Государь

– Пока нет, хотя… получила одно от ее канцлера.

– От Оркида Грейвспира? – Гален не мог понять неприязни в своем голосе. И сразу же почувствовал стыд: его новообретенная щедрость по отношению к провинциям явно не распространялась на Оркида, хоть тот и был дядей Сендаруса. – И что у него нашлось сказать?

– Канцлер говорит, что Арива потеряла новорожденного ребенка.

Гален ахнул от удивления.

– Я даже не знал, что она беременна.

– А обычно она открывает своей знати столь интимные тайны? – невинно спросила Чариона.

– Что? – Вопрос этот на миг сбил его с толку. – А, нет, конечно же, нет. Я хотел сказать…

Гален замолчал. Он и сам не был уверен, что, собственно, хотел сказать. Сердце его наполнилось скорбью при мысли об Ариве и погибшем Сендарусе.

По выражению лица Галена Чариона в какой-то мере угадала его чувства и похлопала его по руке.

– Оркид пишет, что она оправляется, но ее брат Олио серьезно пострадал. В тот самый день, когда наша армия столкнулась с войском Линана, в городе произошел сильный пожар. Потому мы и не получали от Аривы известий.

Они дошли до тронного зала, и Чариона приказала слугам выйти. Когда они с Галеном остались одни, она сказала:

– Оркид ни единым словом не упомянул ни вас, ни ваших рыцарей. Я не знаю, как Арива намерена распорядиться кавалерией. При данных обстоятельствах вы вполне можете счесть, что вам лучше всего отправиться в Кендру.

Вот уже второй раз Чариона предлагала ему выход из затруднительного положения. Гален знал, что как аристократ королевства может помочь Ариве там, в Кендре, – но знал и то, что она не доверяет ему, как, впрочем, и любому члену Двадцати Домов, и по части советов и помощи полагается на других, сейчас находящихся при ней. С другой стороны, если Линан нападет на южный Хьюм, их присутствие здесь может оказаться решающим и повлиять на исход столкновения. Он взглянул на Чариону, которая изо всех сил старалась делать вид, будто ей все равно, что он решит.

– Если я понадоблюсь ее величеству, она пришлет за мной, – сказал он.

Чариона таинственно улыбнулась.

– Которая ее величество? – спросила она.

Гален вежливо кашлянул в кулак.

– Та, которая дальше от меня, – ответил он и увидел, как глаза ее слегка расширились.

– Вы, должно быть, устали после вашего рейда, – быстро сказала она. – И запылились.

Гален опустил взгляд на свою одежду, а затем оглянулся. Он оставил пыльные следы на всем пути в тронный зал.

– Я с нетерпением дожидался возможности принять ванну, – признался он.

– Тогда она будет вас ждать. Я отведу вам и вашим помощникам покои во дворце. Мы можем поговорить после того, как вы отдохнете.

– Вы очень щедры, ваше величество.

Он вторично поклонился и начал пятиться к выходу из зала.

– К ночи вы отдохнете, – непринужденно добавила Чариона.

– Вполне, – ответил Гален, улыбаясь той же улыбкой, что и она.

ГЛАВА 6

Порт горел. Клубы маслянистого дыма заволокли все небо. Корабли у причалов пылали, их мачты оседали и рушились, шкоты вспыхивали, обрывки парусов, прежде чем сгореть, реяли на ветру, пылая, словно маяки. Обугленные тела, пахнущие гнилыми шкварками, покачивались под причалами, вынесенные течением на берег Колби вместе с бочками и обломками. Морские птицы кружили в вышине, прежде чем броситься вниз и как никогда раньше попировать на трупах. В центре порта начал заваливаться набок единственный боевой корабль, по всей длине объятый пламенем, – сначала медленно, но когда вода хлынула ему через борт, а затем и в трюм, он почти сразу оказался кверху килем, со слегка торчащим над водой носом. Какой-то миг казалось, что корабль задержится в таком положении – но затем он кормой вперед скользнул под воду и исчез. Взметнулся столб воды, а затем на месте его гибели не осталось ничего – даже обломков.

Линан не мог отвести взгляда от зрелища разрушения, царившего вокруг. На свой лад оно было прекрасно – жуткой, ужасающей красотой. Порт пылал, блистая всеми красками, тучи дыма над головой, казалось, сияли от пожара, мерцал даже самый воздух. Чувствовался запах горящего дерева, смолы и парусов, и подо всем этим – сладковатый запах горящих тел. А звучал пожар как сонный вздох великана – словно мерно дышало что-то огромное.

К Линану галопом подъехал Краснорукий и поклонился.

– Ваше величество, королева Коригана докладывает, что город полностью захвачен. Бой во дворце завершился. Другого сопротивления нет.

Линан кивнул, испытывая облегчение. Резня в форте Тайперта изменила позицию Салокана, и с тех пор он содействовал завоеванию, приказывая сдаться всем городам и деревушкам своего королевства. Только здесь, в столице, где имелись и другие знатные семьи, им оказали первое настоящее сопротивление. Как оказалось, с Салоканом соперничали в основном два знатных семейства, оба возглавляемые его кузенами; один занял дворец, а другой – укрепленный порт, и каждый надеялся своей обороной подвигнуть соотечественников на сопротивление Линану – а заодно и на поддержку своих притязаний на трон. Не произошло ни того, ни другого. Остатки армии Хаксуса последовали за Салоканом, который, в конце концов, по-прежнему оставался королем; именно их использовали для искоренения бунтовщиков в обеих точках. Когда же несколько знатных беглецов попыталось спастись на корабле, Линан приказал уничтожить огненными стрелами все суда у причалов. Последовавший грандиозный пожар превратил порт в погребальный костер королевства Хаксус.

К Линану приблизился Эйджер.

– Здесь больше нечего делать. Можно оставить тут подразделение – для гарантии, что никто больше попытается сбежать по воде.

– Все корабли погибли, – сдержанно отозвался Линан, по-прежнему не в силах оторвать взгляд от пламени.

Он чувствовал, как что-то в нем отшатывается при виде огня, но заставил себя смотреть.

– Могут прийти и другие корабли, – указал Эйджер.

Линан кивнул.

– Позаботься об этом. А я пойду во дворец.

– Ваше величество! – крикнул кто-то близ уреза воды.

Линан увидел, что один из помогавших уничтожить портовые укрепления хаксусских солдат держит за шиворот рваной и опаленной безрукавки мокрого и перемазанного человека с порезами и ожогами на коже.

– Кто это? – спросил Линан.

– Я его узнал, – заговорил еще один солдат. – Это сын графа Василия.

– Того аристократа, который отказался сдать нам порт? – спросил Линан.

– Того самого.

Пленник поднял голову и огляделся, явно ошеломленный случившимся. Мгновение Линан рассматривал его, а затем бросил державшему пленника солдату:

– Убей его.

Солдат кивнул, обнажил короткий меч и заколол сына графа Василия в спину. Аристократ охнул, обмяк и рухнул наземь.

Линан развернул лошадь и уехал.

Дженроза глядела ему вслед. Она долгое время наблюдала за ним, пока уничтожали порт; видела, как пламя отражалось на его белой и жесткой коже; видела, что выражение его лица ни разу не изменилось за все время, пока армия по его приказу ломала слабеющее сопротивление, круша все на своем пути. Сознание отстранение отмечало вопли раненых и умирающих, треск рушащихся в огне зданий и поднимающийся в воздух вместе с дымом запах страха и отчаяния. А Линан и глазом не моргнул.