Врачебная тайна

– Ну не без этого – улыбнувшись, подмигнул Марк.

– Пойду, приготовлю, что-нибудь на завтрак. Ты кофе или чай будешь? – спросил Марк.

– Всё равно, только давай не прямо сейчас. Поваляться еще охота – ответила Вера, положив свою ладонь на плечо Марка.

– Кстати Марк, я все хотела тебя спросить. Тебе никогда не хотелось сменить профиль, ну вот просто взять и все бросить?

– А чем заняться? – спросил Марк

– Ну не знаю, например, стать ведущим какого-нибудь телешоу или стать экскурсоводом в каком-нибудь европейском городке, или пойти торговать мороженым на какой-нибудь ярмарке. А может быть стать знаменитым артистом или певцом-композитором. – продолжала перечислять Вера, мечтательно глядя в потолок.

– Если ты можешь лечить людей – лечи! Это твой долг перед миром, в котором не так уж много хорошего. Ты не обязан заниматься производством роялей, дорогих коллекционных часов или люксовых авто. Но ты обязан лечить и спасать жизни людей, если умеешь это делать. Ничто так сильно не докучает мне, как когда мои коллеги хнычут и стонут, жалуются на жизнь и на то, как тяжело быть опытным профессионалом, что мол огромный поток пациентов докучает тебе, у тебя нет времени на себя. И все стремятся попасть на прием именно к тебе, потому что ты знаменитый и хороший хирург. Так что позвольте мне заявить вам: быть известным хирургом – это здорово! И еще.... скажу тебе Я по-настоящему горжусь тремя, может быть, четырьмя вещами. Дожить до моего нынешнего возраста и ни разу не покрасить волосы является одним из главных достижений. Никаких серёжек в ушах. Никаких татуировок. И никакого мотоцикла – с улыбкой сказал Марк.

Они оба рассмеялись и продолжали болтать о всякой чепухе. О чепухе, в которой между строк, можно было прочесть самые важные и гениальные мысли. Через час они переместились на кухню, где пили кофе и заедали гренками со сгущенным молоком и пошехонским сыром. И Марк рассказывал про то какой вкусный и хрустящий бывает настоящий багет, про придурковатую влюблённую парочку, про то, как правильно есть мягкий сыр с плесенью. И про то, как прекрасен в октябре Париж – город в котором он никогда не бывал.

Воскресенье

В этот воскресный день после обеда, Марк поехал в клинику. Сегодня в планах было поработать с историями болезней и запланировать грядущую неделю. Марк всегда любил всё планировать и систематизировать. Он считал, что благодаря этому появляется своего рода последовательность и упорядоченность. Он вошёл в холл клиники, где уборщица усердно намывала пол, при помощи небольшого жёлтого помощника по имени Karcher.

Пациентов почти не было, работники регистратуры обсуждали кому, что подарили на новый год, кто то рассказывал рецепт своего фирменного оливье, а кто то общался в мессенджере.

Уборщица Раиса Ивановна продолжала усердно бороться с кажущейся ей грязью. Небольшого ростика, коренастая, с короткой стрижкой как у Твигги, только волосы были обесцвечены. И когда Марк с ней общался, она всегда смотрела сквозь розово-лиловые стёкла своих очков, задрав голову, будто на первом ряду в кинотеатре. Марк любил с ней перекинуться парой слов, потому-что считал ее своим маленьким героем. Она никогда не ныла, не жаловалась, пахала как совхозная лошадь и надо сказать, что делала свою работу на пять с плюсом.

– Добрый день Раис Иванна, вы всё намываете этот злосчастный пол? – спросил Марк обняв ее за плечо.

– Ой! – вздрогнула, от испуга и неожиданности Раиса Ивановна оглянувшись.

– Даа, Марк Романыч, нынче прям, не успеваю вымыть, как глядь, и снова уже кто-нибудь наследит. А вы чего опять в воскресенье тут? – спросила она.

– Да, решил немного поработать с картами и бумажками – ответил Марк

– Марк Романыч, загонишь ты себя в могилу с этой работой. И когда ж ты отдыхаешь? Жениться тебе надо Марк.

