Канатоходцы

– Еще один вопрос… – сказал я.

– Говорите.

– Не обижайтесь, Первый, – медленно начал я. – Нотации и советы, быть может, необходимы, но их мог бы передать и Седьмой. Скажите честно: зачем вы меня вызвали?

Он долго молчал – видимо, обиделся все-таки, потом сказал с какой-то грустной усмешкой:

– Вы правы. Простите старика: я просто хотел посмотреть на вас, если это слово подходит к ситуации. Мне уже никуда не выбраться отсюда: разве что провал. А знаете, чего мне бы хотелось? – И, не дожидаясь ответа, закончил: – Поменяться с вами местами. Да и возрастом тоже… – Он засмеялся. – Не слушайте, все это вздор и старческая болтовня. А теперь идите и не оглядывайтесь. Идите-идите, а я, как всегда, остаюсь…

Я встал и пошел. Сначала по коридору с мертвыми дверями, потом по лестнице – не захотел пользоваться лифтом, – потом по улице – под мелким теплым летним дождем. А в голове звучала последняя фраза Первого: «Идите, а я, как всегда, остаюсь…»

Глава 13

в которой пойдет речь об одном совещании

За окнами-стенами верхних этажей Дворца дружбы плыли и кучились облака, упавшие на город. Новое стоэтажное здание Дворца – все из органического стекла без видимых швов и стальных скреплений – было построено еще в первом десятилетии века. Легкое и прозрачное, оно возвышалось над городом, как елочная игрушка великана из космоса, а специальное устройство создавало вокруг него неутихающий вихревой поток, защищавший игрушку от воздушных течений, циклонов и бурь.

В этот хмурый день на заоблачных высотах Дворца, где разместилось руководство объединенных свободных стран, здесь, в кабинете начальника разведывательного Центра Дибитца, встретились его друзья и соратники из разведок других континентов – Шари и Амер.

Все были немолоды – какая же молодость пятьдесят с лишним? – и все знали друг друга добрый десяток лет. И понимали друг друга даже не с полуслова, а со взгляда, с интонации, с мимолетного движения губ. Все трое были профессионалами, да и дело связывало общее, знакомое до мелочей: от психологии разведчика до умелого обобщения частностей, что в жизни зовут пустяками, а в разведке объективными данными.

– Вы ознакомились с моим докладом Совету? – спросил Дибитц и в ответ на молчаливый кивок собеседников добавил: – Значит, преамбула не потребуется.

– О рудниках на Второй мы уже слышали, – сказал Шари. – Вербовщики СВК появились не так давно и у нас.

– Рудники, с которых не возвращаются, – усмехнулся Амер. – И у нас побывали эти ловцы человечины.

– Официальный отбор?

– Вполне. Вежливое приглашение от имени «Разработок Синау». Алюминий и медь.

– Чепуха, – сказал Дибитц. – Активность медеплавильных и алюминиевых заводов в СВК не увеличилась. Тут что-то другое.

– А почему они не отправляют на Вторую механизмы? – спросил Амер. – Человечина дешевле?

– Не только. Разные месторождения – разные механизмы. Пошлют машины – мы сразу скажем, какая руда.

– А вдруг золото?

– Едва ли. Какой им смысл скрывать? Их территория – их и золото. На долю в добыче мы не покушаемся. И еще одно: почему не возвращаются с рудников? Нагруженные золотом возвращенцы были бы лучшей рекламой приисков. Новый бум, золотая лихорадка в космосе! Нет, друзья, тут что-то другое. Я не называю, что именно, в докладе Совету, но у меня есть свои предположения.

– Поделишься?

– Для этого мы и собрались. Прибыл связной от нашего резидента в Восточном Мегалополисе. Послушаем?

Он нажал кнопку селектора.

– Кто в приемной?

Светловолосая девушка на экране вежливо проворковала:

– Даблью-би.

– Надеюсь, вы не будете в претензии, если я не раскрою кодовый псевдоним. Имен у него много, а настоящее он и сам забыл, – улыбнулся Дибитц, вставая навстречу вошедшему.

Описывать его мы не будем. Это Мак-Брайт. Он чисто выбрит, подтянут, вежлив и холоден.

– Связной из Мегалополиса, – представил его Дибитц. – Садитесь.

