Альпийские войлы. «Тайна Габриэль-хаус»

Подбежав к отелю, Пауль увидел ту самую лающую собаку на крыльце. Судя по острой морде, и небольшому размеру это был бультерьер. Псина уже не лаяла, а ухватившись акульей пастью за какой-то предмет, трепала его из стороны в сторону на верхних ступеньках крыльца. Пока Пауль, опасавшийся бойцовских и других свирепых собак, имеющих в своих челюстях силу несколько атмосфер, замедлив шаг, пытался разглядеть этот предмет, который трепала собака, из дверей гостиницы выскочил бородатый великан и дернул собаку за заднюю ногу. Естественно, это никак не подействовало на бультерьера, он не отпустил то, во что вцепился. Русский, а это был Алекс Квятковский, упал на колени и размахнувшись двумя сцепленными руками и обрушил удар на основание черепа собаки. Но она только утробно зарычала, но челюсть не разжала. Тогда русский расстегнул на себе ремень и быстро вытащил его из шлеек, просунул его вокруг шеи собаки и стал душить. В это же время он заметил Пауля и рявкнул:

– Беги за ножом! На кухню! Попробую разжать пасть.

Пауль положил лыжи и стал взбегать по ступенькам, но когда достиг верхней ступеньки на него напал столбняк: он не мог пошевелить ни рукой ни ногой. Его взгляд был прикован к рукам русского, под которыми задыхалась собака, уцепившаяся за ногу девочки лет восьми-десяти, которая лежала на крыльце лицом вниз, и спрятав руки под туловищем. Её голову накрыл капюшон розовой куртки, поэтому разглядеть лицо было невозможно. Поскольку девочка молчала, Пауль даже не понял, жива она или умерла уже.

– Нож тащи!

Голос русского привел Пауля в себя, он рванулся вперед, к кухне, как вдруг до него донеслось задушенное тоненькое: «Мяууу…» Пауль развернулся на одной ноге и вдруг заметил рыжий хвост с почти коричневым кончиком под полой разметавшейся курточки.

– Месси! Мой кот! – взвизгнул Пауль

– Чёрт! – Русский воспользовался тем, что собака от нехватки воздуха судорожно дернулась, пытаясь сделать вдох, и оторвал её от ноги девочки. Пауль бросился к ней, рывком поднял на ноги, вместе с котом, которого она так и не выпустила из рук. Он прижал к себе девочку с котом вместе и стал шептать что-то вроде молитвы, покачиваясь и подрагивая всем телом. А русский тем временем, схватив собаку за задние лапы, размахнулся и шарахнул её об ступени, облицованные бурым гранитом: та взвизгнула и обмякла на полу. Алекс пинком сбросил её с крыльца.

Пауль выпустил Лизу из и рук и встал с колен:

– Это горничная! Это она, тупая овца, выпустила Месси! Я уходил, когда она шла убираться! Я же предупредил о коте!

– Это ваш кот? Он пошёл искать вас? – размазывая влагу по лицу, спросила Лиза.

– Конечно, это мой кот Месси! В честь футболиста, между прочим…

Алекс смачно плюнул с крыльца на землю и пошел обратно в отель, но его чуть не сбила с ног темнокожая девушка в форме горничной.

– Тут лаяла собака! Вы слышали?

Алекс сделал жест рукой, означавший, что он не понимает о чём идет речь и двинулся дальше.

– Вон твоя собака, овца недоделанная. Он её убил! Пауль ткнул пальцем в Алекса. Потому что она чуть не сожрала моего кота и эту вот чудесную девочку, которая его спасла!

Горничная глянула вниз и смуглое личико её вмиг посерело:

– Вы убили мою собаку? Зачем? Она была добрая! Она не кусалась!

– Он сломал ей позвоночник, детка… Хрясь и пополам! – Пауль понимал, что у него истерика от всего случившегося. И лучше всего ещё кого-то довести до истерики, чтобы самому успокоится. И ему удалось…

Алекс уже поднимался по ступеням на второй этаж, как горничная догнала его, запрыгнула на спину как леопард, и принялась колотить его одной рукой по голове, а другой расцарапывать ему лицо.

Пауль взял на руки кота, который мыл лапы, как будто ничего не случилось, и тщательно обойдя хаотично барахтающуюся парочку, направился по лестнице в свой номер. Пауль не обманывался насчёт своего кота, он всегда мыл лапки, когда был страшно напуган… Надо было закопать его в подушках и одеялах, чтобы мейкун успокоился. Да и дверь, которая, почему-то не послужила преградой коту, его беспокоила. В какой-то момент он вспомнил о лыжах и палках и ещё больше расстроился, но возвращаться за ними не стал. А о Лизе он будто забыл вовсе.

Девочка осталась на крыльце одна. Закрыв ладонями лицо, она наклонилась, и в щель между пальцами, посмотрела на свою рану. От шока она пока не чувствовала боли, но понимала, что она очень скоро появиться, и придется кричать. Закричать, конечно, лучше всего: позвать маму; переложить на неё все страхи. Но пока она шептать даже не может, что-то ей мешает. Вот бы мама услышала её просто так. И не успела Лиза так подумать, как на крыльцо выбежала Патриша в одном халате…

– Лиза! Лиза! Что произошло?

