Мистер Х

Рокотов спешно направился в рабочий кабинет, где был установлен служебный телефон, по которому в случае особой необходимости можно было связаться с курирующими данный секретный проект сотрудниками федеральной службы безопасности. Этот случай настал! Он поднял трубку и через мгновенье услышал мужской голос: «Добрый день, Виктор Сергеевич! Чем могу Вам помочь?»

– Здравствуйте, молодой человек, я хотел бы поговорить с подполковником Юдиным.

– Виктор Сергеевич, я сейчас не смогу Вас с ним связать, что ему передать?

– Передайте, пожалуйста, что мне срочно нужно с ним переговорить. Это очень важно!

– Понял Вас, мы отправим за вами машину.

– Спасибо, жду.

Как только Рокотов положил телефонную трубку, у него потемнело в глазах и ноги стали ватными. В следующее мгновенье он потерял сознание и упал на пол. Падая, опрокинул стул, который стоял рядом. Людмила, услышав шум, вошла в кабинет и, увидев лежащего на полу доктора, бросилась к нему. Она была напугана и растеряна. Она схватила со стола графин с водой, набрала в рот немного жидкости и брызнула ею прямо в лицо доктора Рокотова. От этого Рокотов пришёл в себя на некоторое время, успел сказать: «Вызови скорую, мне плохо» и снова потерял сознание.

Примерно в одно и то же время к подъезду, где проживал Рокотов, подъехала и скорая помощь, и чёрная «Волга». Врачи скорой помощи спешно вошли в подъезд дома, за ними проследовал и вышедший из служебной «Волги» мужчина в тёмном костюме с кожаным портфелем в руках. Дом, в котором располагалась служебная квартира доктора Рокотова, был обычной пятиэтажкой, построенной в семидесятых годах, в народе такие дома называли хрущёвками. Лифта в них не предусматривалось, поэтому бригаде скорой помощи и следовавшему за ними человеку с кожаным портфелем пришлось подниматься пешком по узкой лестнице на третий этаж. Как вы уже, наверное, догадались, мужчиной, следовавшим за врачами, был подполковник Юдин. Он осуществлял взаимодействие с сотрудниками института и непосредственно с доктором Рокотовым на протяжении последних лет работы над препаратом. В его компетенцию входили обязанности по соблюдению безопасности и сохранению в тайне достижений, разработанных группой учёных под руководством Рокотова. Хотя в тонкости и нюансы научной деятельности он посвящён не был, но обладал необходимой информацией о ходе разработки универсальной вакцины. Служебная карьера Юдина зависела от удачного завершения длительного труда учёных. Всё складывалось как нельзя лучше, его назначили курировать этот проект уже практически на завершающей стадии его разработки. И как только будет получен окончательный результат, он будет вознаграждён за свой незримый для общества, но важный для государства труд. Юдин был уверен, что его повысят и наконец-то переведут служить поближе к Москве, а если повезёт, то и в Москву.

Поднимаясь по лестнице за бригадой скорой помощи, Юдин первоначально не придал значения приезду врачей, мало ли к кому могли они приехать. Но поднявшись на третий этаж и услышав, как один из врачей спросил другого: «по-моему, 9-я квартира?», Юдин взволновался. Он сразу же переспросил:

– Вы в квартиру к доктору Рокотову?

– Да, всё верно, вызов оформлен на Рокотова Виктора Сергеевича.

– Тогда вам в седьмую, – произнёс Юдин и показал рукой на дверь, оббитую кожзаменителем. Один из врачей нажал кнопку электрического звонка. Через мгновение дверь открыла Людмила.

– Проходите, пожалуйста, мы вас ждём! – и Людмила пошла по квартире, показывая дорогу в кабинет, где на диване лежал Рокотов. Все проследовали за ней.

Рокотов был в сознании, на его лбу лежало мокрое полотенце, он медленно и тяжело дышал. На его покрасневшем лице выступил пот, а руки дрожали. В кабинете было открыто окно, и прохладный ветерок пробегал по комнате, разбавляя свежестью запах от старых книг и стопками сложенных пожелтевших документов. Врачи скорой помощи начали экстренно осматривать больного. В этот момент Рокотов повернул голову в сторону двери и обратился к стоящему непосредственно у входа Юдину.

– Мне нужно Вам сказать кое-что важное, – эти слова дались доктору с трудом, и врач, осматривавший его, сказал:

– Вам нельзя сейчас говорить, лежите спокойно!