Мак-Брайт, поклонившись, молча сел в подвинутое Дибитцем кресло.

– Рассказывайте.

– Основное я уже изложил в памятной записке.

– Товарищи ее не читали. Повторите вкратце.

– Около полугода назад у нас появились сведения о загадочной активности администрации СВК в сто тридцать втором квадрате юго-восточного сектора Второй Планеты. По официальной версии, речь шла об открытии богатых месторождений меди и алюминия. Однако в геологических кругах сообщение не подтвердилось. А между тем резко увеличилось число грузовых космических рейсов. Проследить прибытие и характер грузов на космодромах СВК, к сожалению, не удалось. Один космодром на юге мы засекли, но ни проникнуть туда, ни выяснить направление грузовых маршрутов не сумели: охрана почти непреодолима, специальные локаторы и круговой лучевой прострел не позволяют приблизиться к объекту даже на сто километров.

– Судя по данным памятной записки, вам больше повезло с обратными грузовыми рейсами.

– Они проходили в обычных, незасекреченных условиях. Регулярные грузовые рейсы в соответствии с потребностями колонии. Самое любопытное, что из СВК не было отправлено ни одной партии рудничных механизмов – ни экскаваторов, ни драг, ни буров. Только люди. Или завербованные рабочие, или приговоренные к каторжным работам в колониальных геоместорождениях.

– Откуда сведения? – спросил Амер.

– От нашей агентуры в подполье, частично из «космических» источников и непосредственно от Даблью-эй. По его предложению и был нацелен ваш агент на разгадку этой засекреченной операции. Коэффициент секретности ее мы кодируем как шесть к тринадцати – самый высокий уровень охраняемости научных и промышленных тайн. Однако и в ее «стенке» открылась щелка, агентуре связанных с нами сламистов все же удалось в конце концов засечь продвижение грузов специального назначения на стратегическом шоссе Южного Мегалополиса и даже увидеть – к сожалению, случайно! – столкновение электрокаров. Но подойти к месту аварии оказалось невозможно: все было оцеплено кругом на несколько километров. Свидетели аварии были схвачены, сумел бежать только один мальчик лет десяти – двенадцати. По его словам, из разбитой машины выпали на шоссе огромные брикеты, более полуметра каждый, из желтого металла, блестящего, как армейские пуговицы.

– Что же вы предполагаете?

– Металлическую оболочку, футляр. Латунь или краска. Камуфляж под золото. Золото в глазах обывателей объяснит и охрану, и секретность, и жестокость расправы со свидетелями.

– Кто же возглавляет операцию? «Разработки Синау»? – поинтересовался Шари.

– «Разработки Синау» – такой же камуфляж, как и псевдозолотые футляры. Финансирует операцию мультимиллиардер Факетти, президент Восточного банковского консорциума, а суть операции, ее перспективы и характер – пока не разгаданная еще загадка. Над разгадкой ее мы сейчас и работаем. Ваш агент уже успел подружиться с сыном Факетти, прожигающим жизнь балбесом, и его светским окружением в Мегалополисе. Это одна из дорожек к раскрытию тайны, другая – в подполье. Третья – непосредственно в СВК – два, куда и вылетел сейчас ваш агент.

– Я думаю, все, – сказал Дибитц и кивнул Мак-Брайту. – Подождите в приемной. Возможен дополнительный разговор.

Дибитц задумался. Что-то в рассказе Мак-Брайта подсознательно его очень встревожило, но что именно, он бы не мог ответить.

– Я полагаю, – сказал он наконец, – что вас всех волнует одна деталь. Что в брусках? Промышленные тайны уже не тайны, и нужно что-то сверхординарное, чтобы так зашифровать операцию. Предположения, конечно, у нас есть.

Есть и некоторые подтверждения их. Например, мне приходит на память один случай, до сих пор не нашедший объяснения. Месяца два назад к границам нашей зоны на Второй Планете приполз человек. Буквально приполз по холодным пескам планеты. Одежда в клочьях, изъязвленное тело и мутный взгляд умирающего. Он действительно умирал и умер на глазах у пограничников, успев только даже не вымолвить, а выдохнуть с последним вздохом: «Это не золото… Не верьте… Нет…»

– Человек оттуда? – спросил Шари.

Дибитц кивнул.

– Отчего же он умер? От истощения, от голода или…