Лекарь

– Сама то ешь, что всё мне подкладываешь. – травник поднял глаза на Марию.

– Так, хороших работников не жалея кормить надо, – лукаво и со значением произнесла Мария.

– Ну, тут мы рады стараться. – сдерживая смех ответил Медведь. – Всегда готовы. Хоть прямо сейчас…

– Ну тебя, работничек. – уперла руки в бока повитуха. – Белый уж день на дворе. Хватит сладенького…

Травник понял, что больше ему сегодня не обломится.

– Так ведь и не рассказала, как вчера баба разродилась, – зарыскал глазами по столу Медведь.

– Что ищешь? – обвела взглядом всё находящееся на скатерти Мария.

– Соль, – продолжая выискивать нужное ответил Медведь.

– Да вот же она. – указал Мария на деревянную ёмкость с белыми кристалликами. – За кувшином.

– И правда. – протянул руку за солонкой Медведь. – Опять немного не досолила…

– Как водится пошла та баба рожать в дом к родной матери, – продолжила прерванный вчера вдруг возникшими неотложными делами рассказ Мария. – Меня прямо туда и пригласили…

Травник, жуя досоленный по своему вкусу кусочек мяса, мысленно одобрил действия бабы. Чем меньше народа о родах знает – тем лучше они пройдут. Зачем бабе лишнее страдать за всякого, кто о родах её узнал. За каждый грех узнавшего придётся ей боли терпеть… Только два человека могут знать о предстоящих родах безнаказанно для роженицы – это её родная мать и повитуха.

– Пришла она в дом матери, удалили там всех лишних под благовидным предлогом, выбрали мы с её матушкой укромный уголочек… Одна с нами в избе старая-престарая старуха осталась – ходить она уже давно не может. Велели мы ей притвориться спящей – как будто она ничего не видит и не слышит. Все окна и двери мы в избе открыли, волосы бабе распустили, в чистую рубаху переодели, а тут у неё схватки и начались… Вроде и не первого ребеночка та баба рожала, и перед родами у всех знакомых прощения попросила, а начала она мучаться. Расстегнули мы бабе ворот на рубахе, сняли с неё кольца и серьги – продолжает мучиться. Отпёрли в избе все замки, все узлы, что увидели, развязали, а всё равно плохо дело идёт. Баба орёт, а родить не может…

Медведь даже есть перестал – внимательно Марию слушает.

– Мужа позвали. Прибежал – морда красная, запыхался… Ему сказали ворот расстегнуть, пояс снять. Растёрла ещё я поясницу бабе, живот её маслом смазала – всё никак не родит… Схватки идут, при каждой, чтобы остуды не было, я живот бабе платком накрываю, – вспоминала вчерашнее Мария. – Не помогает тепло, значит – надо живот чем-то остудить. Холодок то, он для ускорения родов хорош. Была бы зима – снегу бы на живот бабе положила, а тут только и была в избе холодная вода. Понятное дело – не помогла она…

Мария, рассказывая, вновь переживала всё вчерашнее. Её эмоции передались и травнику. Не закрылся он вовремя – не с больным он сейчас был, вот и расслабился.

– В пустую бутылку надо было дать подуть, – влез с советом в рассказ Марии Медведь.

– Дули, как не дули – не помогло. – Мария без всякой обиды посмотрела на травника. – Не дурнее паровоза…

– Рвоту тогда надо было вызвать, – продолжал давать советы Медведь.

Любой человек, когда эмоции его захлестнут, глупеет. Кто больше, кто меньше. Вот и на Медведя эмоциональное заражение от Марии подействовало – начал он, травник, матёрой повитухе советы давать. Смешно немного это даже…

– Само-собой, роженицу сорвет и это силы ей даст… – не обиделась и сейчас на советчика Мария. Он же с доброй души так говорит, переживает за свою любушку-голубушку. – Пробовали и это – её же волосы в рот ей вкладывали. Рвёт её, а родам это не помогает… Поводили мы ту бабу по избе с её матерью – не разродилась. Муж ее на свой спине потаскал – не помогло. Подвесили мы тогда её на верёвках на брус под потолком – это и помогло. Помучилась она ещё немного и родила.

