Оценить:
 Рейтинг: 0

Человек, который не мог творить чудеса

Год написания книги
2007
<< 1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 17 >>
На страницу:
11 из 17
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Сможем.

Я вспоминаю о «соответствующем импульсе». Если, приняв его от меня, энергополе невидимок со скоростью света передаст его аналогичному полю в любом месте планеты, любой избранный мною материальный объект распадется на атомы, причем энергия распада будет отброшена в сопредельное временное пространство. Так по крайней мере объясняла мне Сузи. А на доступном мне языке понятий это значит, что объект исчезнет без шума и вспышек, без всяких там излучений и взрывных волн, просто исчезнет, как стакан, прикрытый цилиндром фокусника. Хотя бы на день, на час я становлюсь человеком, который мог творить чудеса. Сказка Уэллса превращается в быль. Я не буду размениваться на мелочи – выращивать на улице розовые кусты, печатать фальшивые ассигнации или отливать на кухне золотые бруски. Я размахнусь по глобусу, прекращу любую войну и любой террор, заставлю уйти в отставку любое преступное правительство. За несколько минут любая военная хунта отправится в ад или сдастся на милость народа. За несколько минут невинно осужденный выйдет на свободу из любого застенка…

Я разбушевался в мечтах, как школьник, нагромождая в уме сказку за сказкой, пока спасительный сон не избавил меня от постыдного возвращения к действительности. Сон под утро тревожный и хрупкий, полный странных видений, словно повторяющих что-то забытое в твоей жизни.

Я иду в каменном ущелье будто вымерших улиц. Одинокие черные тени в подъездах с неопределенным человеческим обликом. Прохожих нет. Стекол в окнах тоже нет – одни пустые глазницы. Может быть, это улицы из фильмов о разрушенных войной городах?

Улицы сужаются, оборачиваясь переулками и проходными дворами, и я знаю, что где-то неподалеку меня ждет тупик, из которого уже нет выхода.

Это – ворота, похожие на вход в автомобильный гараж. Они медленно раскрываются, выпуская навстречу мне что-то неопределенное и рыхлое, как медуза. А может быть, это новая форма разумной жизни?

«Почему?» – спрашивает она и не договаривает.

«Почему?»

«Почему?»

Я просыпаюсь и сажусь на постели, опустив босые ноги на пол. Должно быть, еще рано, в комнате света мало, и только на освещенном экране телевизора легко читается тот же вопрос:

«Почему?»

А вслед уже бегут слова, договаривающие сон:

«Почему у тебя несколько жизней?»

Я даже протер глаза, чтобы убедиться в том, что не сплю. Экран ждал ответа.

А что я мог ответить на этот, мягко говоря, странный вопрос?

– У меня одна жизнь.

«Две. Ты одновременно был в двух пространственно-временных мирах. Ночью и днем. Лежал не двигаясь и двигался в пространственных границах, какие вы называете улицами».

– Это не жизнь, это – сон, – сказал я зевая.

«Ваш словарь толкует слово „сон“ слишком неопределенно. Это и физиологическое состояние, в котором периодически прекращается работа сознания, это и видения спящего, и мечта, и фантастический продукт воображения. Слишком много исключающих друг друга понятий».

– Я имел в виду именно видения – то, что происходило во сне, а не наяву, – сказал я вслух.

Экран понял по-своему.

«Другая жизнь, но мы не могли в нее проникнуть».

– Потому и не могли, что она не существовала реально. Продукт неконтролируемого воображения.

«Непонятно. Все, что существует, – существует реально. Реально не существовала – несовместимость понятий. Еще один признак чуждой нам формы жизни».

И экран погас.

– Ну, что скажешь? – услышал я позади смешок Вэла.

Он, как и я, не спал и сидел босой на диване.

– Кажется, взаимопонимание недостижимо, – вздохнул я и прибавил: – Только…

– Что только? – насторожился Вэл.

И я, опустив голову, чтобы не смотреть ему в глаза – неловко, конечно, а так хотелось рассказать, – все-таки рассказал ему о своих воздушных замках. Пусть улыбается, пусть острит, пусть говорит, что, мол, глупо все это и смешно.

– Конечно смешно, – подтвердил Вэл тоном судьи, выносящего приговор. – Наивность всегда смешна. Это свойство инфантилизма. Смешно быть ребенком в тридцать пять лет. А твои мечты – издержка воображения подростка, возомнившего себя властелином мира. Он, видите ли, предотвращает войны, уничтожает оружие на военных базах!.. Не суйся, милок, в политику: не по зубам орешек. И штаб НАТО не потроши. Документацию уничтожишь, а генералы останутся. И планы восстановят, и агентуру, и средства. И ничего не изменится, только легкую панику вызовешь – на время. А ультиматумы диктатурам или хунтам – это уж совсем смешно. Даже физическое уничтожение диктаторов не приведет к революции. Революции не экспортируются и не делаются по приказу извне; их делает народ, когда создается революционная ситуация.

