Отец моей подруги

Я прислушалась к ощущениям: пока было сносно, учитывая, что на мне надета верхняя одежда. А вот мужчина без нее в подобном месте явно долго не протянет.

– Нас же с минуты на минуту выпустят, да? – с надеждой протянула я, на что получила многозначительный взгляд. – Ну, так у вас тут работа кипит, и все такое… Кто-то да зайдет.

– Зайдет, конечно, – кивнул тот и, закутавшись в один из пледов, протянул мне второй, а после похлопал по «скамье» рядом с собой. Я присаживаться не спешила, поглядывая на выход. – Только не скоро, Аль. Время видела? Все уже давно приготовили. Сюда могут только за водкой зайти, и то… Заказанные бутылки гости вряд ли выпили, а новые обычно после часа ночи просят.

– То есть, – мой голос нервно дрогнул, – нам часа три тут торчать? – Виктор Семенович покрутил рукой, показывая, что да, где-то так. Глаза мои едва не выпали из орбит. – Да мы тут с вами насмерть замерзнем к этому времени!

– Если не замерзнем, Ленку выпорю, наконец, – грустно выдал мужчина, но почему-то в этот момент его взгляд опустился именно на мою пятую точку. Или мне показалось? Потому что он тут же отвернулся. – Все жалел ее, а надо было воспитывать.

Отмахнувшись от душевных метаний мужчины, я подошла к двери и подергала ее. Ожидаемо – открывалась она только со стороны ресторана. И как бы я ни кричала, ни просила о помощи, добиться удалось лишь срыва горла.

– А-а-аль, – позвал меня Виктор Семенович и, когда я повернулась, помахал рукой. Его мини-убежище находилось так, что около входа мужчину увидеть было невозможно, потому ему пришлось вытянуть руку. – Иди сюда. Хочешь ангиной заболеть? Не дури.

Обреченно застонав, я поплотнее закуталась, потому как уже начинала замерзать, и в первую очередь страдали голые ноги.

– Вы чего спокойный такой, а? Мы вообще-то тут в шаге от обморожения конечностей! – на нервной почве мой голос казался на редкость импульсивным, я сама удивлялась, почему позволяла себе общаться с мужчиной в таком тоне. Странно, но он не злился, а только криво усмехнулся. Да так, что сердце сперва пропустило удар, а затем едва не выпрыгнуло из груди.

– Ну, если тебе сильно хочется, могу для проформы попаниковать, – а затем этот юморист прочистил горло и, подняв руки над головой, завилял ими, аки елейная барышня, парадируя «мой» тонкий голос: – Помогите, спасите, мы тут застряли! – он замолчал, многозначительно подняв бровь, дескать: правильно все делаю? Я с трудом сдержала улыбку. Черт, какой же он был обаятельный, прямо в животе бабочки порхали. – Так пойдет, Аль?

– Не пойдет, – все же замотала головой я, перетаптываясь с ноги на ногу. Виктор Семенович опустил взгляд к моим конечностям и тут же завис, как будто выпал из реальности. Я не знала, хорошо это или плохо, но минуту спустя он нервно сглотнул и поправил галстук. – А где вы пледы нашли? Часто кого-то тут запираете, да?

– Тут старыми пледами для гостей накрывают поддоны и вообще продукты в производственных упаковках, чтобы опрятнее вид был, – пожал плечами мужчина, а я хмыкнула.

Мы дома такими пледами ночью укрываемся, а они – продукты!

Прошло не меньше минуты гробового молчания, пока каждый думал о своем. Я мечтала лишь о том, чтобы Лена в угаре не убилась где-то по дороге, а Виктор Семенович разглядывал меня. И был этот взгляд настолько беспристрастным, что сложно догадаться, о чем вообще думал мужчина: о хорошем или о плохом? В конечном счете, я пришла к выводу, что он внутренне ругает мою легкую одежду. Нет, ну а что? Я вообще-то в клуб собиралась, а не в морозилку.

