– Так у нас уже все давно готово, – макнув в чернильницу перо и протягивая его Сидору, произнес Митрофан и положил перед ним первую грамоту.
– Это что, – покрутив ее, недовольно поинтересовался Сидор.
– Это о выделении мне именьица Куркино и еще десяток деревень в других уездах.
– Подписывай, государь, – улыбаясь, посмотрела на него Алиска, – Иначе, все Засечин под себя приберет. Его прошение уже давно в думе лежит.
– Хорошо, – с недовольным видом согласился Сидор, и поставил печать.
– Теперь, следующую, – подложил новую бумагу Митрофан, – Это передачу акцизов от питейных заведений и торговлю осетинскими пирогами, купцу Петровичу, а монополию на торговлю солью, купцу-чумаку Акиму. Сидор нахмурился, недовольно засопел, но все-таки подписал и эту грамоту.
– Замечательно, – деловито произнес Митрофан и положил следующую бумагу.
– А тут про что, – покрутив на столе бумагу, затравлено посмотрел на него Сидор.
– Плата с телег и экипажей, за остановку на улицах Квасквы, – с невинным выражением лица произнес Митрофан.
– Это я подписывать не буду. Мы об этом не договаривались, – закричал вдруг Сидор, отбрасывая бумагу, – Никогда при моем правление не быть в Кваскве платным парковкам. Никогда. Слышите!
– Что делать будем, – вопросительно взглянул на Алиску Митрофан.
– Ладно, – согласно махнула рукой Алиска, – Клиент пока еще не созрел. Подождем.
– И на этом спасибо государь, – вскочил, пряча бумаги под кафтан. – Я побежал выполнять, а вы уж тут без меня надеюсь, справитесь, – и он быстро выбежал за дверь.
– Ну, что пойдем в опочивальню, государь, – выдержав паузу, невинным голосом произнесла Алиска, поправляя блузку на груди, – Отдохнем немного от государственных дел.
– Спасибо, я сам как-нибудь отдохну, – резко встал Сидор и быстрым шагом вышел из трапезной в опочивальню.
Стул у окна в опочивальне, где обычно сидел Иван Васильевич, был пуст. И Сидор облегченно вздохнув, подвинул его в угол к иконе, и встав на него ногами, вытащил свернутую в рулон грамоту, оставленную царем.
– Что тут нам он насоветовал, – спрыгнув на пол и подойдя к окну, развернул грамоту, протянув ее ближе к свету. Послание было коротким и к радости Сидора написано было на современном языке. Он прочитал вслух: «Избавить казну от непрофильных активов. Ввести госмонополию на торговлю зеленым вином. Решить раз и навсегда вопрос с дорогами в Кваскве. Распустить ОМОН. Вместо него создать народные дружины. Извести боярскую думу. Взять N-ск и Псков. Отравить главных бояр. Все, пока»
– Да, – озадаченно произнес он, почесав затылок, – Тут без Иван Васильевича не разобраться, – И он, подойдя к кровати, стянул сапоги, не раздеваясь, улегся поверх перины и закрыв глаза скоро заснул под какую-то протяжную народную песню, доносящуюся с улицы.
***
(Четвертый государственный Сон Сидора).
–Хорош притворяться. А то я не знаю, что ты не спишь, – услышал он сквозь сон, негромкий с хрипотцой голос Иван Васильевич и открыв глаза посмотрел на стул. Там сгорбившись, привычно опираясь на посох, сидел царь.
– Здравствуйте, – приподнимаясь, произнес Сидор и тяжело вздохнул.
–Чего не веселый то, – с любопытством посмотрел на него Иван Васильевич.
– Да, так, – без настроения ответил Сидор, – Не нравится, если честно мне быть царем.
– А кому нравится, – с иронией произнес Иван Васильевич, – Как боярская дума прошла?
– Нормально, – пожал плечами Сидор.
– Ну, и чего напринимали?
– Я Кремль решил больше не белить, – неуверенно Сидор и скосил глаз на царя.
– Это правильно, – согласился Иван Васильевич, – Я же тебе в послание писал, чтобы избавится от всех непрофильных затрат. – Одобряю.
– С дорогами тоже, нашли консенсус, – уже веселее продолжил Сидор.
– Это чего такое, – скривился Иван Васильевич.
– Я предложил, вместо дерева замостить все камнем. Чтобы на века, – с некоторым вызовом ответил Сидор.
– Может ты и прав, – кивнул бородой царь, – Только надо сразу указ выпустить. Камнем замостить и запретить впредь его не менять на другое. И головы рубить, кто удумает нарушить. Указ издал?
– Нет. Не успел. Завтра с утра Митрофан подготовит.
– Сразу надо было, не откладывая. «Потом забудешь», —с досадой произнес Иван Васильевич. – Так, а народные дружины начал создавать.
– Не успел, – виновато ответил Сидор.
– Не исполнительный ты, Дмитрий. Не будь моим наследником, приказал бы тебя на дыбу вздернуть, – покачал головой Иван Васильевич, – Нельзя у нас в Квакве, без надежной охраны. Вмиг свергнут. Понимаешь?
– Понимаю, – виновато согласился Сидор.
– Чего там еще у нас по плану, было, – Иван Васильевиче протянулся к грамоте оставленной на столе Сидором, и прочитав, -Извести главных бояр, – и переспросил, посмотрев на Сидора, – Извел?
– Я не понял вас Иван Васильевич, – искренне произнес Сидор, – Сначала вы приказали извести, а потом отравить. Чего делать надо было?
– Да, – согласился царь и перечитав грамоту, – Чего-то я тут намудрил немного.
– Вот видите, – обрадовался Сидор.
– Ладно. Я смотрю, ты крови не любишь, – подумав немного, ответил царь, подтягивая к себе чернильницу и зачеркивая что-то в написанном, – Оставлю, отравить. Завтра во время пира и отравишь. Понял?
– Постараюсь, – с сомнением ответил Сидор.
– Ну, а что с монополией на вино?
– Я решил госкорпорацию создать, Квас Спиртпром. И своего человека туда назначить. Петровича.
– Кто таков? Из какого рода? Что я не слышал раньше про них.
– Он из простых. Раньше осетинскими пирогами на Серой площади торговал.
–Вот это правильное направление. На безродных надо ставку делать. Они верой правдой служить будут. Как дворняжки, – засеял глазами Иван Васильевич.
– Я еще и на соль своего человека, чумака Акима поставил. Что б все в одних руках.