– Так я ведь женат уже, вот на ней! – сказал Марк, обведя круговым взглядом холл клиники.

– Я сегодня с утра в кабинете вашем прибралась, вечером снова зайду, протру там все. – сказала Раиса Ивановна снова включив кёрхер.

– Спасибо – Марк обнял снова Раису Ивановну.

Потом поцеловал ее в макушку и последовал в свой кабинет. Марк зашёл в свой кабинет. Снял верхнюю одежду и повесил её в шкаф. Достал из кармана маленькую пластиковую колбочку похожую на напёрсток и извлёк из нее две бахилы. Через мгновение, бахилы оказались на ногах. Марк взял стопку с историями болезней которая лежала ближе к столу. Выбрал папку с выведенной на ней зеленым фломастером именем, «Андрей Алексеевич Беляков» 1980 г.р.

"Ну что дружочек, давай посмотрим с чего мы завтра начнём нашу встречу" – мысленно про себя сказал Марк. Он углубился в изучение анализов: посмотрел результаты ЭКГ, переложил общий анализ крови сделанный полгода назад, снял три чёрных негативных снимка с окна и переместил их в папку. В процессе перебирания различных бумажек, Марк делал, какие-то пометки в свой блокнот и в отдельную тетрадь. Так прошло около двух часов. Марк подошёл к окну и слегка приоткрыл его, струя освежающей прохлады рванулась с верхней части окна в кабинет. Марк закурил сигарету и начал разглядывать снежный серо-синий пейзаж за окном, на улице смеркалось. Спустя несколько минут он почувствовал, как в его глазах слегка потемнело, перед глазами замелькали звёздочки. Волна тёплой крови прокатилась по всему телу с пяток в голову. Голова налилась свинцовой тяжестью, в глазах потемнело ещё сильнее и он почувствовал как его накрывает тёплой мягкой периной, еще вот-вот и он упадёт в обморок. Затем волна покатилась обратно по всему телу снова к ногам и в пятки. Марк почувствовал, как выныривает и постепенно начал приходить в себя. В кабинете стало прохладно. Марк стоял у окна с багровым лицом, по которому лились капли холодного пота. Пот просачивался сквозь кожу на лбу и стремительно каплями стекал под рубашку. Он закрыл окно, и подошёл к дивану. Переложил оставшиеся папки и прилёг впервые за несколько лет на свой велюровый мягкий диванчик.

На мгновение он представил себе, что за окном лето, вернее ему так показалось. Он прикрыл глаза и пустился в размышления и разговоры с самим собой. Летом всегда засыпаешь с открытым окном, и если только что прошел дождь то в комнату врывается влажный воздух – пахнет свежей почвой, листьями тополей и цветами сирени и в этот момент в голове начинает играть "Riders on the storm". Слышишь, как кошка бродит по комнатам в надежде улечься где-нибудь, удобнее. И именно в этот момент ты начинаешь проваливаться в свою полудрёму, вспоминаешь некоторые моменты, из прошедшего дня и эти моменты начинают обрастать своего рода фантасмагорией.

«Полёты во сне»

Я стоял у огромного тонированного синего окна третьего терминала, международного аэропорта Дубая. По взлётно-посадочной полосе брали разгон и тут же взмывали в голубое, ясное небо разные суда. На мне была тёмно-синяя форма капитана, фуражка и очки в форме авиатор в бирюзовых линзах, которых отражался выруливающий от соседних ворот Airbus A-380 компании Emirates.

Мне нравился этот терминал, нравился тем, что здесь было чище, меньше нелегалов из Филиппин, Пакистана, Индии и прочих стран из которых тянулся сюда нескончаемый поток желающих заработать – заработать, чтобы не помереть с голоду. Этот терминал построили около 7 лет назад, и он считался относительно новым. Соответственно самолёты компаний лоукостеров сюда не прилетали, это был домашний терминал для самолётов Emirates Airlines.

