Мудрый наставник при славных героях

– Решили все-таки выйти наружу?

– Да. Думаю, попробовать призвать зверя – Рей проигнорировал тон ее голоса.

Она подошла к нему, заглянула в книгу и отрицательно покачала головой:

– Не думаю, что сейчас вы способны призвать мантихору или грифона с она перелистнула несколько страниц назад и продолжила: – начните с чего-нибудь попроще, ворона, например, или совокота.

– Так, юная леди. Я Архимаг или как?!

– Вы согласились слушать меня во всем, когда решили вспомнить свои навыки. Не забывайте, что, если вы не сможете удержать контроль над животным, могут быть проблемы. Падение в обморок будет лучшим исходом, а то ваш разум может ведь породить настоящего монстра и пострадает деревня. Да и призвать зверя лишь половина забот: контролировать его тоже нелегко.

«Заноза! Хотя она права: устраивать нашествие Годзиллы на местную деревню, это плохая идея».

Рей вытянул руку и сконцентрировался на образе ворона. Перед его рукой появился магический круг зеленого цвета, полметра диаметром. Он скосил взгляд на эльфийку: по его наблюдениям, его круги получались большими и яркими, чем у девушки. Возможно, ему показалось, но это вызывало у той чувство легкой зависти. Затем, Рей глянул в книгу и внимательно всмотрелся в символ на малом центральном круге. И мысленно воспроизвел его, после чего, точно такой же символ вспыхнул в центре магического круга. После небольшой потери магической энергии, из середины круга вылетел ворон. Птица громко каркнула и, сделав круг по поляне, и села на правое плечо старика.

Он ощутил странное чувство единения с птицей, будто бы ворон был частью его тела, как рука или нога. Он чувствовал намерения и заинтересованность ворона. Птица с интересом смотрела не него, словно ожидая приказа. Ворон был большим, самым большим, что Рей когда-нибудь видел, полностью черной, с лоснящимися на солнце перьями. Его глаза и клюв были такого же мрачно черно цвета и выглядели внушительно.

– Не плохо! – восхитилась девушка.

«Не плохо?! Могла бы придумать похвалу и получше, заноза!». Ворон, видимо почувствовав его настрой, расправил крылья и злобно каркнул в сторону эльфийки. Девушка недовольно посмотрела на старика.

«Да тише ты! Разорался блин, не стоит портить с ней отношения». Птица тут же умолкла и села смирно.

– Теперь, Вам стоит им воспользоваться: отдайте ему любую команду.

Рей подумал о полете; ворон тут же взлетел и начал кружить вокруг него на высоте метров пяти.

– У призванных птиц есть особый навык – [Небесное Око] – продолжила читать лекцию Юиль; было видно, что это ей нравиться. – Этот навык позволяет видеть глазами самой птицы.

– [Небесное Око]! – произнес Рей. Картинка перед его взглядом изменилась. Он увидел старика далеко внизу, смотрящую на него девушку и варвара стоявшего и наблюдавшего за всем этим со стороны. Вид захватывал дух, и он решился:

«Выше!» – скомандовал он, и птица взмыла вверх, прямо над верхушкой леса.

Его подхватил теплый воздух, и невероятное ощущение полета заполнило его тело. Весь мир стал вдруг казаться таким маленьким: взмахни крылом и окажешься у горизонта, а затем и дальше. Чувство свободы пьянило и требовало еще. Такие ощущения Рей не испытывал никогда. Он полетел к деревне, видневшейся с высоты. Пролетел у мельницы, затем мимо трактира и опустился к самой поверхности реки. Он отлично видел и кузнеца, распекавшего своего ученика, и травницу, собиравшую какую-то траву на полях. Христи увидела ворона, подняла голову и приложила руку к бровям. Видимо она поняла, что это был призванный ворон, улыбнулась, помахала рукой и вернулась к своим травам. Рей полетел к лесу, но, не увидев толком ничего, кроме верхушек деревьев, решил вернуться назад.

«А сделай-ка, мертвую петлю».

Птица безропотно выполнила маневр, но на середине петли изображение поменялось. Он смотрел в небо; именно он, а не птица. Рей лежал на земле, распластав руки, а рядом стояли улыбающиеся Юиль и Тог’рек.

– Такое иногда случается – девушка едва сдерживалась от смеха – когда в первый раз призывается существо, не всегда его владелец может отличить себя от него. Особенно когда использует навыки. Именно поэтому, Вам еще нельзя призывать монстров высоких уровней.