Но все эти догадки отошли на задний план, когда Виктор Семенович вдруг поднял на меня очень заинтересованный взгляд и неожиданно выпалил, вгоняя в ступор:

– А-а-аль, а у тебя парень есть?

– А? Что?.. – от неожиданности я немного качнулась на каблуках назад. Было полное ощущение, будто кто-то разом выбил дух из тела.

Виктор Семенович состроил такую гримасу: мол, повторять свой вопрос он не будет, но ответа таки ждет. Мои щеки запылали, и я накрыла их ледяными ладонями.

– Да, есть, – выпалила я, вообще непонятно зачем. Видно, от стресса. Мужчина нахмурился, оскал его странно вытянулся, но только лишь на мгновение, потому что в следующую секунду я тут же одернулась. – То есть, нет. Какой парень? Учеба, подработка… Некогда.

Он многозначительно кивнул, будто что-то для себя подмечая, и глубоко вздохнул.

– Ясно, – кратко и четко ответил он, оставляя меня в полном недоумении. К чему вообще был этот вопрос?

Я с удивлением проследила за тем, как мужчина спокойно встал и прошел в самый конец морозилки, где в ряд стояли спайки с водкой. Он перебрал их все, пока не достал ту, упаковка которой, на мой взгляд, выглядела наиболее дорогой. Покрутив ее в руках, он поморщился, а затем вернулся обратно.

– Пьешь, Аль? – вальяжно протянул он, даже на меня не глядя.

Я прямо там и выпала в осадок. Вопросы становились все интереснее!

– А? – пришлось опереться рукой на расположенную стойку, чтобы не повалиться на пол. Пока Виктор Семенович не видел, я прошлась взглядом по его широкой мужественной спине и аппетитным ягодицам, которые так и хотелось ущипнуть. Что-что, а этот депутат про спортзал явно не забывает…

Он повернулся ко мне и криво улыбнулся. Земля под ногами тут же пошатнулась от блеска в его широко распахнутых глазах.

– Водку пьешь, говорю? Нам тут долго сидеть, а больше ничего согревающего тут нет. Если, конечно, не хочешь замороженный окорок погрызть…

В моей семье не принято было пить любой алкоголь, просто потому что никто его не любил. Впервые я попробовала шампанское несколько месяцев назад с Ленкой в клубе, и мне понравилось. Наверное, я посчитала себя экспертом после того, как отхлебнула пару глотков, потому пробормотала себе под нос:

– Пью, конечно.

Виктор Семенович откупорил бутылку и, сев обратно на плед, сделал пару мелких глотков и только после этого протянул мне. Я смотрела мужчине в глаза, когда потянулась к алкоголю и вздрогнула, стоило нашим пальцам соприкоснуться. Это была секунда, но… Боги, какими же мягкими были его руки! Кожа покалывала от простого касания, искрила. И взгляд его потемнел, стал с поволокой и чем-то… темным?

– Ты пить-то будешь? – с едва скрываемым сарказмом хмыкнул Виктор Семенович, и мне стало так чертовски стыдно! Показалось, словно он знает о моих чувствах к нему и просто смеется над ними у себя в душе. От обиды на глаза навернулись слезы, и я резко выдернула бутылку и приложила ее к своим губам. Жидкость полилась по моему горлу прямо в желудок, я совершенно не чувствовала вкуса. И пила бы дальше, не одерни меня мужская рука. Перевела растерянный и недовольный взгляд на Виктора Семеновича, а тот хмуро ткнул пальцем на отпитую часть. – Это не вода, Аль! Ты в своем уме?

Водка ударила по голове сразу, будто кувалдой. Я еще не успела вздох сделать, как на губах появилась блаженная улыбка, а страхи куда-то пропали. Расстегнув шубу, потому что вдруг резко стало жарко, уперла руки в боки и простонала:

– Ой, да ладно вам. Вы что, мой папочка?