– Поймите, это очень важно! – ещё боле взволнованно произнёс Рокотов.

Юдин, понимая, что доктор Рокотов находится в критическом состоянии и, возможно, не выслушай он его сейчас, потом будет поздно, обратился к присутствующим в кабинете врачам.

– Я прошу вас на время выйти из кабинета.

– Вы в своём уме?! У пациента острый сердечный криз! Каждая минута дорога! Да и кто Вы такой, чтобы просить нас об этом?

Юдин достал из внутреннего кармана пиджака удостоверение и показал его врачу.

– Поймите, доктор, это дело государственной важности, и я уверен, что вам эта информация не принесёт никакой пользы, а может, только навредит. Ещё раз настоятельно прошу вас оставить нас с доктором Рокотовым наедине.

– Имейте в виду, мы не несём ответственности за последствия! – с этими словами врачи покинули кабинет. Людмила закрыла за ними дверь.

– Ты тоже выйди, – сказал Рокотов, посмотрев на свою молодую жену.

– Я? – удивлённо спросила Людмила.

– Выйдите, пожалуйста, – достаточно грубо сказал Юдин и посмотрел исподлобья на Людмилу.

Людмила поняла, что лучше не спорить, и спешно вышла, закрыв за собой дверь.

– Виктор Сергеевич, что вы хотите мне сказать?

– Александр Николаевич, дорогой! Произошло страшное! Я не буду Вам сейчас рассказывать всю подноготную, главное то, что секретная информация о моей работе стала известна некому Рользингу. Это учёный из США. Он приехал к нам с курсом лекций по микробиологии.

Рокотов протянул Юдину фотографию, на которой был запечатлён Рользинг и Людмила, мило беседующие за столиком в гостиничном ресторане.

– Вот этот человек смог выкрасть дело всей моей жизни! Остановите его! Заклинаю Вас! – из последних сил выговорил Рокотов. Дыхание его участилось, он попытался приподнять голову, но был настолько истощён, что не смог этого сделать.

Юдин не стал ничего отвечать доктору, он взял фотографию, посмотрел на неё, но в его голове уже творилось неописуемое волнение. «Это просто ужас! – подумал про себя Юдин. – Что же делать? Нужно экстренно отреагировать, иначе может быть поздно». Он молча вышел из кабинета и, не обращая внимание на врачей скорой помощи и Людмилу, которые спрашивали его о возможности вернуться в кабинет, быстрым шагом проследовал к входной двери. Пройдя по коридору по направлению к выходу несколько шагов, он обернулся и, обращаясь к Людмиле, спросил: – В какой гостинице проживал Рользинг?

– В гостинице «Европа», та, что в центре! – без промедления ответила Людмила. Она уже понимала, что сотворила что-то нехорошее, но не представляла, какие последствия повлечёт её поступок для неё и всех, кто так или иначе имел отношение к сложившейся ситуации.

– Вы поедете со мной, собирайтесь! – грозным тоном сказал Юдин.

– А что будет с Витюшей? Я ему нужна здесь!

– О нём позаботятся врачи, вы уже сделали всё, что могли, – интонацией Юдин дал понять, что винит её в этом сумасшествии.

В следующие два часа в управлении ФСБ был созван экстренный совет по решению создавшейся ситуации. Было выяснено, что Рудольф Рользинг выехал из гостиницы сегодня приблизительно в семнадцать часов, после чего в 18:25 зарегистрировался на рейс Екатеринбург – Москва и вылетел из Екатеринбурга в 19:20. Также стало известно, в процессе его пребывания в России интересовался разработками доктора Рокотова и его группы учёных, работавших над созданием универсального препарата. Собирал информацию о Рокотове и его семье. После допроса Людмилы подтвердились самые страшные опасения. Собрав воедино все доказательства, решили информировать главное управление в Москве.

