Государь

– Все живое желает меня, – мягко указала она.

– Все живое презирает тебя, – огрызнулся он.

– Разница между этими двумя чувствами меньше, чем тебе представляется.

– Ты говоришь словно священник, – презрительно бросил он.

– И разница между мной и священником тоже меньше, чем тебе представляется. – Она вдруг оказалась прямо перед ним и царапающим пальцем провела по его щеке. – Нам обоим нужна твоя душа.

– Тебе она нужна для себя.

– А теперь мы вернулись к желанию. – Она отступила на шаг и задумчиво нахмурилась. – Я помню, на что оно было похоже. Много веков назад, до того, как твой род прибыл в Тиир. Я помню, каково было заниматься любовью, желать тела другого, а не его души. В некотором смысле я сейчас невинней, чем была тогда: мое желание менее низменно, более чисто. Я желаю самого лучшего в тебе, а не самого худшего.

– Ты заберешь у меня все – и мою душу, и мою жизнь.

– Это единственное в Линане Розетеме, что стоит забрать. – Она рассмеялась, и смех ее звучал, словно опадающая листва. – О, нельзя забывать и о твоих подарках. Ключи Силы будут прекрасно выглядеть между моих грудей.

– Ты никогда их не получишь. – Но когда он только еще произносил эти слова, два висящих у него на шее Ключа растаяли и появились на ее шее – два талисмана, покоящихся между ее светло-зеленых грудей с сосками цвета старой древесины.

– Чего ты желаешь больше всего, Линан Розетем? – спросила она, снова приближаясь к нему. Ее дыхание овевало его холодным ветром. – Чего же ты хочешь, мой принц-завоеватель?

Линан почувствовал, как его член твердеет. Желание овладеть ею сделалось всеподавляющим. Помимо воли руки его потянулись накрыть ладонями ее груди.

– Чего ты хочешь? – снова спросила Силона. Она взяла его за руку и поместила его ладонь у себя между бедер. – Разве не Силоны ты жаждешь превыше всего остального?

Где-то глубоко в нем шевельнулся страшный гнев – нечто, присущее Силоне в той же мере, что и ему. Он с яростным криком оттолкнул ее прочь. Она отлетела в вихре кружащихся листьев и исчезла.

Линан облегченно вздохнул – но дыхание застряло у него в горле, когда он услыхал смех Силоны. Сперва он подумал, что звук доносится к нему откуда-то спереди, но затем словно сама роща подхватила смех, и он окружил со всех сторон. Каждое дерево и куст стали отражением ее фигуры, каждая ветка – рукой, каждое дуновение ветра – дыханием ее зловонных легких. Линана охватил страх, и он пронзительно закричал.

Коригана проснулась как от толчка и сразу же поняла, что именно отняло у нее сон. Здесь была ОНА, и Коригана чувствовала ее призрачное присутствие так, словно вампирша стояла над ней. Она вскочила с постели и бросилась к шатру Линана. Караулившие вход Краснорукие шагнули в стороны, пропуская ее. Недостаток света мешал что-либо разглядеть, и она не расслышала ни звука. Ей пришло в голову, что Линан мог и выйти, и эта мысль чуть не ввергла ее в панику. Как же она найдет его? Как ей защитить его от Силоны? И в тот же миг она услыхала женский голос, словно доносящийся откуда-то издалека и произносящий имя Линана. Она ощущала этот звук как лед в голове; по коже у нее побежали мурашки отвращения. А затем она услышала, как совсем рядом голос Линана ответил:

– Ты никогда их не получишь.

В этих словах звучало отчаяние. Идя на голос, она смутно различила на кошме его силуэт.

И снова услыхала голос Силоны, словно доносящийся издалека.

– Чего ты желаешь больше всего, Линан Розетем?

Коригана увидела, что он лежит нагим, и прямо у нее на глазах его явно охватило возбуждение. Она удивилась, что ей стало стыдно за него. Пока она осторожно приближалась, чтобы разбудить его, он оттолкнул от себя кого-то, присутствующего незримо. Силона рассмеялась; звук ее смеха словно бы исходил от всего шатра. Коригана замерла, испуганная больше, чем когда-либо в жизни, и тщетно пыталась побороть свой страх, пока Линан не издал пронзительный крик. Она вдруг перестала бояться за себя и бросилась к нему.

– Линан! Проснись!

Она заключила его в объятия. Он резко сел, борясь с ней, пытаясь ее оттолкнуть. В шатер вбежали сбитые с толку и встревоженные Краснорукие. Они держали факелы.

