Жизнь вместо жизни

– Вчера вечером, из Москвы, по вызову начальника училища. Отдельная, ордена Ленина, Краснознамённая, мотострелковая дивизия особого назначения внутренних войск МВД. 4-й мотострелковый полк, отдельная рота связи. Войсковая часть 3419…

– Ладно, пусть люди пока отдыхают. Вопросы есть? – Так точно. Разрешите? Людей надо бы помыть – многие больше недели в дороге и накормить. И ещё. Человека три ефрейторов – дежурными. Я один не устою. Дневальными молодых назначим, пусть привыкают.

– В чём проблемы?

– Документы у лейтенанта Лукина – люди со вчерашнего дня не ели. У него – я показал на Егорова, и у меня – продаттестаты – мы их сдадим…

– Ясно. Начальник штаба и заместитель по тылу – распорядитесь. Людей накормить, помыть, переоденьте хотя бы, в стиранное, обуть. Обеспечить постельным, человек на сто – люди будут ещё прибывать. Возьмите девять человек из роты обеспечения – организуйте дежурство.

– Есть накормить и помыть! Через час приводите в столовую – накормим по полной программе, затем баня, помоем и переоденем. Связь с дежурным. – Пока нет Лукина, остаётесь старшим, помощником – суворовца. Сегодня устраивайтесь, завтра – в 14 00, с начальником учебной части, – ко мне.

– Есть! В 1400.

… Позавтракав, расставили полсотни двухэтажных кроватей на первом этаже казармы, здесь её называют экипажем; там же, в каптёрку – баталерку, сложили наши вещи. Пока переселялись, подошли две машины за постелями – отправил за ними половину ребят. Через час они вернулись, ещё два часа ушло на заправку кроватей. Пока заправлялись, пришёл лейтенант Лукин, забрал наши с Егоровым продаттестаты, унёс их в штаб.

После обеда во главе со старшиной из роты обеспечения отправились в баню. Помылись, «оделись». В качестве «обмундирования» нам выдали стираную, перестиранную, не раз «ремонтированную», больше похожую на арестантскую, матросскую рабочую форму. Единственная «радость» – выдали тельняшки, правда тоже не новые. Уже в казарме начали меняться друг с другом, пытаясь подобрать на себя по размеру… У многих ребят «потухли» глаза и заметно упало настроение…

– Ничего, – пытался немного приободрить будущих курсантов. – Всё ещё впереди… Будет у вас настоящая форма, ещё успеете, за пять лет не одну износите… По одёжке только встречают…

Уставной формы для меня, вероятно, тоже не нашлось. Собирался одеться в то, что было, но, взглянув на наше «воинство» передумал… Для чего меня в полку приодели во всё новое?… Пусть все знают, что перед ними военнослужащий, а не «выпускник» гауптвахты и что мы не пальцем… деланные. Решил быть в том, в чём приехал, только вместо парадного кителя оделся в зимнюю полушерстяную гимнастёрку – в ней намного удобней. Перешил все зелёные пуговицы на парадные, «золотые»; перевернул красным цветом наверх погоны… Сойдёт за выходную форму… Хоть и жарковато в ней, но почти по уставу… Откуда здесь могут знать, как носят в столице… Тем более ВВ… Зато выглядит красиво и солидно… Сразу будет видно, что из Москвы. Пока переодевались, вернулся Лукин.

– Пойдём, покурим, старшина, – лейтенант увёл меня в курилку, – спасибо тебе, что всё организовал и прикрыл меня. Займи людей – честное слово, мне надо уйти. Если что нужно будет, обратись к дежурному по училищу – я с ним договорился, он поможет. Вечером придёт дежурный с двумя дневальными. Вопросы есть?

– Так точно, есть. Разрешите?…

– Почему Вы называете меня старшиной? Я только младший сержант…

– Здесь все курсанты носят морскую форму и имеют флотские звания. Разберитесь в них, товарищ старшина третьей статьи.

– Есть разобраться, товарищ…

– Офицеры имеют те же звания, что и в армии…

– Есть, как в армии! У Вас как дела, товарищ лейтенант? Родила?

– Да нет, ещё, вот я и дёргаюсь. Оставайся, я побежал.

– Удачи Вам, товарищ лейтенант!

Закончив переодевание, выстроил ребят в две шеренги, лицом друг к другу. Форма висела на них, как на пугалах; бескозырки, как блины, не держались на головах… Я не настаивал, но Егоров, с видимой неохотой, поменял свою суворовскую форму на флотскую. Себе я оставил комплект стираной «робы», хотя абсолютно новое Х/Б у меня было с собой…

Адрес училища у меня был – посадил всех писать письма домой – «прибыли, встретили, устроились, и т. д.»

