не живёт вечно, – шустро ответила девушка, будто слова сами сорвались с её языка.

Хисао резко сменился в лице. В мгновение ока его взгляд наполнил ужас, казавшийся для хладнокровного воина чем-то давно забытым. Он попятился назад, нервно покачивая головой. Брови сдвинулись в злобе. Страх уверенно перерос в агрессию, а взгляд так и сверкал неконтролируемой ненавистью, что, казалось, сейчас вырвется с его ладони. Девушка продолжала глупо улыбаться, не думая даже и двинуться с места. Хисао резко обнажил катану. Оглушающий свист пронзил широкие скалы, затерявшим в густой чаще. Воитель занёс лезвие, замахнувшись на беззащитную, казалось, даже не осознающую происходящего девушку. Остриё меча врезалось в тёмную сталь. Эхо от грохота металла было куда громче и обширнее, что даже лес содрогнулся, сузив кривые ветки. Девушка не переставала улыбаться, видя себя в отражении катаны. Икеда отразила удар также уверенно, также мастерски, словно многократно отрепетированное действие. Она ровно держала свой меч, тут же откинув лезвие Хисао в сторону и прикрыв невозмутимую девчонку. Воитель терял спокойствие, терял сосредоточенность, что присущи истинному воину. В его глазах сверкала ненависть, злоба, жестокость. Он бродил из стороны в сторону, глубоко глотая воздух и яростно сжимая в ладони меч. Девушка вдруг резко вскочила с места и бросилась в сторону лесной чащи. Икеда старалась сохранять спокойствие, но обстановка не позволяла ей сдерживать свои чувства. Её руки дрожали, не отпуская катаны. Она наблюдала за девчонкой, что бежит в неизвестность на своих босых ногах. Девушка на мгновение обернулась. Её игривые глаза были невероятны знакомы, а гнилая тёмная ухмылка вырывалась с её бледно-алых губ. Она бросила злорадный смешок и тут же скрылась в чаще.

– Я говорил с ним, – произнёс Хисао, – говорил с Идзанаги.

Икеда плавно перевела взгляд на воителя. Видела его безрассудный, почти запуганный вид, что он пытался скрыть за яростным выражением.

– И знаешь, что он мне сказал? – продолжил Хисао, покачивая головой. – Что я умру. Я умру.