За гранью реальности

Митрич помолчал с минуту, потом спросил.

– Так куда вы с приятелем направлялись на ночь глядя?

– В Нижнюю Ольховку. Мне казалось эта дорога только туда ведет?

– Дорога много куда ведет. А деревня эта, куда вы путь держали, плохая. Не надо вам туда, – вдруг сказал Митрич. – Телегу твою я вытащить помогу. Дорогу короткую укажу – езжайте себе с миром!

– Никак нельзя, Митрич, – вздохнул Влад.

Эх! Как бы он и сам был рад плюнуть на все и вернуться домой, в родной город, к нормальной жизни.

– Ищем мы человека одного. Девушку. Умерла она… Не так давно.. Нам бы убедиться…

– Ну как знаешь, паря. – кивнул Митрич и поднялся на ноги.

Он действительно оказался очень невысок. Не выше полутора метров.

На удивление легкой и совершенно бесшумной походкой Митрич пошел к дороге, там где стоял застрявший "дастер". Влад, включивший фонарик в смартфоне, осветил машину, показывая Лесовику масштаб трагедии. Но Митрич отмахнулся – и так все ясно, все понятно.

– Дело швах? – Влад с надеждой посмотрел на Лесовика.

А дальше произошло все странно и очень… невероятно.

Влад продолжал освещать машину, когда Митрич, поплевав на руки, смело шагнул прямо в мутно-черную жижу. Наклонился, ухватился за фаркоп и, задорно кхекнув, потянул вверх. Скрипнули рессоры, по поверхности потревоженной лужи пошли волны и с неприятным чмоканьем задние колеса вышли из грязи. Машина сильно накренилась.

– Тащи сюда вон ту лесину, – приказал Митрич кивком головы показывая где именно лежит та лесина.

Голос его был обычен, словно и не держал он сейчас в руках такой непомерно тяжелый груз.

…А всего через несколько минут машина уже стояла на относительно чистом участке дороги. С нее ручьями текла черная вода и отваливались большие куски грязи.

Митрич деловито обошел автомобиль по кругу, громко цокая языком и что-то невнятно бормоча себе под нос. После подошел к Владу.

– До утренней зорьки время еще есть. Ложись, поспи на полянке где мы с тобой беседу вели. Я там уже все приготовил, – помолчал секунду и добавил: – Не тронет вас здесь никто. И ее я не пускаю. Нечего ей делать в моем лесу.

– Кого, Митрич?

– Сам знаешь, паря. В деревню если все же попретесь – будь осторожен. Не хорошо там! За хлеб благодарю – уважил старика. Если дело ко мне какое будет – заходи. На сто шагов с любой стороны вглубь леса зайдешь – зови. Три раза имя мое крикни и я приду. Если, конечно, не занят буду. Все, мне пора.

И сделав шаг в сторону, Митрич тихо, так что не треснула не одна веточка и даже не зашуршала высокая и сухая прошлогодняя трава, растворился в темноте. Влад даже рта раскрыть не успел. Опомнившись через секунду, крикнул вслед:

– Спасибо тебе, Митрич!

– Костер потушить не забудь! – прилетело откуда-то уже очень издалека.

Влад вернулся к догорающему костру, где, к своему невероятному удивлению обнаружил шикарную лежанку из хвойных веток и сухих листьев папоротника.

– Однако, – пробормотал Влад.

Ему уже больше ничего не оставалось, как окончательно принять факт странности и загадочности Митрича. Но поверить в то, что тот действительно Леший или, как он сам себя назвал Лесовик, все еще было непросто. Хотя, после встречи у себя на квартире с Упырицей, свободно парящей в воздухе и, словно сигаретный дым просачивающейся через малюсенькую щель в окне, какие еще могут быть вопросы? Как бы это не страшило и не претило здравому смыслу, но Потусторонний, Сказочный, Другой мир существует. Черт возьми, он реален и Влад, совершенно не стремясь к этому, оказался очень к нему близок. Настолько близок, что от паники и ужаса начинали волосы на голове шевелиться.

