Рыжее наказание для опера

И чтоб мне провалиться, но я не могу оторвать глаз от него. Шарю взглядом по выпирающим грудным мышцам, а внутри сердце отстукивает: «предательница».

Потому что я себе пообещала, что больше никогда и ни за что. Не поверю, не доверюсь. Не влюблюсь. И уж точно не поведусь на красивую картинку.

Хватаю пакет с эклерами и ухожу к Шуре.

Надеюсь, дорогу на вокзал этот майор запомнил…

Глава 7

Север.

Деревня Мирная своё название заслужила. Здесь…хорошо.

Просто хорошо.

Пахнет дымом, прелой листвой. Воздух такой чистый, что голова кружится и клонит в сон. У меня кислородный передоз.

Домик у баб Таси типичный, деревенский, на двух хозяев. Только во второй половине никто уже не живёт – перебралась семья оттуда в город, как и многие другие.

Уютно здесь, по-домашнему. Обои цветастенькие. Старый телек в зале, напротив двух огромных старомодных кресел. Большой православный календарь на стене. Печка, на которой греется чайник.

Сама баб Тася – это улёт по всем фронтам. Юморная старушка с боевым характером. И Лету опекает очень, словно внучку. Только отчего-то холодно между ними. Да и не внучка ей Лета.

Но тогда кто?

Имя я узнал, и по возвращению в город пробью. Пробил бы хоть сейчас, но на телефоне одна палка связи, да и та периодически пропадает. И судя по тому, что мне за всё время здесь никто не звонил, эта палка чисто номинальная. А у меня уже всё чешется изнутри от предвкушения нырнуть в чужую тайну.

Топор рассекает чурку пополам. По спине струится пот, а мышцы рук и плеч постепенно забиваются.

Останавливаюсь, чтобы отдышаться.

Тут ещё целая гора дров, и за полтора часа, что у меня до обратной электрички осталось, мне всё это не переработать.

Но я уже принял решение, что вернусь. И получил официальное разрешение на это от хозяйки.

Забор покосился, во дворе сгнил тротуар. Надо менять доски. Крыша у баньки прохудилась, там только шифер перестилать. Лета, а тем более баб Тася, с этим не справятся.

Хочется помочь. Просто по-человечески. Только мне бы подкрепление, в одного здесь возиться буду долго.

Я хотел знак – я его получил. Вот, зачем Лета появилась в моей жизни. Она привела меня туда, где я могу быть действительно полезен. Правда, сама Лета от этого явно не в восторге. Я её раздражаю.

А она…

Она красивая. И загадочная.

И я не знаю, от чего из этого меня больше торкает.

Непонятное – понять, необъяснимое – объяснить, загадочное – разгадать. Точка.

А если её тайна тебе даст такое, что не унесёшь, Север? Чо делать будешь?

Да как не унесу? Вон, какие ручищи. Топором машут, дрова колят. Я этими ручищами и Лету и все её тайны могу подхватить и утащить, куда захочу.

А куда хочу..?

Куда хочу – туда пока нельзя. Она ж трясётся от любого прикосновения, словно чихуахуа. Сломано что-то. А как исправить?

Я вот забор могу. Крышу – тоже. Собрать мебель из дерева – запросто. Спасибо отцу, он меня этому обучил.

А вот как человека чинить я не знаю.

Я сам как неотёсанное полено во всём, что касается тонких организаций.

Понимаю только, что нельзя давить. Надо нежно. Типа, доверие выстроить. Хотя бы коммуницировать научиться нормально, а потом уже всякое остальное.

В голове неожиданно рождается картинка, как я беру Лету на руки. Сжимаю тонкую талию грубыми ладонями, и она почти невесомая в моих объятиях. Как бабочка.

Нет, стоп. Какая нахрен она бабочка? Она ведьма. Горячая, как огонь.

И теперь перед глазами стоит другой образ: рыжие волосы, струящиеся по обнажённой спине и падающие на хрупкие плечики. А там, дальше, вне зоны видимости, вздымается полная грудь. Её кожа – это атлас, гладкий и сияющий. И когда я веду пальцами по груди, её маленькие розовые соски напрягаются, превращаясь в бусинки. А когда я загибаю её в откровенную позу, она мурлычет, и её густые ресницы порхают над бледными щеками, скрывая поплывший взгляд.

В паху зудит. Перед глазами мутно.

Бля…

В приливе тестостерона хватаюсь за топор, чтобы хоть как-то из себя эту порнушку выбить, но оно не уходит. С каждым ударом по полену манящий образ только сильней впечатывается в мозг.

Уйди, ведьма! Приворожила, да? Иначе как это объяснить?

У меня обычно всё просто с женщинами. Выбираю тех, кто заведомо согласен. Никаких плясок вокруг. Чисто секс и все довольны.

И меня это устраивало. До той самой ночи на мосту.

После – как отрубило. Ведьма мне разве что не снится, но чую, это временно.

– Данечка, бросай работу! – Кричит баб Тася с крыльца. – Иди покушай, голубчик.

– Сейчас, бабуль.

Складываю дрова в дровянике штабелем. Отряхиваю одежду от щепок и пыли. Захожу в дом.

– Садись сюды. Кушай.

Баб Тася ставит передо мной тяжелую чугунную сковороду. Там картошечка, грибы, всё с лучком и сметаной. Блестит от масла. На дощечке нарезано сало с чесноком. Чёрный хлеб ломтями. Солёные грузди в блюдце, огурчики, помидорчики. Кайфы!

– Бабушка, да вы что! Я столько не съем!

– Съешь! – Хмурит брови. – Ты вон какой большой. Тебе исть много надо, а то ноги не унесут.