В это самое время Рользинг находился в самолёте, везущем его на пьедестал почёта. Перелёт длился около двух с половиной часов. Обычно находясь в самолёте, Рользинг занимал себя чтением интересующей его книги, но не в этот раз. Волнение и адреналин делали своё дело, он не мог думать ни о чём, кроме как об удачном завершении дела. Кончики пальцев покалывали, приятная и неконтролируемая дрожь пробегала по его телу. То и дело он смотрел на сидящих вокруг него пассажиров и говорил про себя: «Если бы вы только знали, как я всех обвёл вокруг пальца!», и улыбка появлялась на его лице. От радости и чрезмерного возбуждения Рользинг пребывал в приподнятом настроении…

Опытные оперативники и аналитики в Москве ломали голову над тем, как предотвратить утечку информации. Ведь счёт идёт на часы и минуты. Усугубляло положение ещё и то, что через агентурные данные стало известно об ожидающем Рользинга самолёте в аэропорту Шереметьево, который должен был вывести его и ещё нескольких сотрудников посольства США с территории России. В такой экстренной ситуации нельзя было терять ни минуты. Было предложено по прилёту в Москву рейса из Екатеринбурга произвести задержание Рудольфа Рользинга и его обыск. Как предполагалось, в процессе обыска должны были быть обнаружены доказательства его шпионской деятельности, и тогда появилась бы возможность ареста. Нужно было учитывать тот факт, что американское посольство моментально включилось бы в процесс выгораживания своего резидента, и не найди наши сыщики убедительных аргументов, подтверждающих виновность Рользинга, рано или поздно его пришлось бы отпустить. Мало того, в процессе общения со своими адвокатами Рользинг мог передать им необходимые данные, которыми обладал, и уже учёные в США воспроизвели бы секретную формулу без особых затруднений. На такой риск российские спецслужбы пойти не могли. Поэтому предложение об аресте Рользинга посчитали неактуальным в данной ситуации. Физическое устранение Рользинга представлялось наиболее правильным. Как высказался один из сотрудников, входивших в состав экстренно собранного совета: «Так будет надёжнее!». Не согласиться с ним было бы глупо. Как говорится, нет человека – нет проблем. Эта жестокая и довольно прагматичная истина была в данном случае наиболее подходящей для решения такого рода проблемы. Оставался лишь вопрос, где и как её реализовать. Время стремительно бежало вперёд, его оставалось всё меньше, и было принято решение ввести в дело группу специального назначения.

Х был незамедлительно вызван на Лубянскую площадь, где и решался вопрос о предотвращении утечки информации. Когда X вошёл в кабинет, где собрались наиболее опытные оперативники и спецы, часы показывали 20:30, и до момента приземления рейса из Екатеринбурга, которым летел Рользинг, оставался один час.

– Мы поручаем Вам, как и ранее, сложную, но очень важную для страны миссию, – начал свою речь генерал, возглавлявший экстренный штаб. – Вы должны понимать, что сегодняшнее задание поистине одно из важнейших. Ситуация очень щекотливая, Вам предстоит самостоятельно вместе со своей командой выполнить задание. Никаких сбоев быть не должно! Сейчас Вас посвятят в суть задания, и немедля приступайте! О результате выполнения задания докладываете мне лично!

Получив все необходимые данные об объекте, X вместе со своими подопечными приступил к выполнению поставленной задачи. Рассматривались разные варианты устранения Рользинга. Времени на выполнение задания было мало. Подготовить план действий и разработать стратегию не было возможности. Все обсуждения проходили в дороге от здания ФСБ, расположенного на Лубянской площади, до аэропорта Шереметьево. Помимо недостатка времени, сложность задачи состояла ещё и в том, что рейс 1134 прибывал в тот же аэропорт, из которого в дальнейшем Рользинг должен был вылететь в США. Таким образом, он будет постоянно в здании аэропорта на виду большого количества людей. Не исключалось и то, что его будут встречать и сопровождать представители посольства США, как в дальнейшем и произошло.

Автомобилей в это время на дорогах было немного, и автобус с группой X без труда проехал по Тверской, выехал на Ленинградский проспект, слева промелькнуло здание Белорусского вокзала. Прошло около десяти минут, и группа X уже ехала по Ленинградскому шоссе в районе города Химки. До конечной точки оставалось не более 15 минут. В это самое время по телефону, установленному в служебном автобусе, поступила информация о том, что рейс 1134 из Екатеринбурга благополучно приземлился в аэропорту Шереметьево. Водитель автобуса прибавил хода, несмотря на то, что и до этого момента машина неслась по городским улицам, не обращая внимание на дорожные знаки и сигналивших водителей, высказывавших своё недовольство агрессивным поведением неприметного внешне автобуса.

