Государь

Он презрительно улыбнулся невидимым слугам. Они думали, будто он много пьет. После того, как он всю жизнь старался сделать лучше жребий своего народа и королевства, они не могли вынести мысли о том, что король делает что-то для себя, даже если он всего лишь жалеет себя.

Он бухнул по столу кубком. В поле зрения тут же появился слуга с кувшином и налил ему еще вина, а затем снова шмыгнул прочь. Марин поднял кубок и молча выпил за покойного сына. Сделав большой глоток, он снова поднял кубок и выпил за своего брата, Оркида, находившегося столь далеко. Еще один большой глоток – и еще один безмолвный тост. За Амемуна, где бы тот ни был.

Ночи исполнилось четыре часа, когда колонна остановилась. Амемун облегченно опустился на землю, но какой-то воин нашел его и передал, что Декелон хотел сейчас же его видеть. Он последовал за воином назад к авангарду, где ждал его Декелон с тяжело дышащим от усиленного бега разведчиком.

– Тебе следует услышать об этом, – сказал Декелон и кивнул разведчику.

– Дозорные, – шумно выдохнул тот. – Примерно в трех лигах отсюда.

– Как ты можешь видеть ночью в такой дали? – скептически спросил Амемун.

– Я чувствую их запах, – отозвался разведчик тоном, намекающим, что ответ должен быть очевидным.

– В какую сторону они направляются? – спросил Декелон.

– На северо-запад.

– Есть какие-нибудь признаки стада?

– Помет. Его не так много, как у стада последнего клана.

Декелон взглянул на Амемуна.

– Догнать их сегодняшней ночью будет трудно. Понадобится бежать изо всех сил. Последуем за ними до наступления дня, отдохнем, а потом, завтрашней ночью, закончим преследование.

Амемун покачал головой.

– Побежим изо всех сил, – настойчиво проговорил он. – Уничтожим сегодня ночью этот клан, а завтра ночью, быть может, найдем другой.

Декелон вперил в Амемуна взгляд, но не мог прочесть в темноте выражения лица. Миг спустя он вздохнул, соглашаясь с аманитом, а затем сделал разведчику знак вести их к намеченной дичи.

Это был безумный бег. Заряженный свирепым гневом, Амемун не отставал от колонны саранахов, когда та пересекала Океаны Травы. Их ноги выбивали по земле странную приглушенную дробь, такую, которую враг если и услышит, то лишь подивится ей. Выдвинутые далеко вперед разведчики обнаружили первых дозорных и убили их, а затем побежали дальше, пока не отыскали остальных, в то время как Декелон разворачивал основные силы. К тому времени, когда все заняли свои позиции, восточный край неба только-только начинал светлеть. Декелон взмахнул дротиком. Саранахи все как один встали, выкрикнули боевой клич и понеслись на лагерь.

Вместо того, чтобы ждать на краю группы, Амемун на этот раз бросился в атаку вместе с Декелоном. Первый увиденный им враг оказался женщиной, спотыкаясь, выбирающейся из задка фургона. Он чиркнул ее кинжалом по животу и побежал дальше. Ткнул острием во внезапно возникшее перед ним лицо, споткнулся о тело убитого, почувствовал запах окатившей его крови. Кое-как поднявшись на ноги, он бегом обогнул пронзительно ржущую лошадь с обмякшим у нее на спине мертвым всадником и налетел прямо на кучку дерущихся дротиками и саблями воинов. Он вогнал острие кинжала в спину одного из бойцов, одетого в пончо, а когда четт упал, выхватил из его руки саблю и принялся размахивать ею, рубя руки и головы. В темноте он не мог быть уверен, скольких ему удалось ранить, но четты в беспорядке отступили перед чистой яростью его атаки, и их поодиночке перебили преследующие саранахи.

Повсюду вокруг него звенели крики и вопли. Он побежал дальше и оказался посреди корраля, образованного кругом из шатров на фургонах. В центре корраля пылал большой костер, пламя которого рвалось в небо благодаря жиру, пожираемому им с брошенного на угли тела. Амемун вырезал квадрат из шкуры с одного из шатров и обмотал его вокруг сабли, после чего сунул саблю в костер и принялся поджигать этим пламенеющим факелом все остальные шатры. На него, занеся саблю над головой, бросилась какая-то безумная четтка. Он едва отразил удар, сила которого заставила Амемуна отступить. Он споткнулся и упал, но сумел удержать саблю, угодив ею женщине в бок. Та пронзительно вскрикнула и убежала.

