Загадка Восточного экспресса

– А-а-а…

– В тесноте, да не в обиде!

– Как тонко подмечено, – придвинув свою ногу к моей, произнес Льюк.

В это время к нам подошел стюард с подносом, на котором стояли бутылка шампанского и два хрустальных бокала, украшенных золотыми вензелями Восточного Экспресса. Поставив поднос на столик, стюард ловко откупорил бутылку и разлил искрящееся вино по бокалам.

– За нас? – предложила я тост.

– За тебя, ma chеrie[3 - ma chеrie – (фр.) – моя дорогая.], – прошептал Льюк и поднес свой бокал к моему.

Встретившись, их хрустальные бока издали легкий певучий звон.

Эпизод 4 – Соболиные брови

Я отпила шампанское и, поставив бокал на столик, взглянула в окно. Там все также стелился густой туман.

«Надеюсь, он вскоре рассеется», подумала я, ведь вся прелесть таких путешествий состоит именно в созерцании расстилающихся и убегающих за горизонт пейзажей…

Переведя взгляд на Льюка, я заметила, что перед ним на столе появился какой-то блокнот, в котором он начал что-то сосредоточенно набрасывать. Его «кудряшки» в теплоте вагона подсохли и теперь тугими завитками ниспадали на лоб, даже немного лезли в глаза, но он их будто и не замечал, так был увлечен своим занятием.

Стараясь не проявлять слишком открытого интереса, я стала украдкой рассматривать пассажиров за соседними столиками. У противоположного окна сидела американская пара среднего возраста, с жаром обсуждавшая аутентичность интерьера нашего салона. Особенно их волновала сделанная на стенках инкрустация танцующих девушек в греческом стиле.

Над креслом Льюка виднелись платиновые локоны какой-то пожилой дамы. У её ног лежала, похожая на толстенькую лисичку, небольшая рыжая собачка.

В креслах наискосок сидели видный мужчина в твидовом пиджаке и девочка лет десяти с копной золотистых волос. Мужчина читал какие-то сводки в газете «Financial Times[4 - Financial Times – международная деловая газета, специализирующаяся на публикации и анализе новостей из мира финансов и бизнеса, издаётся на английском языке в 24 городах мира с общим тиражом 360 тыс. экземпляров. Штаб-квартира главной редакции газеты находится в Лондоне.]», а девочка с интересом всматривалась в лежавший перед ней на столике планшет.

Я закрыла глаза.

Салон тут же наполнился смехом, громкими возгласами и звоном бокалов. У противоположного окна появились два парижских денди в черных смокингах.

На местах видного мужчины с золотоволосой девочкой теперь сидели девушки в море шелка и шифона. Их волнами уложенные короткие волосы украшали бриллиантовые заколки, длинные страусовые перья и небольшие, похожие на перевернутые горшочки, шляпки. Перед девушками на столе стояла бутылка шампанского, и были разбросаны несколько цветных фишек казино.

В кресле напротив меня, всматриваясь в темноту за вагонным окном, сидел высокий незнакомец с соболиными бровями. Отражаясь в стекле, черты его лица то исчезали, то проявлялись вновь. Всматриваясь в них, я пыталась понять, кого он мне так напоминает. Но картинка, дразня и раззадоривая, ускользала от меня, не давая зафиксировать её в памяти.

Будто почувствовав на себе мой любопыствующий взгляд, незнакомец резко повернул голову в мою сторону и, встретившись со мной глазами, обжег меня своим взглядом.

Эпизод 5 – Коленка

Я взглянул на Анджелу. Прижавшись лбом к стеклу вагонного окна, она мечтательно всматривалась куда-то в туман. Интересно, какие «сказочные виньетки» видятся ей в этих клочьях водяного пара…

Достав блокнот, который мне приглянулся в одной из витрин на вокзале Виктория, я открыл его и стал набрасывать в нем профиль Анджелы.

