Епістолярій Тараса Шевченка. Книга 2. 1857–1861

219. Бр. Залеського до Т. Г. Шевченка

5 листопада 1857. Слуцьк

Слуцк. 5-го ноября 1857 г.

Друже мой дорогой! Вчера я приехал сюда из Рачкевичей с отцом моим, который захворал глазами, и нашел твое дорогое письмо. Не теряя времени, спешу по первой почте послать тебе несколько слов в надежде, что они застанут тебя в Нижнем, над твоим Богданом Хмельницким, хотя бы я желал самоскорейшего разрешения твоей участи. Сигизмунд мне писал, что добрый Ираклий при отправке твоей наглупил и что это остановило приезд твой в столицу; все-таки я не думал, чтобы ты был еще на дороге, и меня неприятно поразил штемпель Нижнего Новгорода на твоем письме. Дай Бог, чтобы это кончилось поскорее. Сигизмунд пишет, что он по твоему делу бывает часто у графини Настасии Ивановны и что надеется увидеть тебя скоро на берегах Невы. Дай Бог! Настасия Ивановна приняла его радушно, искренно, как мать – как сестра – и тебя ждет, видно, в ее доме такой же привет. Потому, и для многих других причин, я желаю для тебя поездки в Петербург, однако ж так мила для меня надежда увидеть тебя в Рачкевичах, что я не могу расстаться с этой мыслью при всем моем желании всего лучшего для тебя. И мои старики обрадовались чрезвычайно, когда я им прочитал, что ты, может быть, к нам приедешь.

В самом деле, друже мой дорогой, как бы это было хорошо, ежели б ты заехал в мой добрый уголок? Не найдешь здесь памятников искусства, но найдешь теплые сердца, которые знают тебя и любят с давних дней – и тебе, поэту, – человеку чувств и сердца, не было бы дурно между ними. Прожив несколько дней с ними – высказав тебе все, что я думал и чувствовал без тебя, чему я мог хотя в маленькой части выучиться, и чему выучиться не мог, – я бы повез тебя к моей знакомой, о которой ты так прекрасно мне пишешь. Она живет в 140 верстах от меня, и потому я не могу посещать ее часто, но по крайней мере два раза в год я буду ее навещать, чтобы подышать этой атмосферой изящного и прекрасного, а как же приятно было бы мне совершать зимою это путешествие с тобою. Ты хочешь знать ее имя и фамилию? Имена ничему не учат, однако ж я не хочу оставить желания твоего не исполненным. Эта прекрасная женщина, по имени Елена Скирмунт, еще молодая, богатая и получившая самое тщательное воспитание. Муж у нее молодой и дельный человек, которого она любит и уважает. Натура Елены немного эксцентрическая, и я бы желал видеть ее или незамужнею, посвятившею себя одному искусству, или как жену немного более человечественною, но так создал уже ее Бог. Ты знаешь растение, которого листья так удивительно чувствительны, что дотронуться их нельзя – ежели сядет на них самая маленькая мушка, они свертываются. Есть что-то соответственного этому растению в натуре этой женщины. Она понимает практическую жизнь нашу; все люди в доме ее любят, она занята их нуждами, больных лечит, заботится всем – сверх того, не испугалась бы опасности, напротив, я думаю, нашла*[2 - Було: нашли.]бы в ней удовольствие; но наши страсти, все грубое и материальное ее пугает, – это чистота воплощенная, хотя у нее уже двое детей. Она глубоко религиозна, может быть, даже немного мистически религиозна. Училась многому и много знает, все вопросы настоящего времени ее занимают, любовь родины горячая, эстетическое чувство удивительное, – одним словом, очень богатая и щедро одаренная натура. Может быть, и для каких-то физиологических причин, ей даже непонятных, жалеет, что у нее есть муж, которому она воздает полную справедливость, в пользу которого отказалась от значительного имения, и жалеет, что у нее есть дети. Я тебе, может быть, слишком много сказал уже об ней, но я уверен, что это останется при тебе, если б ты даже посетил наш уголок. Одна анормальная ей сторона, это та, что она не довольно мать. Это много – я согласен – но уверен, что это происходит от каких-то особенностей ее натуры, она не создана для жизни, предназначенной всем женщинам, и ты бы, верной нашел живое удовольствие в обществе ее, и не осудил ее, как осуждают многие ее сестры, которые не в состоянии даже понимать ее, при всей доброте своей. Я уверен, что со временем она по самому чувству долга разобьет в себе то, в чем еще есть недостаток. Теперь это чистая, прямая, мыслящая, и чувствующая, и любящая всё изящное женщина.

Но кроме ее, есть у меня еще другая знакомая, подруга ее, – тоже глубоко религиозная и любящая целой душою искусство. Она на днях должна возвратиться из Рима, где прожила несколько месяцев. Училась искусству прежде в Вильно, потом в Варшаве, наконец в Дрездене и Риме. Одна из замечательных женщин у нас, по своему образованию и теплоте души – по евангелическим просто чувствам. Мы бы и там поехали, ежели б ты пожелал.

