Что там, за дверью?

– не свил гнездо, не посадил дерева, не продолжил себя,

– не понимал без слов и не говорил без звука,

– не заглядывал в колодец сомнения, но заменял истину ложью,

– не ведал благородства и не бросил в землю ни одного зерна доброты,

– не знаком с горячей постелью, сладостью печали и горьким вкусом любви,

– не скован 10-ю заповедями…

Вычеркнувшие себя из мира человеческих отношений, всегда обращённые к нему спиной, за порогом жизни вы будете бродить, как Агасфер, среди таких же отверженных, как сказано ему было: «…ты будешь вечно идти, и не будет тебе ни покоя, ни смерти».

Даже в аду от вас шарахнутся: своим мертвым взглядом вы перепугаете там всех чертей.

    2014 г.

Вещизмы

(Где мы говорим о вещах и предметах, загодя думая, что у них нет собственного языка)

Календарь

Его повесили. Толстый, гладкий, он был раскрашен в цвета сезонов.

Каждый день с него срывался листок.

И были дни праздной лености, и листки не спешили отрываться и долго парили, как бы решая – вернуться назад или опуститься на землю.

И были дни тяжёлых сомнений, и исчезал цвет с лица дня, и листки глухо шлёпались вниз. Один на другой. Один на другой.

И были дни – огонь и кровь. И напоённые ими листки срывались со звуком гильотинного ножа и врезались в землю.

И были следом дни, когда уже успокоенные листочки порхали в воздухе и в трепетном испуге искали, где приземлиться. Подальше, подальше от бывших соседей.

И были даты, когда дни скрывали ночи. И смущённые листки свёртывались в воздухе, в замешательстве заливаясь краской.

И были дни, и листочки трепетали жемчужными крыльями колибри и поднимались вверх, озаряя всех сполохами красок и надежды.

И был день, и были дни… и слетел листок – последний в году. И оголилась стена времён, освобождая место новым дням… И надеждам, что где-то, спрятанные между листочками, вырвутся на волю приятные неожиданности и осыплют всех радужным дождиком.

И праздновали люди…

    2011 г.

Карманы

Собираясь в магазин, по обыкновению сунул руку в карман, проверить захватил ли деньги. Нащупал бумажник, но вот так, сразу вытащить руку назад не удалось. Будто что-то мягко удерживало её внутри. Поперебирал пальцами: ключи, флешка, тряпочка для очков… В другом, сунул руку, – сотовый телефон, записка с нужным адресом, и ещё одна – не забыть сделать то-то или купить. Перечислено: один, два, три… Обрывок шнурка, монетка… Сколько разных предметов! Некоторые помнишь, некоторые как будто только что материализовались, чтобы удивить своим появлением или привлечь внимание к своему назначению. Сколько вас таинственных и безвестных, что всегда с нами, но никогда даже не приходит в голову задуматься о вас?!

Вот, те же карманы. Странно, только подумал и мягкий захват, державший руки, немедленно их отпустил. Вот, карманы, – вернулся к мысли.

Они – укрытие для самых нужных мне предметов. На дне их хранятся продолжения моих мыслей – подсказки моей слабеющей памяти, секреты от чужих глаз. Все предметы исчезают с лица света в их тёмном логове, но в любой момент они возвращают их мне в целости и сохранности. Они никогда не подводят, строго храня в своих недрах точный счёт и баланс вложенного и изъятого. Они не выбалтывают твои тайны, не выворачивают себя наизнанку перед чужим.

Когда надо, они гасят взрывы адреналина, укрощая мои кулаки и не давая им вырваться на волю, чтобы проявить свой буйный нрав. Успокаивают меня, позволяя рукам вполне комфортно свернуться в пару убедительных кукишей, которые по обстановке не всегда тактично демонстрировать. Или служат им убежищем при чересчур эмоциональном разговоре. Греют, наконец.

Обращали внимание, что делает в первую очередь продрогший человек? Верно! Греет руки…

Карманы даже похожи чем-то на человека: с возрастом, прохудившись, они могут потерять счёт либо просто что-то выронить из себя. Но никогда назло или с умыслом. Наоборот, придя в такое состояние, они по-своему предупреждают, начиная с самого малого, например, с самой малой монетки, которую, право же, не грех уплатить за столь важное предупреждение.

В своей глубокой неодушевлённой утробе хранят бережность, нежность и теплоту, заботу и однозначную преданность. Всегда ли они наблюдаются у нас, «гомо сапиенс»?

И вообще, представьте, что в один прекрасный день – Оп! И исчезли карманы!..

Представили? Ну, и…

    2011 г.

Обувь

Поднялся по лестнице, открыл ключом дверь и вошёл в прихожую. Всё, я дома.

Небрежно, привычным движением сбросил надоевшие за день ботинки.

Проводил взглядом их полёт и приземление, и вдруг в голову пришла показавшаяся мне занятной мысль.

– Сколько вы прослужили, – подумал. – Исполняя только лишь мои желания, вашего хозяина. Без ропота.

Вы не можете пойти, куда хотите, – вас направляют.

С вами не считаются: в холод и жару, в слякоть и сушь, по камням, льду, песку…

Вас топчут, вами пинают со злости разные предметы, большей частью твердые и угловатые…

Вас стряхивают с ног, как прилипший банный лист, чтобы влезть в рыхлые, бесформенные, не способные ни на что домашние шлёпанцы (тьфу – слово-то какое)…

Сколько вы прослужили… верой и правдой, несмотря на возраст и состояние. Почему же на вас иногда смотрят, как на врага, и ищут первого попавшегося повода поменять на другие?..

Вот вы лежите: незашнурованные, как бы растерзанные, заброшенные в угол прихожей.

Вам некому пожаловаться, вы из другого мира. Вас не держат на руках, с вами не говорят, вас не нежат, даже не чистят.

Вы ждёте, возможно, какого-то отношения, хотя бы какого-то признания что ли…

Я с удивлением взглянул на свои ботинки. Разверстые, с раскинутыми в стороны шнурками, они без тени сомнения или обиды как бы смотрели на меня:

– Влезай, мы с тобой хоть куда и когда угодно…

Впервые мне как-то стало неловко перед неодушевлённым доселе предметом, его бессловесностью, но одновременно готовностью служить независимо ни от чего. Греть. Защищать. Меня.