Затем, под мою диктовку, записали слова строевой песни, которую я помнил ещё с первого года. В роте связи, вместо строевых, мы «пели» всякую всячину, вплоть до «Чёрного кота».

Распределил их на три отделения, объяснив им, что это временно; показал, как перестраиваться из одной шеренги в две, в колонну; ещё несколько строевых приёмов, как приветствовать командиров. Незаметно подошло время ужина.

После ужина хотел ещё с ними заниматься, но многие «заклевали» носами – тогда на улицу, размяться, чтобы спать не хотелось; двоих положил спать, на всякий случай, в помощь дежурному.

Прогулка ничего не дала, и с разрешения дежурного по училищу уложил всех спать; сами с Егоровым остались дневалить, ожидая прихода дежурного… – Мы с тобой теперь братья одной крови, – сказал я Володе. – На нас обоих красные погоны и пока не появятся штатные сержанты, то есть старшины, нести нам с тобой службу вместе, как медному котелку с крышкой.

– Вы разве не останетесь с нами?

– Вряд ли. Если мне не удастся сдать экстерном зачёты и экзамены по общеармейской подготовке за первые два курса, я не останусь. Зачем мне учиться тому, что я уже проходил и терять при этом, ещё целых два года? Тебе сколько лет?

– Восемнадцать, … скоро будет.

– Мне через три месяца будет двадцать два. Ты в двадцать два будешь уже офицером, а мне будет уже двадцать семь, когда я надену погоны офицера. Ты в двадцать семь будешь уже носить погоны капитана, а то и майора, а я только лейтенанта. В тридцать пять – попаду в бесперспективный возраст, и уволят в запас, в лучшем случае, капитаном. Чувствуешь разницу? То – то же.

– Если не разрешат или не сдадите?

– Вернусь в роту, дослужу три месяца, уеду домой, продолжу учёбу. Я ушёл в армию студентом со второго курса политехнического института.

Стану инженером – металлургом, хотя, если честно сказать, мне эта специальность не нравится. Я учился на заочном – успел полтора года проработать на заводе, представляю, что меня ожидает… Всё, пошли спать, вон нам смена идёт, – в дверях показались два матроса, один из них старший, – поднимай кого-нибудь из тех, кого мы раньше спать положили, пусть учатся дневалить. Вам втроём будет веселей – расскажете ему что и как, через четыре часа пусть поднимает другого. Если что, поднимешь меня. Общий подъём в шесть утра. Спокойной ночи.

Пока перекуривал, пришёл старший лейтенант – дежурный по училищу.

– Всё в порядке? Сменились? Хорошо, отдыхайте… Утром всё по распорядку: – физзарядка, уборка помещения, утренний осмотр, завтрак.

В девять пришёл лейтенант Лукин – по его виду было понятно, что у него всё в порядке, хотя ночь его прошла без сна.

– Сын! Три с половиной килограмма, – не дожидаясь вопроса, сообщил он.

– Поздравляем, товарищ лейтенант! Построить людей?…

– Рота! В две шеренги – становись! …Равняйсь! …Смирно!.. Равнение на середину! … Товарищ лейтенант! Рота поступающих в количестве сорока трёх человек построена! За время вашего отсутствия в роте без происшествий. Младший сержант Полянский.

– Здравствуйте, товарищи!..

– У нас подразделения называются группами, звеньями и эскадрильями, товарищ старшина – в дверях стоял начальник училища со своей свитой.

– Эскадрилья! Равняйсь! Смирно! Равнение налево! – это уже лейтенант принял командование на себя. – Товарищ генерал – майор! Эскадрилья поступающих в училище в количестве сорока трёх человек, построена! Лейтенант Лукин.

– Вольно! – Генерал шёл вдоль замершего строя, придирчиво, с явным неудовольствием осматривая «экипировку» будущих курсантов, прошёл между кроватями, потрогал подушки, заглянул в тумбочки. Ещё раз взглянул на строй, перевёл многозначительный взгляд на своего зама по тылу. Хотел что-то сказать, но промолчал.

– Твоя вчерашняя школа? Начальник училища остановился возле меня  – вопросы есть?

Так точно, моя, – товарищ генерал – майор, – вопросов нет, всё в порядке, разрешите встать в строй?

Ничего не ответив, подошёл к Лукину.

– Поздравляю с сыном! Молодец!

– Спасибо, товарищ генерал!

– Что, старшина, обойдёшься ещё один день без лейтенанта?

– Обойдёмся. Нас двое, военных.