Проклятие рода Лёвеншёльдов

– Что ты вертишься, как уж на сковородке? Что тебе спать не дает?

– Да так, ничего… – как обычно ответил он. – Только вот не дает мне покоя одна штуковина…

– Ты это уже раз пять сегодня сказал. И что же это, интересно знать, за штуковина? То покоя не дает, то из головы не выходит. Со мной-то уж можешь поделиться. Глядишь, выговоришься и уснешь.

А и правда, подумал Борд Бордссон. Выговорюсь и усну.

– Да вот интересно… замуровали ли генеральский склеп? Или так он и будет стоять открытым всю ночь?

– Вот оно что! – засмеялась жена. – Так не ты один такой умный. Наверное, все, кто был на кладбище, об этом подумали. И что ж ты, спать теперь не будешь?

И ему сразу стало легче. Надо же – не он один!

Теперь наверняка усну.

Но где там! Устроился поудобнее, закрыл глаза – и тревога вернулась с новой силой. Ему чудились крадущиеся смутные тени чуть не у каждого хутора, и все они двигались туда, на кладбище, к оставленному открытым склепу.

Он попробовал не шевелиться – пусть хоть жена поспит. Но не улежал – в голове гудело, вспотел, все тело чесалось.

Жена потеряла терпение.

– А не пойти ли тебе, муженек, на кладбище, проверить, что там с могилой? – вроде бы пошутила, но получилось ехидно. – Все лучше, чем дергаться, как белка в силках.

Не успела она произнести эти слова, как он уже вскочил с постели и начал одеваться. Ехидничает жена или нет, шутит – не шутит, но она права. Права! От Ольсбю до погоста – полчаса ходьбы, никак не больше. Через час будет дома, а потом можно спать до утра. Наверняка ротмистр велел принять меры. По крайней мере, плиты опустить.

Едва за ним закрылась дверь, жена быстро оделась и бросилась вдогонку.

– Боишься, что украду у генерала перстень? – засмеялся Борд.

– Господь с тобой! Уж у кого у кого, а у тебя и в мыслях такого быть не может. Но страшно же одному на кладбище. Попадется, упаси Господи, какой-нибудь гросон или хельхест[1 - Гросон – в народном поверье призрак свиньи, бродящий среди могил; хельхест – призрак безголового коня на трех ногах; встреча с ними предвещает смерть. – Здесь и далее примеч. переводчика.].

Уже почти совсем стемнело, только над горизонтом еще тлела узкая багровая полоса. Но и темень не остановила отважных супругов – они знали эти места как свои пять пальцев. Каждый поворот дороги, каждую колдобину. Шли, болтали и смеялись. И в самом деле – что здесь такого? Дойдут до кладбища, посмотрят, заложили ли склеп, и пойдут домой спать. А то Борд так и будет всю ночь вертеться.

– Неужели они там, в Хедебю, такие ветрогоны, что оставили могилу открытой?

– Скоро узнаем, – кивнула жена. – Смотри-ка, что там темнеет? Уж не кладбищенская ли стена?

Борд Бордссон остановился. Его немного удивляло бодрое настроение супруги. И вообще, зачем она потащилась за ним ночью на кладбище? Что она задумала?

– Знаешь… – сказал он. – Прежде чем туда идти, давай договоримся, что будем делать, если склеп открыт.

– А нам-то что за разница? Открыт, закрыт… посмотрим и домой пойдем.

– Ну да, ну да… Твоя правда…

Они пошли вдоль стены.

– Думаю, в этот час ворота заперты, – вслух рассудил Борд Бордссон.

– Еще бы не заперты. Если хотим повидаться с генералом и узнать, каково ему там, в склепе, придется лезть через стену.

И тут Борд удивился еще больше. Оказывается, жена уже стоит на кладбищенской стене. Ее силуэт четко вырисовывался на фоне уже почти совсем остывшей темно-багровой полосы на западе. Откуда такая прыть? Залезть-то ничего не стоит, стена невысокая, меньше метра, но все равно когда успела?

– Давай руку, я тебе помогу.

Они перелезли через стену и пошли молча, огибая надгробья. Борд споткнулся об один из холмиков, чуть не упал и похолодел – показалось, кто-то поставил ему подножку.

– Я ничего плохого не делаю! – успокоил он мертвецов на всякий случай и обратился к жене: – Не хотел бы я оказаться на месте настоящего грабителя…

– Не говори! – согласилась жена. – А вон и генеральские покои.

Он увидел криво положенные на ребро надгробные плиты.

Склеп, как он и опасался, был открыт. Внизу зияла яма. Никто и не начинал ее замуровывать.

– Ну и растяпы, – удивился Борд. – Будто специально соблазняют. Люди-то знают, что там за сокровище.

– Наверное, посчитали… Кто их знает, что они там посчитали. Да и правильно: кем надо быть – покойника тревожить! Это ж решиться надо…

– Решиться, не решиться… твоя правда: мало хорошего лезть ночью в могильную яму. Глубокая. Спрыгнуть туда ничего не стоит, да там и останешься, как лиса в западне.

– С чего бы? – спросила жена. – Я еще днем заметила – у могильщика там лестница. Наверняка с собой унес.

– Сейчас погляжу… – Борд пошарил рукой в могиле и удивленно поднял голову: – Глянь-ка… лесенка на месте. Совсем спятили. О чем люди думают, ума не приложу.

– Растяпы, – согласилась жена. – Но знаешь что? Разницы нет, даже и с лестницей… Тот, в гробу, так просто свое не отдаст.

– Это, конечно, да… и я так думаю. Только давай-ка для спокойствия лестницу уберем.

– Лучше ничего не трогать, – возразила жена. – Могильщик утром придет, сразу увидит: кто-то тут был.

Они растерянно вглядывались в черный зев могилы. Что теперь делать? Надо бы идти домой, но что-то их удерживало. А что именно – ни он, ни она вслух произнести не решались.

– Да… лестницу лучше оставить, – медленно произнес Борд Бордссон после долгой паузы. – Только бы знать, что генерал сам с ворами управится.

– Спустись и проверь, что у него за власть.

Борд точно ждал этих слов. Не успел он нащупать ногой каменный пол склепа, услышал, как заскрипела лестница, и через минуту жена стояла рядом с ним.

– Ага… и ты здесь, – только и сказал он.

– Испугалась. Тебе тут небось жутко с генералом, а мне там одной-то еще жутче.

– Не так уж он страшен. Ты небось думала: у-у-у-у… высунулась из гроба костлявая ручища – и конец мне.

– Нет… – Жена перекрестилась. – Похоже, он нам зла не желает. Знает, что мы не за перстнем его пришли. А вот если начнем гроб открывать, тогда другое дело.

Борд Бордссон вздрогнул, провел рукой по крышке гроба и почти сразу наткнулся на большой шуруп с головкой в виде креста. Потом нащупал еще несколько.