– Вон! – приказала она. – Оставьте один из факелов и ступайте вон! С ним все будет в порядке!

Часовые без колебаний ушли. Они знали о кошмарах Линана – и видели в них великую болезнь, от которой мог страдать лишь некто великий, – а также знали, что Коригана часто помогала ему.

Она снова повернулась к Линану, пытаясь заставить его лечь.

– Все в порядке, я здесь! Ты в безопасности!

Все его тело содрогнулось. В мерцающем свете факела она увидела, что кожа у него блестит от пота. Глаза его открылись и в ужасе уставились на Коригану.

– Это я, – сказала она как можно более утешающе, пытаясь сохранять спокойствие.

– Силона! – заскулил он и рванулся из ее объятий.

– Нет, это я, Коригана…

– Силона! – произнес он вновь, уже громче, и страх в его голосе терзал сердце Кориганы.

Она схватила его за руки и пустила в ход всю свою силу, об-нявв его и прижав его голову к своей груди.

– Послушай! Слышишь, как бьется мое сердце? У Силоны нет сердца. Я не вампирша. – Он все еще пытался вырваться из ее объятий. – Линан, послушай меня! Я Коригана! Я ТВОЯ королева!

Слова эти сорвались с ее уст прежде, чем она смогла их остановить, и от потрясения Коригана чуть не выпустила принца.

– Это правда, – сказала она больше самой себе, чем Линану. Душу ее наполнила решимость, и, обхватив голову Линана, она поцеловала его в губы. Он перестал вырываться из ее рук. Она открыла глаза и увидела, что ужас в его глазах схлынул и сменился узнаванием.

Он мягко высвободился из ее объятий.

– Коригана? – Линан ошеломленно огляделся вокруг. – Это была ОНА…

Королева опустила руки, не зная, что с ними делать.

– Да, – запинаясь, ответила она. – Я слышала голос и видела, как ты отбивался от нее.

– Что… – Вопрос замер у него на устах, и он отвел глаза, не желая встречаться с ней взглядом.

Коригана тоже не знала, что сказать. С тех пор, как смерть отца сделала ее в тринадцатилетнем возрасте королевой, ей постоянно приходилось делать выбор в пользу укрепления трона и соблюдения интересов своего народа, и делая выбор, она каждый раз видела последствия; но на этот раз она столкнулась с выбором, который мог оказаться самым важным в ее жизни – и все же не знала, какой путь вернее послужит ее трону – а значит, ее народу. Коригана лишь знала, притом с полной уверенностью, что именно этого хотела ОНА, и, сознавая это, она также осознала, что не оставила себе никакого выбора.

– Теперь уж слишком поздно сожалеть, – тихо сказала она, больше себе, чем Линану.

– Коригана?

Она закрыла глаза, наклонилась и второй раз поцеловала его, но не прижимая к себе. «Слишком быстро!» – подумала она, зная теперь, что он вторично оттолкнет ее. Но затем его губы слегка приоткрылись, и он ответил на ее поцелуй. Его руки двинулись к ней, обнимая и одновременно беря ее в плен. Впервые в жизни она не думала ни о чем, кроме того, что хотела чего-то лично для себя, и о том, какое это замечательное ощущение.

Когда Дженроза проснулась, еще не рассвело. Она вышла из шатра и направилась к небольшому ручью, который увидела днем раньше. Он был не больше двух шагов в ширину и в ладонь глубиной. Встав у ручья на колени, она выкопала поблизости в земле ямку, а затем зачерпнула сложенными ладонями воды из ручья и наполнила ею углубление. Она подождала рассвета, а потом осторожно потревожила спокойную поверхность воды кончиком пальца, наблюдая за тем, как расходятся круги, каждый из которых ловил солнечный свет, превращаясь в золотое кольцо. Она глубоко вздохнула и произнесла:

– Прошлое одинаково, но у настоящего нет границ.

Едва она успела произнести последнее слово, как кольца из золота стали кровавыми кольцами, а затем и вся вода в ямке сделалась красной, словно от какой-то страшной заразы. Дженроза ахнула и быстро встала. Она почувствовала тошноту и нагнулась, но могла лишь всухую терзаться спазмами. Девушка снова выпрямилась и вытерла с губ слюну, перемешавшуюся со слезами.

«Что со мной случилось? Чем я стала?»

Она не могла поверить – не желала верить, – что видела будущее. Конечно, будет кровь, сказала она себе, ведь мы же воюем. Чтобы предсказать это, не нужно быть магичкой.