Вообще-то, я ничего со времен Беркли[5 - Музыкальный колледж Беркли (англ. Berklee College of Music) – американское высшее музыкальное учебное заведение, основанное в 1945 году и расположенное в Бостоне.] не рисовал. В Бостоне у меня всегда была под рукой художественная тетрадь. Хоть я и учился музыке, сам город как-то располагал меня и к другим творческим занятиям.

Особенно много набросков у меня осталось с тусовочных встреч студентов различных колледжей и университетов Бостона на одной из площадей Гарварда в Кембридже[6 - Ке?мбридж, Ке?ймбридж – город в штате Массачусетс в США, отделяется р. Чарльз от города Бостона]. В ту пору я увлекался балеринами, вернее их ногами, и все выискивал в толпе студенток с артистических факультетов идеальную пару. Потом мой интерес как-то сам собой пропал, и я бросил рисование…

Поезд слегка качнуло в сторону. Моя нога, скользнув по шелку юбки Анджелы, на мгновение чуть сильнее прижалась к её бедру. Меня потянуло положить ей руку на коленку. Я уже было собирался это сделать, как почувствовал, что кто-то на меня смотрит. Подняв глаза, я наткнулся на осуждающий взгляд пожилого джентльмена. «Неужели старик умеет читать чужие мысли», подумал я и, тут же покраснев, опустил глаза.

Через несколько секунд я снова украдкой взглянул в его сторону. Однако на этот раз пожилого джентльмена в кресле не оказалось. Приподнявшись, я пробежался глазами по салону, но старика нигде не было видно.

«Показалось, наверное», подумал я и бросил взгляд на Анджелу… Но она больше не всматривалась в окно – её голова была откинута на спинку кресла, а глаза закрыты… Я уже собирался вернуться к рисунку, как с губ Анджелы слетело что-то похожее на стон.

Эпизод 6 – Набросок

– Анджела, – дотронулся я до её руки.

Она открыла глаза.

– Тебе что-то приснилось? – спросил я.

– Приснилось? – сонно переспросила она.

– Ну да, – кивнул я. – Ты только что стонала во сне…

– А-а-а, не знаю, может быть и снилось, – протянула она, задумчиво водя пальцами по краю бокала. Её ногти, блестя лаком, темно-вишневыми капельками заскользили по хрусталю.

– Знаешь, – оторвав свой взгляд от её ногтей, произнес я, – мне тут кое-что показалось…

– Что ты имеешь в виду? – подняла она на меня глаза.

– Ну, ты когда в окно смотрела, я решил сделать набросок твоего профиля…

– Льюк, я не знала, что ты умеешь рисовать, – воскликнула она.

– Ну, не то, чтобы рисовать, так, люблю эскизы и наброски делать, – смутился я.

– А покажи мне, пожалуйста, что у тебя вышло, – попросила она, положив руку на блокнот.

Мне вдруг стало неловко. Ведь свои наброски я раньше никогда никому не показывал. Ноги балерин даже maman не видела. А вообще, оно и к лучшему, что не видела, а то обязательно все не так бы интерпретировала. А я больше всего боялся, что меня могут неправильно понять.

– Ну, если не хочешь сейчас, можешь потом как-нибудь показать, – заметив мое смущение, сказала Анджела и убрала руку с блокнота.

– Я обязательно покажу тебе все свои рисунки… Только сначала я хотел бы немного потренироваться, а то я с самого Беркли не рисовал, – поспешил объяснить я.

– Да, конечно, – улыбнулась Анджела. – Ты говорил о том, что тебе что-то там показалось…

– Ах да, я хотел сказать, что когда делал набросок твоего профиля, заметил, что на меня пристально смотрел один старик, и вид у него был какой-то суровый…

– Какой старик?

– Ну, тот, что сидел в кресле за тобой, лицом ко мне, – пояснил я.

– А-а-а, – протянула Анджела и, обернувшись, кинула взгляд на кресло, о котором шла речь. – Но, там же никого нет…

– Да, это сейчас в нем никого нет, а пять минут назад мне показалось, что там сидел старик…

– Интересно… А почему ты говоришь «показалось»?