– Нет, я не твой папочка, – многозначительно и чертовски медленно протянул он, будто пытаясь вложить в эти слова намного больше, чем могло показаться на первый взгляд. Виктор Семенович опустил взгляд, оценив мое платье. Судя по сбившемуся дыханию, ему понравилось. Затем он резко вернулся к моему лицу и закатил глаза. – Значит, не пила никогда водку, да? А ела когда последний раз?

Я задумчиво отвела взгляд, прикидывая в уме. Все тяжелее становилось стоять ровно, тело все чаще качало из стороны в сторону.

– Дай подумать… Пять, десять, пятнадцать… Точно, вчера вечером!

– Отлично, блядь… – с укором, видимо, себе самому, прорычал мужчина под нос, закрыв лицо ладонями. И выглядело это так мило, что я несдержанно усмехнулась вслух.

– Ой, и что такого, – перетаптываясь на месте, я вдруг решила, что безумно хочу в клуб. И вообще танцевать! Мои бедра крутились под воображаемую музыку, и мужчина следил за этим, как завороженный. – Я совершеннолетняя. Причем давно.

– Я знаю, – не задумываясь, выпалил тот, и я на секунду задумалась, зачем ему вообще нужна была эта информация? Но мысли отошли на задний план, когда он вдруг протянул: – Так сильно замерла? Садись под плед, погрею тебя.

Послушно кивнул, я буквально упала на «лавку», оказываясь в опасной близости от мужчины. Его парфюм показался таким нежным и между тем с ароматом власти и уверенности, отчего легкие мои блаженно трепетали. Я как можно осторожнее повернулась так, чтобы нос мой утыкался ему в шею, и вдруг осознание одного простого факта меня просто убило наповал. Как он мог вообще узнать, что я «так» сильно замерзла? Все просто – мои соски встали дыбом, и он это заметил.

Тело предательски одеревенело, мир вокруг замер. Нежели он и вправду разглядывал мою грудь? А что, если… Нет, не может быть!

– Ноги совсем голые, – недовольно мотнул головой Виктор Семенович, а затем сделал нечто совершенно невероятное, не поддающееся никаким объяснениям и моей приземленной логике, – закинул мои ноги себе на колени и принялся растирать икры с бедрами своими горячими руками.

– Виктор Семенович? –  хрипло прошептала я, нервно облизывая пересохшие губы. Я так жадно вдыхала его аромат, что перед глазами темнело. А может, темнело совершенно по другой причине…

– Ммм? – не поворачивая ко мне головы, он продолжал активно заниматься своим делом, с такой ответственностью, будто выполнял стратегическое задание на военном объекте. И только когда я не ответила, мужчина повернулся ко мне и заглянул в глаза, вопросительно приподняв бровь. – Чего тебе, Аль? Не видишь, я занят.

Я не знала, что делаю. Не знала, кому вообще это нужно, но просто не могла остановиться. Все казалось таким естественным и правильным в тот момент, что сомнений не возникло.

– Вы так вкусно пахнете… – с придыханием выпалила я и, будто пытаясь это доказать, зарылась носом в ложбинку на его шее и вдохнула аромат ртом. – Ах…

Глаза его потемнели в тот же миг, а из горла вырвался рваный, хриплый рык, будто он запыхался. Мужчина инстинктивно обхватил мои ноги, и я почувствовала, как усилилось его сердцебиение.

– Все ясно… Тебе нельзя было пить, малыш, – ласково прошептал он в такой экстремальной близости от губ, что пришлось промотать слова в голове трижды, чтобы уловить их смысл. А затем он поднял одну руку и заправил выбившийся белокурый локон за ухо. И было в этом простом жесте столько нежности и заботы, что по телу волнами разлетелось приятное томление.

– Малыш, – эхом повторила я, распробовав странное слово на языке. Виктор Семенович пристально следил за движением моих губ. – Но я не малыш.

– И кто же ты, Аль? – с детским сарказмом хмыкнул тот, чем ударил мне в самое сердце. Мужчина не воспринимал меня всерьез! Для него я лишь какая-то шутка? – Тебя от водки по щелчку пальцев повело.