Впереди ветра

– Да сиди ты! Щас, пломбир твой принесу!

Заулыбался как-то криво от папиросы во рту горе-ухажер. Не прошло и минуты, – и мороженое приятно охлаждало, и волшебно таяло на губах у мурчащей от удовольствия толстушки…

– А ты че, не куришь? Прищурил глаз Пашлик.

Блондинка презрительно хмыкнула.

– И не пробовала? Тот же ответ.

– Так может, ты ещё и – девочка??…

Он нагло глядел в чистые глаза девочки северяночки.

Гуля перестала жевать, кивнула. А потом, когда дошла смысловая нагрузка вопроса, повернулась лицом к обидчику и …громко фыркнула ему ответ.

Что сказать?

Видок у Пашлика наверно был на высоте, потому что среди прохожих оказалось немало желающих ткнуть в него пальцем. И прерывая приступы смеха, спрашивать:

– Ой! А это – что!?

Сослуживцы не узнали Пашлика и прошли мимо. А он и смолчал – думал, не вернутся.

Вернулись. Один даже удостоверился :

– Ты ли это, Пашлик!?

И тому, кто с таким нетерпением ожидал сослуживцев минуту назад, в это мгновение хотелось или под скамейку залезть, или сквозь бетон провалиться; он позорно молчал. Пашлик даже забыл про намокшую сигарету, торчащую во рту, вернее свисающую на подбородок, напоминая прелесть от хронического насморка…

Парням блондинка наверно понравилась; они решили добить хвастуна, зная хорошо, « Хто таки – Пашлик.»

Один из спросил :

– А на свадьбу пригласите?

На что крымчаночка с севера отрекошетила вопросом, по – нашему:

– А …в качестве кого?

Матросы, поцокав языками, и почесывая затылки, стали удаляться.

– Ну чё, утерся? Давай уже, проводи! Блондинка не имела понятия, куда надо идти.

Пашлик вытер ответный плевок и был готов к мести. Ибо только подобные Пашлику, воюют с юбками. Затолкав её в автобус, полностью забитый матросами, отправил в ненужном направлении…

Что был за праздник- девочка не знала, но в душном автобусе от перегара, несущегося от пьяных матросов, она стала задыхаться. Больше тридцати мужских глаз, изголодавшихся по женской ласке, просто пожирали аппетитную толстушку. Она забарабанила в дверь:

– Откройте!

Шофер повернулся. Блондинка вскрикнула; так ужасен был шрам на его лице. А он криво усмехнулся :

– Куда спешишь?

Блондинка надула губки и рявкнула:

– У тя чё, окна -лишние? Все выбью! – и сняла дурацкие босоножки, с тяжёлыми квадратными каблуками.

Автобус чуть не разорвало от дружного хохота. Шофер понял, что эта выбьет. И не только окна. И нажал на тормоза…

Выбежав на свежий воздух, девчушка подошла к шелковице, росшей неподалеку. Оперлась о теплый шершавый ствол дерева, и разревелась.

Вдруг, кто-то взял за локоть:
– Что с вами?
Патрульный внимательно оглядывал девочку.

Гуля рассказала про труса Пашлика. Патрульный переглянулся со своими сослуживцами. Спросил фамилию Пашлика. И Гуля не раздумывая назвала её…

Зареванная, Гуля ворвалась в бабушкин дом.

Тетка Параша с недоумевающим лицом – не уж-то зря!? А блат -как же?

Спросила :

– Что случилось? Девочка крикнула:

– Всё!

– Господи! Да когда и где вы успели!? Блондинка просто задохнулась:

– Какая же вы дура, тетя Параша!

Однако успокаиваться тете Параше было рано: она до смерти боялась отца Гули. И на то были причины. Пробравшись в темноту, где забившись в угол, рыдала девочка, тётка подкралась лисой:

– Что убиваешься, все они…

– Нет не все! -выкрикнула Гуля, -мой папка- не все!!!

– Так, как это было?

Девочка перестала всхлипывать, и с ненавистью прошипела:

– А никак! В рожу я ему плюнула!

– А- аааа… разочарованно протянула тетка.

Блат ей больше не светил. Она тихо растворилась в сумерках…

…Из темноты ночного Севастополя донеслось дыхание моря. Гуля присела на ступеньку каменной лестницы, что вела ко входу на Малахов курган. Прикрыла глаза.