– Кого хоть? – опять принялся за мясо Медведь.

– Кого-кого – мальчика. – улыбнулась Мария.

Глава 8 В Лесной

Выставили Алексея Найденова за ворота медицинской школы, хорошо, что ещё завтраком накормили. И так сверх положенного сколько дней место в общежитии занимал…

С ног до головы младший лекарь в казенное одет, в кармане денежек не так чтобы и много, в руке зеленая брезентовая сумка от большого лекарского набора. Набор хоть и большим называется, а сумочка – не велика. Да у Найденова всё имущество туда вошло, а ещё и место в ней осталось. Много ли у сироты вещей – пара запасного нательного белья, три пары носков, полотенце, рубашка. Ну, ещё чуть-чуть по мелочи – мыло, зубная щетка и порошок для той же цели, иголка с нитками, ножницы, ложка с вилкой. В кармане, кроме монеток, складной ножик и спички. Вот и всё богатство.

Да, ещё документы имеются и ярлык на проезд до Лесного. На поезд.

Ну, ножки-ножки, ведите на железнодорожный вокзал…

Так… Вот тебе и Город. Ещё и столица Зелёной… Самый большой небоскрёб в три этажа. Хорошо ещё из кирпича…

Раньше Аркадий Аркадьевич, а теперь Алексей Найденов денег на общественный транспорт решил не тратить, а пешочком прогуляться по столичному городу. Когда ещё такое придётся. Закрутят-завертят дела службы в Лесном, не до поездок в Город будет.

Улицы камнем мощены, довольно чисты и ухожены. В центре. Чуть в сторону – деревня-деревней… Вывески аляповаты. Народу – не много. Одеты прилично, но в большинстве своем в что-то типа форменной одежды. На груди – знаки об окончании учебных заведений, у тех, кто постарше – медали.

– Военные? – задал сам себе вопрос Аркадий Аркадьевич.

– Не обязательно. Так тут принято одеваться и учителям, и лекарям, и инженерам. Уже не говоря о государственных чиновниках, – сам себе на вопрос ответил Аркадий Аркадьевич.

В очередной раз памятью Алексея Найденова он воспользовался. Практически уже без всяких со своей стороны усилий, на автомате.

Вокзал размерами и архитектурными изысками не поражал. Всё было строго и функционально.

– Возведен по единым утвержденным образцам строительства государственных учреждений… – подсказала память Найденова Аркадию Аркадьевичу. – В Лесном точно такой же будет.

Не только в Лесном. Такие же здания ждали Алексея и в Торфяном, и в Листвянке, и в Боре… Вздумает он в Верхний Посёлок на поезде отправиться – там опять такой же вокзал будет.

Железная дорога на Зелёной государственная, поэтому и всё вокзалы как братья-близнецы. Абсолютно одинаковы здесь и казармы в армии, здания судов, больниц, школ, пунктов охраны порядка… Нет, школа от больницы отличается, но школы в Бору и Торфяном, к примеру, словно зеркальные отражения.

Аркадий Аркадьевич посмотрел на вокзальные часы, пробежался глазами по куцему расписанию. Через час у него уже и отправление…

Кстати, с первого жалования надо себе часы купить. Что за лекарь без часов – ни частоту сердечных сокращений посчитать, ни узнать, что время обеда или окончания службы сегодня уже наступило. Или прямо сейчас этот нужный ему прибор для измерения времени приобрести? Немного серебра у него имеется – на дешевый вариант хватит.

– До Лесного. – молодой человек со значком младшего лекаря протянул свой ярлык на проезд в окошечко кассы.

– Один билет второго класса до Лесного…

Буквально через минуту Аркадий Аркадьевич получил взамен ярлыка свой проездной документ.

– Для выдачи оружия пройдите в кабинет номер три, – долетело до него ещё из окошечка кассы.

Аркадий Аркадьевич, вернее – Алексей Найденов чуть на ровном месте не запнулся.

Оружие? Какое оружие? Зачем?

Пошарил в памяти…

Всё оказалось правильно. На железных дорогах часто пошаливали.

Младший лекарь – государственный служащий?

Государственный.