Режиссёр. Серия «Бестселлер МГО СПР»

Замыкал делегацию недавно назначенный заместитель начальника училища по прозвищу «Кобзарь», который считался не только грозой всех нерадивых курсантов, но и добрейшим отцом-командиром. В его руках были два пустых ведра бабы Мани, которые он успел подобрать, а на щеках, покрасневших от гнева, ходуном ходили желваки.

Все курсанты, которые в это время находились в коридоре, буквально корчились от смеха, увидев последствия трагикомической актёрской игры Петрухи, когда баба Маня сползла по стенке и выронила вёдра. Вот уж и вправду говорят, что в каждом трагическом есть элемент смешного. Многие курсанты, держась за животы, не видели пока ещё грозной делегации, поднимающейся по лестнице. Смех стоял неимоверный. Окончательно «исцелившийся» Петруха продолжал стоять на костылях с перепуганной рожей, отчего народ ещё сильнее ухохатывался. Даже при виде внезапно появившегося начальства смех притих не сразу.

Сцена была драматической и судьбоносной. Надо было срочно спасать ситуацию. Я понял, что за такие проделки Петрухе несдобровать, влетит по первое число и нашему командиру учебной группы. У меня мгновенно сверкнула в голове режиссёрская мысль для доклада начальству, которой я тут же поделился с Молотком.

– Что тут произошло? – спросил спокойным тоном начальник училища.

Надо отдать должное старшему сержанту, он быстро взял себя в руки и, с большим усилием подавив улыбку на лице, подошёл строевым шагом к начальнику училища. Уставным командным голосом он чётко доложил, что курсант хотел помочь пожилой уборщице, когда ей внезапно стало плохо, из-за чего она уронила вёдра с водой. Сам же курсант, первым пришёл к ней на помощь, невзирая на боль своей ноги, которую потянул на спортплощадке.

– Тогда откуда этот смех остальных курсантов? – строго спросил начальник училища.

– Курсанты только что успешно сдали очередной экзамен и находятся в приподнятом настроении, поэтому и не заметили сразу случившееся, – объяснил Молоток, не моргнув даже глазом. – Отсюда этот безобидный смех радости.

Зарубежная делегация после перевода на их язык случившегося по версии Молотка пришла в восторг от благородного поступка Петрухи, пришедшего на помощь простой советской уборщице, невзирая на костыли и боль в ноге. Лицо Кобзаря расплылось в широкой улыбке, и он вручил вёдра уборщице. Только начальник училища напоследок строго заметил, что надо срочно убрать с лестницы воду, а курсанта на костылях, который пришёл на помощь, невзирая на свою травму ноги, следовало бы поощрить за желание помочь женщине. Только ему на будущее не следует креститься. Как-никак училище-то политическое. И делегация удалилась, оставляя мокрые следы на паркете. Молоток тут же успокоил бабу Маню, что виновник случившегося всё протрёт за ними, и лестничную клетку в том числе. Окончательно исцелившийся Петруха, вздохнув всей грудью, взял швабру, пошёл собирать и отжимать разлившуюся воду руками в вёдра. Увы, искусство требует жертв.

За недостойное поведение курсанту Петрухе справедливый командир нашей учебной группы Молоток добавил ещё и три наряда вне очереди.

На этом история не заканчивается.

Страсти со временем понемногу улеглись. Полковник Кобзарь в качестве поощрения распорядился отпустить курсанта Петруху на один день раньше в очередной зимний отпуск за «благородный поступок», а баба Маня получила в подарок от виновника случившегося огромный букет цветов и торт.

В церковь наш герой всё-таки втихаря сходил во время отпуска в своём родном городе Мукачево, чтобы искупить свои грехи и помолиться Всевышнему один на один, где никто его не мог случайно увидеть из друзей и знакомых по училищу.

Режиссёру кроме «спасибо» не досталось ничего. И слава Богу. Не ради наживы существует искусство. Одних оно учит, других возвышает, а третьих выводит на чистую воду.

Второе сценическое действие

Вот и настал долгожданный зимний отпуск. Я приехал вечерним поездом в Хмельницкий в конце января. Гостеприимство родителей не знало предела. Мать наготовила мне всяких вкусностей на целый взвод. Почему-то считалось, что в училище нас морят чуть ли не голодом.

В порыве радостного настроения я ринулся к телефону и обзвонил своих одноклассников. Многие тоже приехали в зимний отпуск на побывку домой и захотели собраться вместе. Приехал и Бакир, теперь уже курсант первого курса Казанского высшего танкового командного Краснознамённого училища. Приехала и его зазноба Зойка – студентка первого курса Московского автомеханического института. Одним словом, народу из нашего класса набралось чуть больше половины. Оказалось, что в нашей средней школе №9 организуют вечер встречи выпускников 2 февраля. Обещали танцы, встречу с учителями. А пока до вечера отдыха оставалось три дня и их хотелось потратить как можно лучше. Бакир на следующее утро сам ко мне заскочил домой. Мы по-дружески обнялись, похлопали друг друга по плечам, наговорили первые восторженные комплименты и, невзирая на приглашение моей мамы к столу, ринулись на встречу с одноклассниками. Естественно, первым делом мы пошли домой к Зое. По дороге мой друг рассказал, что всё это время он переписывался с нею. В своих письмах она обещала ждать, утверждала, что горит от ожидания встречи и очередного подарка любимого. В подтверждение своих слов он достал из кармана очень дорогие по тем временам духи, на которые копил не один месяц на скудную курсантскую зарплату.