Разгромленный, я отступал, все еще не сдаваясь.

– Могущество невидимок не только в разрушении.

– А что они создали? Курительную трубку и золотой бюст?

– Дело не в масштабах. Полагаю, что с такой же легкостью они создадут и океанский лайнер.

– Для кого? Для тебя? Стоит этакий пароходище в устье Темзы. Абсолютно пустой. Ни капитана, ни команды, ни судовых документов. Как ты докажешь свои права на владение?

– А если не для меня? Для общества. Например, строительный кооператив для лондонской бедноты. И не один квартал, а целый пригород. Или, допустим, мост через Ла-Манш или туннель. Без труда и средств – раз, и готово!

– Допустим. А по какому образцу они его выстроят? Что они знают о сопротивлении материалов и строительной механике? Можно ли будет ездить по этому мосту, даже если он и повиснет волшебно над Ла-Маншем? Да и пригород твой – это не трубка Доуни. Дело не в масштабах, согласен. Но по каким расчетам и чертежам они скопируют сложное инженерное хозяйство с его транспортными магистралями, осветительной и газовой сетью, водопроводом и канализацией, телефонной и телеграфной проводкой? Они и понятия об этом не имеют, и назначения не поймут, а ты – пригород! Нет, Монти, в своем чудотворчестве ты даже ограниченнее, чем герой Уэллса. Тот хоть мог сотворить себе яичницу, а ты и этого не сможешь: нет образца для синтеза.

Я молчал.

– Пора вставать, волшебник, – зевнул Вэл и пошел в душ.

– Может, позавтракаем вместе?

– Твоя Розалия еще не вставала, а у меня – дела.

Проводив Вэла, я подошел к окну. Уже совсем рассвело, но квартал еще спал: не было ни людей, ни машин, только автотележка молочника задержалась у подъезда напротив. То был подъезд старого лондонского дома, выстроенного, должно быть, еще полстолетия назад. Рядом с ним стоял, вероятно, такой же, но во время войны его разрушило прямое попадание немецкой фугаски. Уже несколько лет на его месте собирались воздвигнуть новый, а строительная площадка, огороженная аккуратным забором, все еще оставалась пустой. Только окрестные мальчишки, проникавшие сюда сквозь щели в заборе, устраивали здесь свои футбольные и крокетные матчи, прекращавшиеся с появлением лондонских «бобби» – строгих блюстителей уличной тишины и порядка. «А что, если…» – мелькнула озорная мысль. И я сказал вслух с невольной торжественностью:

– Если вы еще здесь и можете меня слышать, постройте дом на пустыре напротив. Что значит «построить», вы, вероятно, знаете, «дом» – тоже. А пустырь я сейчас наблюдаю: он огорожен забором, оклеенным рекламными афишами. Дом должен быть точнейшей копией соседнего, стоящего рядом. Не только снаружи, но и внутри. Вся проводка, которую вы скопируете, должна быть также связана с подземным хозяйством улицы. – Я вздохнул и добавил: – Возле подъезда укрепите большой белый экран с надписью: «Бесплатные квартиры для бедняков. Вселяйтесь и живите. Вход свободный».

Ничто не звякнуло, не стукнуло, не шелохнулось. Дом, задуманный мной, не появился. «Эффект Клайда» попросту не сработал. Я внутренне посмеялся над своим дурачеством, вздохнул и начал одеваться.

Потом съел завтрак, просмотрел газеты и, захватив зонтик, собирался уже выйти на улицу, как вдруг услышал нарастающий шум за окнами. Словно поймали вора или кого-нибудь сшибло автомобилем. Взглянул в окно и обмер.

На бывшем пустыре стоял пятиэтажный дом, точная копия своего выцветшего и закопченного соседа. У дверей до второго этажа тянулся белый прямоугольник с задуманной мной надписью, ясно читавшейся даже из моего окна. А внизу ее читала и обсуждала толпа, собравшаяся у дома. Что-то кричал полицейский в каске, останавливались проезжавшие автомашины, толпа росла.

Я, забыв зонтик, стремительно выбежал на улицу.

Глава 8

МИДАС
<< 1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 17 >>
На страницу:
11 из 17

Другие электронные книги автора Сергей Александрович Абрамов