Тяжело дыша, Амемун поднялся, опираясь на саблю как на трость. К тому времени, когда он перевел дух, кольцо шатров уже пылало, и в небо подымались клубы густого дыма. Прикрывая лицо от жара, он вырвался из огненного кольца. Крики и вопли сделались теперь более отдаленными. Он повернулся, чтобы ринуться в гущу боя, но у него не осталось сил, ноги не слушались его. Руки бессильно повисли по бокам, сабля выскользнула из пальцев. Жар от горящих шатров опалял лицо. Он поискал внутри себя чувство потери, которое испытал при известии о смерти Сендаруса, и в смятении обнаружил, что оно по-прежнему на месте и все так же сильно.

Когда взошло солнце, Декелон нашел аманита на том же месте.

– С тобой все в порядке? – спросил он.

Амемун уставился на него, словно не понимая, где находится.

– Да, – помедлив, ответил он. – Как думаешь, мы отыщем сегодня ночью еще один клан?

– Думаю, нет. – Декелон пожал плечами. – Они редко кочуют в такой близи друг от друга.

– А следующей ночью?

– Возможно.

– Хорошо.

Он нагнулся подобрать саблю, полюбовался ее длинной и стальной твердостью. В нескольких шагах от него лежало тело четтского воина. Амемун подошел к нему. Лицо старика уставилось на него, вокруг глаз и рта запеклась кровь. На какую-то секунду Амемуну померещилось, будто он смотрит в зеркало. Эта мысль показалась ему забавной, и он рассмеялся, отстегивая пояс мертвеца с висящими на нем ножнами и надевая его на себя.

– Мне нравится эта сабля, – сказал он Декелону и вложил ее в ножны.

– Она тебе очень даже понадобится в грядущие недели.

– Кто-нибудь из врагов спасся?

– Не думаю.

Амемун кивнул. И снова заглянул в себя. Боль немного уменьшилась, но понадобится гораздо больше крови, прежде чем она исчезнет совсем.

ГЛАВА 12

Зйджеру снилось море. После Невольничьей войны и до встречи с Линаном он служил на торговых судах в качестве интенданта и казначея. В корабельной жизни хватало такого, о чем он нисколько не тосковал – еда и питье, шторма и запах трюмной воды – но кое-чего ему сильно недоставало. Во сне он лежал на кормовой палубе маленького торгового парусника, в штиль плывущего по морю, под блистающим ночным небом. Он слышал, как тихо хлопают паруса при каждом порыве ветра, как скрипят мачта и рея, подергиваются шкоты. А также чувствовал запах океана, соленый привкус жизни в глубинах и запах нагревшейся за день смолы. И видел над собой столько звезд, сколько ему и за всю жизнь не сосчитать. Он чувствовал каждое дуновение ветерка, который ласкал ему кожу, убаюкивая – и дыхание постепенно входило в единый ритм с легкими движениями корабля, когда тот покачивался на волнах.

А затем он открыл глаза – и все изменилось. Он лежал на вершине небольшого взгорка в Океанах Травы, а над ним раскинулось самое ясное небо, какое он когда-либо видел. Эйджер чувствовал мускусный запах земли, все еще влажной от дождя, и чистый запах диких тарпанов. Видел, как колышется при каждом движении воздуха высокая трава, а высоко в небе парит и планирует одинокий орел, управляя полетом кончиками крыльев. Чувствовал, как его тело прилегает к земле, и из глубин земли доходит слабое громыханье движущегося вдали стада.

Какая-то часть Эйджера гадала, куда же он будет перенесен дальше, когда его растолкали. Он сел и повернулся к Мофэст – спросить, зачам она его разбудила, но та по-прежнему крепко спала. Он посмотрел в другую сторону и увидел глядящее на него из темноты лицо Линана. Оно выглядело странно светящимся, и в том промежуточном состоянии между сном и явью, в котором он находился, это казалось вполне уместным.

– Извини, что разбудил, – сказал Линан.

– Что стряслось?

– Мне нужно, чтобы ты отправился со мной. Мофэст будить незачем.

Эйджер быстро оделся и вышел из шатра вслед за Линаном. Было еще темно.

– Который час?

– Скоро рассвет. Я хочу, чтобы ты кое-что увидел.

Линан вскочил в седло и придержал за узду лошадь Эйджера, уже оседланную. Они двинулись на восток, а потом на юг, к Барде.

– Я проехал здесь нынче вечером, – сказал Линан. – И вроде кое-что увидел, но чтобы понять, важно ли это, мне нужен ты.

– Тебе нужен сапер, – ответил Эйджер.

– Ты участвовал в осадах во время Невольничьей войны.

– Один-два раза, но тебе все равно нужен сапер.

– Ты умеешь вести осаду?