– Старик упал, а вам смешно?

– Нет, смешно было, когда Вы руками махали – встрял Тог’рек и замахал руками, как птица. Улыбался он при этом не менее издевательски, чем девушка.

Рей прикинул, как это могло бы выглядеть со стороны, и отругал себя: нельзя терять авторитет перед учениками. Хотя, увидеть такое, наверное, было забавно.

***

Легат Сувор сидел за столом в кабинете своей резиденции разбирая документы. Кабинет был шикарно украшен: повсюду стояли статуи из лучшего мрамора; картины самых значимых и уважаемых мастеров своего дела украшали стены; стол и мебель были изготовлены из лучших пород дерева. Весь интерьер был обрамлен золотом, от ножек стола, до рам картин. По количеству золота в интерьере, эта резиденция уступала только Имперскому дворцу. Дворяне породили много сальных шуток на эту тему, но самого Сувора это не волновало: когда его план претворится в жизнь, смеяться будет уже он.

Резиденция была одной из самых больших во всем Капитолисе. Она располагалась в престижном северном районе города. Лишь немногие высшие дворяне могли похвастаться более большой и богатой резиденцией. Когда Сувор решал устроить бал или прием, то по размаху они вполне могли соответствовать, тому, что организуются при императорском дворе.

Сувор подписал очередную пачку приказов для своих земель. Его поместье не было большим и располагалось почти на границе Империи и рыцарских земель. Несколько веков назад его род был одним из самых знатных, но во времена, когда Первый Император вел свои легионы под флагом объединения, его предок был уличен в порочной связи со своей сестрой. Нравы Империи были весьма свободны и тогда, но это было уже перебором. Их род был опозорен и растерял все влияние. Если бы Первый Император не начал бороться с дворянством в целом, то его род просто бы угас, но ответное сопротивление дворянских родов, выброшенных на обочину, требовало совместной организации. И даже настолько проштрафившиеся семьи не были забыты.

Анций Сувор твердо решил вернуть свой род на вершину. Пробиться через Сенат было тяжело: клеймо порочной связи, лежавшее на его семье, муссировалось среди простого народа постоянно, а ведь именно выходцы из простолюдинов были большой частью сенаторов. Дворяне относились к нему, как к выскочке и видели в нем лишь разменную монету в своих политических играх. Единственным способом вернуть честное имя своему роду осталась армия, только в последние несколько лет Империя не вела войн, а армия лишь участвовала в охране границ на юге.

Сувор еще в юности понял, что обладает достаточными талантами, для продвижения по карьерной лестнице: он был харизматичен, красноречив, не обделен талантами управленца, да и глупым себя не считал. К тому же был красив и обаятелен, отчего пользовался большой популярностью у женщин, только Сувор не собирался связывать себя узами отношений с теми, кто не мог помочь ему подняться выше в иерархической лестнице.

Спустя два года службы, Анций стал легатом десятого легиона, когда легат шестого ушел на покой. Ради этого звания ему пришлось подключить все свои связи и раздать достаточно много денег, а обещаний он раздал столько, что будь он самим Императором, не смог бы их выполнить. Занятно, что именно его обещания вымостили Сувору дорогу в легаты четвертого: он отдавал лишь часть долгов, дабы люди верили в его возможности отдавать долги. И под обещания отдать еще больше продвигался еще выше в армейской иерархии. Став легатом шестого, он был удостоен чести посетить званый обед, который устраивала Правящая Мать.

Упускать такой шанс он не намеревался. Пустив в ход все свое обаяние, он добился ее расположения, но даже Сувор не думал о том, чтобы стать ее фаворитом. Когда намеки Матери стали уходить в совершенно конкретную сторону, он был в ступоре от счастья. Сувор благодарил всех богов за такой шанс. Отношения с ней позволили ему стать легатом четвертого и расплатиться по многим долгам. Ради повышения своей репутации Анций сам распространял слухи об их отношениях и жестко прерывал их на людях, высказываясь об абсурдности этих заявлений.

Более сметливые мелкие дворяне тут же стали менять свое отношение к Сувору, видя в нем сильную фигуру. Высшее дворянство стало относиться к нему еще холоднее и презрительней: лишний игрок в большой политической игре, пытающийся создать новую фракцию, был не нужен никому.