Алекс уже сбросил с себя разгневанную фурию и удрал на свой этаж, а горничная тихонько плакала, присев на корточки у окна, и собираясь с силами, чтобы подойти к мертвой собаке.

– Собака на меня напала! – сказала Лиза.

– Если бы она не держала на руках кота, – собака её не тронула… – всхлипнула горничная.

– Ага, мне надо было стоять и смотреть, как ваша собака разгрызает пополам кота? Я о таком коте только мечтать могу! У меня бы крыша набок съехала, никакой психиатр бы не помог! Он бы мне снился! Постоянно! У нас была девочка, у неё на глазах…

– Детка, детка, Лиза, тебе надо к врачу! У тебя на брюках кровь!

Патриша почувстовала дурноту, которая от груди подкатила куда-то к голове… Она два месяца не видела дочку, на целые дни забывала о её существовании, занятая мыслями и действиями своего персонажа, и здрастьте-на, материнский инстинкт, грозится вырубить свет у неё в черепушке.

– У меня полный сапог крови натёк, хлюпает, – как ни в чём не бывало, сообщила Лиза…

– Я уже вызвал «скорую», – раздался голос из-за их спин.

Патриша обернулась… Очень бледный худой мужчина, которому приходилось слегка пригнуться, чтобы не задеть головой притолоку, стоял позади неё и теребил в руках влажную салфетку.

– Мисс Хэмсворт, я – управляющий, Франк Адессо. Лула заверила меня, что с собакой не будет никаких проблем, что она дрессированная, у неё был сертификат. И я сам общался с собакой, она была дружелюбна. Очень сожалею, что так получилось… Мы готовы компенсировать… Это наша вина…

– Мне жаль, что он её убил, но иначе было не оттащить, у неё смыкаются зубы, и она слишком глупая… ой…

Хозяин гостиницы подхватил падающую девочку на руки…

Патриша схватилась за голову:

– Я с ума сойду… Лиза! Лиза!

– Наверное, потеря крови: надо скорее в больницу. Меня заверили, что машина недалеко…

– Смотрите, кажется, едет…

Управляющий с Лизой на руках, спустился по лестнице, осторожно обошёл труп собаки и пошёл навстречу машине. Патриша двинулась за ними, косясь на собачий трупик. Из приоткрытой пасти бультерьера вылилось несколько капелек крови. Клыки обнажились, и одна мысль, что эти здоровые зубищи терзали тоненькую ножку её Лизы, Патришу переклинило. Она подошла и пнула собаку со всей силы два раза. Горничная, которая в тот момент решилась выйти на крыльцо, увидев это, закрыла лицо руками…

Глава 4. Макс Мейси

– Красота никогда не оставляла людей равнодушными. Всем кажется, что люди любят красивое, на самом деле они это ненавидят… Красота рождает зависть и злобу. Как говорили греки – боги позавидовали людям… Все самые жуткие чудовища – это падшие боги… Они мстят людям за их счастье. Как только человек доходит до высшей точки в своём счастье, его жизнь обрушивается, как карточный домик. И он принужден строить счастье заново, как муравей, у которого разрушили его муравейник. Мы цикличны в погоне за счастьем. Мы так созданы – отстраиваем свой муравейник снова и снова… Прошлое – наша душа, настоящее – наше тело. Нельзя жить ни без души, ни без тела…

Макс обычно так настраивался перед фильмом – произносил длинные медитативные монологи. Все уже привыкли к такой его привычке, и без неё уже как-то трудно было начать фильм.

Алекс переоделся и умылся после происшествия с собакой, но ему всё равно казалось, что и он сам и его руки воняют псиной. Даже сквозь густой аромат Хьюго Босс прорывался запах мокрой шерсти и вонючего оскала.

В десять утра они снова собрались в захламлённом номере Макса: сам Макс Мейси, Хью Ирс, его сын и Пауль Хофнер. Макс спросил про Патришу, но Алекс решил не рассказывать пока про рану Лизы и убийство собаки. Сказал, что Патриша с дочерью ушли гулять, хотя видел в окно, как их увезла местная «скорая помощь». Ни к чему Максу, с его больным сердцем лишние переживания. Он разложил на столе стопку специальной плотной бумаги для скетчей, которую привёз из Лондона и свои готовые эскизы.

Пауль приготовил папку со старыми вырезками из газет, а Хью Ирс разложил на столе фотопробы актеров, которых недоставало для фильма, и которые могли бы приехать в Австрию в течении недели, двух.

– Эта и этот – точно нет, – ткнул Макс в фотографии.

– Почему? Хорошие лица, трендовые… – Заглянув в фото, спросил Макс-младший.

– Вот именно, трендовые, некрасивые. Гопники.

– Даже девушка?

– Девушка гопница в кубе.