Я обернулся и заметил семью из четырёх человек. Двое детей – девочка лет пяти, подросток, отец семейства и, по всей видимости, их общая мама. Дети делили жевательный мармелад, в виде динозавров, судя по претензиям и возмущению девочки, старший так и пытался её надуть при дележке сладостей. Мужчина переливал маленькие бутылочки рома в початую бутылку диетической колы. Мать не обращая, внимания на крики и споры детей сидела, рядом склонив голову на плечо мужу и о чём-то задумавшись, смотрела куда-то вдаль. По бронзовому цвету кожи, умиротворённому состоянию и безмятежности было понятно, что они прекрасно провели эти каникулы и теперь возвращаются домой. Мужчина сделал несколько больших и жадных глотков своей кубинской колы, завернул крышечку и посмотрел в сторону окна. Там в голубом просторе, грациозно и легко взлетал очередной, Boeng-Dreamliner. Мужчина, что то гаркнул старшему, и его супруга очнулась. Она слегка приподнялась с его плеча, потом посмотрела на него, улыбнулась, они поцеловались, и она снова прильнула к его плечу.

Наш рейс должен был вылететь через 1:15. По своей старой традиции я слушал музыку, чтобы постараться расслабиться и настроиться на длительный перелёт. В моих эйрподс нежно плакала гитара Би-Би Кинга. Через 20 минут мне необходимо сидеть уже в кабине пилота. Я поднял ручку своего маленького чемодана из крокодиловой кожи и двинулся к воротам номер 126. На полпути я услышал, как меня окликнули сзади. Это был второй пилот Михаэль Хольманн – немец. Он перешёл из авиа-компании Virgin к нам в Emirates airlines около года назад, в последние полгода мы летаем вместе – славный парень! Михаэль шёл в компании красивых девушек, которые были выше его на несколько сантиметров. Михаэль увидев, что я обернулся, отдал честь, сложив планкой указательный и средний палец, поправил козырёк фуражки и улыбнулся. Девушки, завидев меня, оживлённо открывши, рот от восторга улыбнулись и замахали руками. Они направлялись ко мне, по дороге катили свои небольшие чемоданы, о чем то шутили и беспечно смеялись. И Михаэль был главной причиной этого смеха, чего уж говорить смешить и отпускать остроумные шуточки он умел. Я всегда поражался, как он мог без акцента на английском травить байки, анекдоты и забавные курьёзные истории весь полёт. Я дождался, пока весь экипаж поравняется и мы продолжая смеяться полным составом двинулись в сторону 126 ворот. Настроение было приподнятым, если не сказать превосходным, ещё бы, ведь нам предстоял восьмичасовой перелёт в Токио.

Вопросы и ответы

Около 8 утра Паша буквально ворвался в кофейню "Эскабар" и прямо с порога выкрикнул: – Один лунго здесь и двойной американо с собой! Кофейня представляла собой помещение пять на семь метров с бетонным полом, и столами, изготовленными из обычного уголка и буковых досок. Не хитрые кресла с кожаными сидушками, стены украшали портреты главного колумбийского тирана – Пабло Эскобара. На одной из стен был изображён один из способов спасения человека при попадании чего-либо не в то горло. Кажется, этот метод назывался "Метод Геймлиха". Огромная стеклянная стена разделяла пространство между самой кофейней и помещением где лежали льняные мешки с кофейными зёрнами. По легенде за стеклом якобы происходит обжарка зерна в роустере. Но поскольку Паша никогда не видел, что бы кто-то там жарил зерно, ему всегда казалось эта часть помещения бутафорией. Но кофе здесь ему нравился, поэтому каждое утро в этой кофейне начиналось одинаково, с урагана или даже смерча, который устраивал здесь Паша каждое утро. Он в один глоток приговорил эспрессо, схватил свой картонный стакан, разрисованный в новогоднюю ёлочку и так же стремительно, исчез.

Сегодня у Паши был важный день, он как профессионал достигший некоторых высот на своем поприще должен был выступить перед новобранцами мединститута в котором когда то сам учился. Заодно не исключал возможности по хантить молодых перспективных специалистов с горящими глазами – это было его главной целью на самом деле. Он предоставлял таким самородкам свою площадку и опыт, взамен на почти бесплатный труд.