В дверь вошел толстоватый человек лет сорока – это был его секретарь, Брас Тарикус. Он подошел к его столу и поклонился:

– Господин легат…

– Ближе к делу – тон Сувора был холодным. Секретарь служил ему давно и был одним из немногих людей знавших реального Анция Сувора: жесткого, прямолинейного, нетерпеливого, заносчивого и амбициозного человека. Тарикус начинал службы семье Суворов еще при его отце и, можно сказать, что Анций вырос на его глазах.

– Я по поводу того дела.

Анций поднял на него глаза, не поднимая головы. Затем он открыл ящик стола и извлек небольшую статуэтку. Статуэтка была выполнена в виде человеческого уха на ножке из черного мрамора. Он поставил статуэтку на стол и надавил на верхнюю часть уха. Статуэтка, надломилась ровно посередине, и верхняя половинка откинулась как на шарнире. Через мгновение на месте разлома появился синий огонек, не больше лучины. Это был магический предмет [Сломанное Ухо], что не позволял подслушивать любые разговоры на расстоянии двух метров, даже с помощью магии.

– Продолжай.

– Подготовка идет по плану: заказы розданы и выполняются, а люди скоро будут на местах.

– Если все так гладко, то зачем ты мне об этом рассказываешь? Давай уже, выкладывай.

– Один высокопоставленный купец с востока сообщил, что гильдия ремесленников начала расследование наших действий. И, кажется, они смогли связать это с Вами.

Сувор задумался. Он не был наивен и прекрасно понимал, что подготовленная в спешке провокация может быть раскрыта. Важно было лишь успеть ее провести раньше разбирательств, а дальше это будет уже не важно: его влияние растет не по дням, а по часам и когда он вернется с победой, даже его враги заткнутся.

Но если об этом узнает Правящая Мать, то ее доверие к нему упадет и тогда выше своего текущего положения ему не подняться никогда. Анций не любил эту женщину, но не использовать ее любовь к «красивым вещам» было бы глупо. Он понимал, что, если она его отвергнет, его сожрут, за столь бесцеремонное толкание локтями. А значит, план нужно исполнить, во что бы то ни стало, иначе все усилия будут потрачены зря.

Весь план был прост: создать провокации, победить практически не сопротивляющегося противника, стать легатом первого, а потом… Он много размышлял над этим «потом». Останавливаться не хотелось, ведь до вершины осталось совсем чуть-чуть, и после стольких трудов, остановится, не попытавшись, будет кощунственно. Его свадьба с Правящей Матерью была выгодна им обоим. Если он станет ее мужем, то при «загадочной смерти» молодого Императора, Мать должна быть объявлена Императрицей, а он, Сувор, ее Императором.

У Императоров, начиная с Первого, была странная особенность: у них всегда был лишь один наследник. Как и почему у них не выходило даровать больше потомства мужского пола, оставалось загадкой. Поэтому, когда последний Император умер от болезни, а его сын был еще слишком юн, ему нашли регента – его мать. Эта кандидатура была нейтральной по отношению ко всем фракциям дворян, поэтому всех устроила. Покопавшись в старых свитках Первого Императора, Сенат нашел его повеление на случай отсутствия потомков. Императором станет или наследник по крови или супруг. Это тоже было многим на руку: были дворяне, присматривающиеся к Матери, но главной проблемой, оставался ее сын: если истинный наследник трона, вступит в свои законные права, то ценность Правящей Матери станет нулевой. Естественно ее это не устраивало, и она растила из него марионетку, которой нужен советник; и Мать перестала заниматься его образованием, увлекшись почти абсолютной властью.

Она была дворянкой из города-государства, и четко понимал свою роль как женщины. Ее брак с Императором не был браком по любви, и к сыну она не испытывала истинно материнских чувств. Становиться же женой кого-то из высших дворян, значит вставать, на чью-либо сторону и быть, лишь винтиком в механизме их политических интересов. Поэтому, Сувор хотел думать именно так, она и сошлась с ним. Он был чужим для всех и всеми ненавидим, а значит полностью под ее властью. Став его женой, она могла продолжать наслаждаться властью, а в случае неприятностей, Сувора всегда можно было отдать на растерзание толпы дворян. Только у самого Анций, были иные планы.

– Нужно ускориться. Да, и кто в гильдии ремесленников, такой любопытный?

– Глава гильдии, некто Артик Гвурий

– Знакомое имя…