Видишь, как мне бы хотелось заманить тебя в Рачкевичи, однако поезжай в Петерб[ург], потому что там найдешь более – что там может созреть и воплотиться твое создание, твоя евангельская притча. А ежели, совершив это, ты пожелаешь увидеть дорогую родину свою, то не забывай меня – направь дорогу на Слуцк и заезжай в Рачкевичи. Как я тебе буду благодарен! Как я буду счастлив!

Брат у меня женится, и я в первых числах января буду на его свадьбе, в Могилевской губ[ернии]. Ежели б ты в это время проезжал по Московско-Бобруйскому шоссе, то на почтовой станции Криштополь спроси обо мне. Иначе ищи меня в Рачкевичах и пиши в Рачкевичи.

С возвратом издателя «Виленского альбома» разговорюсь с ним насчет твоих приволжских видов – не думаю однако ж, чтобы он их там поместил – для этого нужно бы иного, более нам близкого или лучше сказать, менее чуждого сюжета.

Виды Актау я давно отправил к Сигизмунду и надеюсь, что он их тебе переменит в деньги. Здесь при всем желании мне не удалось…

Бюрно теперь в Петербурге – ежели б ты пожелал писать к нему, то посылай письмо к Сигизмунду и адресуй в Военную академию. Сигизмунд теперь в академии.

Михаил был в этом году в Варшаве, с женою, и посетил даже меня в Рачкевичах. Он недавно возвратился в Оренбург и, верно, потому ты не получил от него ответа.

Извини неразборчивость почерка – пишу самым скверным еврейским пером, а перочинного ножика у меня нет.

Прощай, друже мой дорогой – и люби твоего

Бронислава.

Старика мои благодарят тебя за память и жмут дружески твои руки.

Прощай еще раз – до свидания когда-нибудь.

220. Т. Г. Шевченка до I. П. Клопотовського

6 листопада 1857. Нижнiй Новгород

Нижний.

6 ноября

1857.

Други мои, искренние мои, сущие в Астрахани, мир и любовь с вами вовiки.

Сатана, он же и Иван Рогожин, не терпящий света истины и враг всяких добрых помышлений и намерений наших, самый сей сатана, кровный родич, а може, и единоутробный брат нiмецький, перейшов менi шлях в Нижнем Новегородi i не допустив мене, нiмецький син, до столицi. Полиция, родная сестра Йвана Рогожина, остановила мене в Нижнем и до вчорашнього дня сама не знала, для чого вона мене остановила, а вчора формально объявила менi, что я нахожуся под ее секретным материнским надзором и что менi свыше воспрещено жить и даже переiзжать через столицi. Так от що менi наробив враг рода человеческого Иван Рогожин! А я, недотепний, забув на той час надiть на себе хрестообразную амуницию. А то б нiчого сього не було. Розумний лях по шкодi.

Тепер думаю так зробить. Проживу зиму отут з добрими людьми, а весною, як Бог поможе, з моiм добрим капiтаном Кишкиным попливу вниз по матушке по Волге, i буду собi рисовать ее прекрасные берега. Та може, дасть Бог, i з вами побачуся, як здоровi будете, други моi iскреннii. Та, може, ще раз уночi пiдемо з Незабутовским под предводительством Ивана Рогожина и щирого друга його Перфiла шукать сестер милосердiя, щоб змилосердилися. Дай-то Боже! Я буду сердечно радий, побачивши вас здорових, веселих i щирих друзей моих.

Менi тут добре, весело, читаю так, що аж опух читаючи. Журнали всi до одного передо мною, и даже… «Le Nord» и прочее.

Не забувайте мене, друга вашого щирого i щасливого

Т. Шевченка.

Вибачте менi, други мои, що я вам так мало пишу. Дасть Бог, як начитаюся, то напишу бiлше. Як побачите А. П. Козаченка, то поцiлуйте його за мене.

Адрес:

В Нижний Новгород

Его высокоблагородию

Павлу Абрамовичу

Овсянникову

с передачею такому-то.

На конвертi:

В г. Астрахань.

Его благородию

Ивану Петровичу

Клопотовскому.

В собственном доме.

221. М. О. Брилкiна до Т. Г. Шевченка

8 листопада 1857. Нижнiй Новгород

Дядя Шевченочко!

Сегодня исполнилось семь лет, что Аделаида Алексеевна из Барышень превратилась в Даму. – Она принимает поздравления (выражаясь Вашим придворным языком). И просит кушать.

Ваш Н. Брылкин.

На четвертiй сторiнцi:

Пешего казачьего войска рядовому и вместе с тем художественному пану Тарасу Шевченко

От Н. А. Брылкина

222. Т. Г. Шевченка до А. І. Толстоi