За разговором, незаметно для себя, мы подошли к заветному дому. И надо же такому случиться, мы лоб в лоб встретились с Гвоздём, который выходил из её подъезда. От него попахивало спиртным и табаком, а с лица не сходила слащавая улыбка.

– Ну, чо, прибыли на побывку, солдатики? – обратился он недружелюбно к нам, не здороваясь. – Небось, к Зойке идёте. Она хотя и ваша одноклассница, но, запомните, она моя девушка.

– Во-первых, не солдатики, а курсанты, а, во-вторых, ты тут правила не устанавливай, – взъершился Бакир. – Не тебе, а ей определять, с кем она будет.

– Ой, ой, ой, как страшно. Мы ещё посмотрим, – парировал с усмешкой Гвоздь и пошёл прочь, не оглядываясь.

Мы оба почувствовали, что Гвоздь, уходя, не зря посмотрел на нас оценивающим взглядом, потому что он уже не так был уверен в своих силах. За время учёбы в военном училище мы с Бакиром сильно возмужали и окрепли. Это уже были не те школьники, которых он видел раньше. Могли, как говорится, «хорошенько и накостылять».

Двери в квартиру после третьего звонка нам открыла мама Зои.

– Ой, здравствуйте, гости дорогие! – молвила она, всплеснув руками, – проходите, проходите. А я подумала, что опять этот вернулся, – она запнулась, было видно, что женщина чем-то взволнована.

– Да, мы к Зое. Решили проведать школьную подругу, – заторопил события Бакир.

– Конечно, входите, входите. Ой, как же вам идёт военная форма, – восхищённо произнесла она. – Сейчас я Зоечку позову. Подождите пока маленько в прихожей.

Ждать пришлось недолго. Зоя была рада нашему визиту и пригласила за стол. Мы шутили, смеялись, поглощая малиновое варенье и запивая его душистым чаем с чабрецом. О том, что к ней наведался Гвоздь, она не проронила ни слова. Это было, на мой взгляд, немного странно.

Когда мы стали уже прощаться, я как бы невзначай сказал Зое:

– Кстати, мы тут в подъезде столкнулись с Гвоздём.

– Да, заходил, – сконфуженно ответила Зоя, – приглашал на вечер бывших выпускников.

– А ты что? – не выдержал Бакир.

– Ну, я же всё равно пойду на вечер. Я ему и сказала, что там и встретимся, – после этих слов Зойка густо покраснела и отвела глаза в сторону.

– Понятно, старая любовь не ржавеет, шрамы зажили, глядишь, и свадебное платье пригодится, – съязвил, обидевшись, Бакир.

– Я не виновата, что он приходил, – парировала Зоя, – ты ничего не понял.

– Тебе было мало от него неприятностей? – бросил на прощание Бакир, резко открыл дверь и пошёл, не попрощавшись, по лестнице вниз. Я едва за ним поспел.

Мы вышли во двор. Под ногами хрустел снег. Было как-то зябко. Мой друг, никогда раньше не куривший, попросил у какого-то прохожего сигарету и жадно закурил. Мы ещё немного походили вокруг нашего военного городка, хотя разговор не клеился. Бакир кипятился от ревности, я его успокаивал и убеждал, что у него есть ещё шанс вернуть всё на круги своя.

– Надо набить ему морду, – горячился Бакир.

– Этого делать нельзя, – возражал я. – Во-первых, за драку тебя могут выгнать из училища, во-вторых, ты навсегда оттолкнёшь от себя Зойку. Мы до конца не знаем, как она к нему относится.

– Было бы лучше всего, если бы он не пришёл на вечер встречи с выпускниками, – размечтался Бакир и вдруг, повернувшись ко мне, выпалил, – надо задействовать план второго сценического действия.

– Какого второго действия? – не сразу понял я.

– А помнишь первую сцену с белой ниткой? Это был первый план, а теперь настала очередь второго плана.

– Это тогда, когда мы проучили Гвоздя?

– Да. Именно тогда, когда он летел кубарем со своего мотоцикла. Ты ещё мне сказал, что если не получится, то мы задействуем план второго сценического действия.

– Неужели не забыл?

– Такое не забывается. Давай позовём на дело ещё и Бабая по старой традиции. Он завтра приезжает из твоего же училища. Говорят, что Бог любит троицу. И я этому Гвоздю устрою танцы под пургой.

На следующий день мы с Бакиром приехали на вокзал и прямо у вагона встретили нашего школьного товарища, прибывшего, как и мы, на зимние каникулы. Он не ожидал видеть нас, но был очень рад дружеской встрече.

– Как узнали каким поездом и в каком вагоне я еду? – вопрошал он нас. – Давайте, колитесь.

– Да всё предельно просто. Мы ещё вчера узнали время твоего приезда у твоих родителей, – объяснил я любопытному другу. – Они сейчас на работе и сказали, что будут только рады, если мы тебя встретим. Просили передать тебе привет и сказать, что обед в холодильнике, а вечером тебя ждёт праздничный ужин.

Пока ждали троллейбус, Бакир объяснил Бабаю план второго сценического действия. К нашему удивлению, Бабай сразу согласился, но высказал небольшое сомнение.

– Как-то всё по-детски. Но если надо, значит надо. Только не хотелось, чтоб кто-то о нашей затее узнал. Вот позору и смеху-то будет от того, что играем в детство.

– Не дрейфь! Аморальных типов надо лечить, – подмигнул ему Бакир. – Всё будет глухо как в танковых войсках, – и запел песенку из мультфильма: – Мы работаем в перчатках, чтоб не делать отпечатков.