Лекарь

Шорты.

Футболки.

Панама.

Панама у Аркадия Аркадьевича – ветеран. Она более чем в сорока странах побывала. Афганистан прошла, под африканским солнышком не раз жарилась. Крепкие панамы в СССР шили, не как сейчас. Всё маркетинг буржуйский с его укорочением жизненного цикла товара – поносил сезон, выкинул и покупай новую. Капитализм, мать его…

Не любил Аркадий Аркадьевич нынешний порядок российского хозяйствования, хоть и сам в нём активно участвовал.

Под левой лопаткой опять что-то закололо… Да, что за напасть такая?

Встал, по комнате прошёлся, на лоджии постоял…

Вроде легче стало, но всё равно какая-то тяжесть под девой лопаткой чувствуется.

Ещё раз измерил давление. Как бы и ничего – бывает и хуже…

Список надо дальше писать, потом ещё чемодан укладывать…

Рубашка.

Брюки.

Туфли.

Шлёпки.

Загранпаспорт.

Деньги.

Билеты.

Зарядка для телефона.

Ветровка.

Ушные палочки.

Носовой платок.

Блок сигарет.

Зажигалка.

Тонометр.

Термометр.

Ваучер отеля.

Медстраховка.

Что ещё? Ничего не забыл?

А, крем от солнца в список включен? Нет? Раньше бы крем для загара вписал, а сейчас вот – защитный… Да уж…

Крем от солнца.

Перевязочный материал.

Только Аркадий Аркадьевич бинты и стерильные салфетки в свой списочек внёс, как в груди у него всё сдавило. Чёрная холодная железная лапа его сердце сжала и давила, давила, давила… Дышать вдруг стало трудно, в глазах потемнело…

Плохо то как!

Заболело левое плечо, с той же стороны под лопаткой, шею как будто сдавил шипастый обруч… Зубы заныли… Капли холодного пота упали на бумагу со списком – одна, вторая, третья…

Затошнило, но это казалось по сравнению с болью в груди такой мелочью…

Аркадия Аркадьевича охватил страх. Животный какой-то, всепроникающий…

Ноги стали как ватные, затрясло ещё всего…

Ну всё, звиздец…

Взял телефон… Чёрт, какой тяжелый…

В груди давило всё сильнее и сильнее… Сколько же можно…

Телефон выпал из враз ослабевших пальцев.

Голова закружилась, в глазах потемнело.

Аркадий Аркадьевич застонал. Сам он этого уже не слышал.

Глава 3 Рыбник

Следующего страдальца в избу Медведя ввели под руки двое дюжих мужиков. Скорее даже не ввели, а внесли.

Больной хрипло дышал, обильно потел, был бледен – краше в гроб кладут…

– Доброго дня, Медведь…

Голос был Медведю знаком.

– Рыбник? – знахарь даже привстал со своего табурета.

– Да я, это, я… Что, не узнал? – криво улыбнулся больной.