К тому времени, когда Паша приехал в институт, он заметил, что парковка забита до отказа. В итоге Паша запарковал своим внедорожником старенькую ауди и тойоту приус со значком начинающего водителя, на заднем стекле. Он прошёл в актовый зал и направился к сцене, поднялся и подошёл к трибуне. За трибуной ему любезно кто-то подставил небольшую подставку похожую на табурет. Зал был забит до отказа. Галдёж и суета прекратились и все притихли. После приветственной речи ректор института – профессор Жучков Дмитрий Николаевич, представил публике только, что пришедшего гостя и спикера Павла Юрьевича.

"Я рад приветствовать всех кто здесь сегодня собрался и хочу сказать, что меня не может не радовать то, что так много молодых ребят вроде вас продолжают выбирать этот не лёгкий путь, эту профессию и это призвание. Помните, есть три одинаково благородных и  важных призваний в мире: кормить, учить и лечить людей. И те из вас кто не побоится вида крови, кто даст клятву Гипократа и будет верно следовать ей, те кто готов посвятить медицине всю свою оставшуюся жизнь именно те добьются на этой ниве огромных высот. Будьте честными перед самими собой, берите скальпель с холодным сердцем, но помните, от вашего решения может зависеть, чья-то жизнь. Верьте в свои силы, верьте в себя и ничего не бойтесь и тогда обязательно все получится!

Зал разразился аплодисментами, но Паша подобно римскому понтифику поднял ладонь вверх и зал снова смолк.

– Ну а теперь вы можете задать мне любые вопросы, и я постараюсь на них ответить.

В зале сразу же взметнулось несколько рук вверх.

Паша указал своей авторучкой на парня в голубом свитере.

Парень встал и немного сбиваясь, представился. – Дмитрий Скворцов группа М-104 у меня вопрос:

– Какой, по вашему мнению  самый важный предмет в институте? – спросил студент.

– Патологическая физиология. Можно много говорить о важности других предметов: как базовых (например, анатомия, пропедевтика внутренних болезней), так и узкоспециализированных (касаемо стоматологов – терапевтическая/хирургическая стоматология). Но "патфиз" – один из тех китов, формирующих клиническое мышление. – ответил Паша.

Следующий вопрос задала блондинка, снимающая свой вопрос на последнюю модель айфона, видимо для того, чтобы тут же пульнуть его в сторис.

– Есть ли какие-то приметы или поверья у стоматологов?

– Ну как стоматолог я отвечу так. Если у вас заболел зуб, то это к близкой встрече со стоматологом, – примета  пациентов. У стоматологов? Какие-то, наверное, есть, но я их не знаю. Сам в приметы не верю. А вот проф. деформация есть: буквально за первые секунды разговора с незнакомым человеком оцениваю его состояние полости рта. Думаю, я не один такой.

Вспомнил ещё. Но это, наверное, не примета, а… традиция. Как только собираешься в отпуск (или уже в отпуске) – жди звонка! с клиник или от пациентов: у кого-то брекет отвалился, у кого-то дуга вылезла и колет, давнишний пациент проездом в моем городе и хочет полечить зубы…Так-что закон Мёрфи применим и к стоматологии: Если что-то может пойти не так, так оно и будет, причём в самое неподходящее время. – улыбнулся и подмигнул блондинке Паша

Дальше посыпались вопросы более активно.

– Главный подручный инструмент стоматолога – спросил лысый долговязый парень с оттопыренными ушами.

– Зонд и зеркало. Чтобы что-то не то устранить, надо сперва это выявить. – начал наспех отвечать Павел.

– Любимая фирма, которая выпускает оборудование и инструмент – спросил стокилограммовый толстяк.

– У каждой из передовых компаний есть что то лучшее : кто-то силен в материалах, а другой в инструментах: наконечники, установки – это тоже инструмент в руках доктора. Такие компании как Densply-Sirona, Kavo, Nsk, Osstem  и так далее. – улыбаясь продолжал Паша. Он обожал эти наивные вопросики от юношей и девушек, которые еще вчера закончили школу.

– Бывают ли именные инструменты? – спросил парень похожий на альбиноса.