В 21:43 группа спецов прибыла в аэропорт. У входа их встретил представитель ФСБ, который осуществлял надзор за территорией аэропорта и должен был оказывать содействие в выполнении группой поставленной перед ними задачи. Он быстро смог выяснить, что вылет чартерного рейса С713, которым планировалось вывезти Рользинга с территории России, запланирован в 0:40 по московскому времени. Также стало известно, что Рользинг в сопровождении двух человек, представителей Американского посольства, находится в зале повышенной комфортности. Этим же рейсом, помимо Рользинга, были заявлены 3 пассажира. Все они были сменившиеся по требованиям ротации дипломаты. Пока Рользинг ожидал вылета и мило беседовал с сопровождающими его людьми в строгих костюмах, группа специального назначения обсуждала возможные в данной ситуации варианты его устранения.

Так как до вылета чартерного рейса оставалось чуть больше 2 часов, предполагалось, что Рользинг закажет себе еду или хотя бы напитки, в таком случае его можно будет отравить и представить это как сердечный приступ. Или применить яд, который медленно проникает в организм и оказывает своё действие через несколько часов после его употребления, таким образом, употребив его сейчас, Рользинг умрёт уже за границей. Эта идея, высказанная специалистами по отравляющим веществам, показалась X наиболее удобной в нынешней ситуации. В бар, находившийся в зале повышенной комфортности, был направлен Михаил, специалист по отравляющим веществам. Его переодели в специальную одежду, которую носил весь обслуживающий персонал аэропорта. Старший смены в баре был предупреждён, что временно с ним поработает переодетый милиционер якобы для слежки за подозрительными пассажирами. Такие операции в аэропорту проводились с достаточной регулярностью, поэтому присутствие переодетого «милиционера» не вызвало у работников никаких подозрений. У Михаила с собой была капсула с ядом, который он должен был добавить в еду или напитки, заказанные Рользингом. Оставалось только ждать.

В зале повышенной комфортности, как и в других помещениях аэропорта, были установлены камеры видеонаблюдения, через которые X и его команда наблюдали за Рользингом и его сопровождающими. Но уже миновал час, и ни Рользинг, ни сопровождающие его ни разу не заказали ничего в баре.

На Лубянке ждали хороших новостей. Каждые полчаса X докладывал о ситуации и принятых им решениях. Уже в 23:45, когда до вылета оставалось чуть меньше часа, Рользинг и сопровождающие его мужчины встали и проследовали на стойку регистрации для прохождения необходимых процедур. В этот момент стало понятно, что идея с отравлением провалилась. В действие должен был быть введён запасной план, по которому один из участников группы должен был в толпе пассажиров спровоцировать потасовку с Рользингом, а другой, пользуясь моментом, незаметно специальным устройством сделать ему укол с ядом. Этот план действий был очень рискованный, и в тот момент, когда X уже собирался отдать приказ, в его голове родилась мысль, которую и воплотили в жизнь высочайшие профессионалы своего дела.

И вот ровно в ноль часов сорок минут самолёт SAAB 340, осуществляющий рейс С713 по маршруту Москва – Нью-Йорк с посадкой на дозаправку в Париже, начал разбег по взлётной полосе международного аэропорта Шереметьево. На борту самолёта находился экипаж, состоящий из капитана, его помощника и стюардессы, а также четырёх пассажиров, в числе которых значился Рудольф Рользинг. Все пассажиры пребывали в отличном настроении. После взлёта и набора высоты им был подан превосходный ужин, Рользинг попросил всех наполнить бокалы и распираемый эмоциями сказал: «Дорогие друзья! Теперь я могу с полной уверенностью сказать, что мы с вами совершили очень значимое для Соединённых Штатов дело! И находимся на пороге великого открытия человечества, которое я везу в своей голове! Ещё несколько месяцев назад никто и представить себе не мог, что российские учёные работали, а плоды их трудов будут использовать американцы! И да поможет нам Бог!».

После благополучного вылета рейса С713 из аэропорта Шереметьево курировавший аэропорт сотрудник ФСБ доложил в центр о том, что Рользинг, несмотря на все предпринятые меры, покинул территорию России, после чего X был срочно вызван на Лубянскую площадь. Недовольный генерал кричал в трубку так, что стоящий рядом X замечательно понимал, для чего его вызывают. Когда X вышел из здания аэропорта, на улице стояла ночь. Он поднял голову, и взгляд его устремился к небу, где молодой месяц в окружении сияющих, как бриллианты, звёзд будто улыбался ему. С чувством выполненного долга X сел на переднее сиденье в ожидавшую его служебную «Волгу» и, закрыв за собой дверь, обратился к водителю:

– Давно ждёшь?