Глава 3.

1.

Сильно оплавленная свеча потрескивала и коптила. Сизый дымок поднимался вверх, скручивался в причудливые кольца и спирали, постепенно таял. В маленькой комнате с низким из грубых досок потолком стоял полумрак. На голых стенах из больших, неоцилиндрованных бревен и с торчащей из щелей паклей, плясали причудливые тени. Два крошечных окна комнаты были плотно занавешены грубой темно-серой тканью. В комнате было душно и сильно пахло сухими травами.

Средних лет женщина в старом, заношенном домашнем халате и тапочках на босу ногу стояла возле небольшого, полукруглого стола и листала толстую общую тетрадь. Тетрадь была ветхая, весьма потрепанная. Пожелтевшие страницы, заполненные убористыми строчками мелкого, неразборчивого почерка, тут и там пестрели рисунками, какими-то таблицами и даже схемами.

На лице женщины читалось крайнее раздражение. Она уже несколько минут пыталась найти в тетради один редкий, хотя и не очень сложный рецепт зелья.

– Ну и почерк у тебя был, старая ворона! И абсолютно никакой систематизации! – проворчала она себе под нос.

Однако, несмотря на раздражение, страницы тетради женщина перелистывала очень аккуратно, старательно разглаживая сгибы ребром своей ладони.

Наконец, искомое было найдено и женщина ниже склонилась над тетрадью. Она принялась не спеша и внимательно вчитываться в написанное. Вскоре сомнения полностью отпали – она нашла именно то, что ей было нужно.

– Ну, что же, приступим!

После этих слов комната словно ожила. Женщина порхала по ней, в каком-то нетерпеливом возбуждении. Она находила на полках большого старого шкафа и выставляла на стол пыльные банки, бутылочки, бумажные пакеты и холщевые мешочки. Что-то было подписано, что-то нет и тогда она открывала пробку или развязывала тесемку и осторожно принюхивалась к содержимому. Если это было не то, что нужно, она возвращала это на полку, а иногда выбрасывала в стоявшее возле двери эмалированное ведро.

Вскоре на столе появилась небольшая газовая плитка. Такие используют в походах и путешествиях любители активного отдыха. Явно новая и с импортным красно-белым газовым баллончиком. Женщина провозилась с ней некоторое время, негромко ругаясь, но все же справилась и зажгла огонь. Что-то пошептав, водрузила сверху пузатый медный котелок литров на пять – шесть, явно тяжелый и очень старый, но, не смотря на возраст, находящийся в отличном состоянии. Налила в него некоторое количество воды, прибавила пламя горелки и стала ждать закипания.

Как только вода закипела, в котел тут же отправился первый ингредиент – пучок высушенной сон-травы. Затем следующий – чабрец. И сразу – перетертые семена сандала.

И еще пять – шесть различных трав и кореньев. Высушенных и растолченных в специальной фарфоровой ступке. Все строго в отведенном порядке.

Помешивание. Прочтение нужного наговора. Щепотка рыжей земли. Снова помешивание большой и совсем почерневшей от времени деревянной ложкой…

В котле весело булькало. Зелье парило и испускало резкий травяной аромат. Женщина, иногда сверяясь с записями в тетради, продолжала делать все ловко и быстро. Ее лицо при этом раскраснелось, на лбу и над верхней губой блестели бисеринки пота. Она помнила, что времени у нее мало, что нужно обязательно успеть до утра. Тогда зелье получится особенно сильным и будет лучше храниться.

Наконец настала очередь крайнего на сегодня ингредиента. Ингредиента, без которого вся эта кухня не сработает, и никогда не даст никакого результата. Это кровь. Женщина достала из кармашка халата маленький темного стекла пузырек, быстро и как-то даже нервно свинтила с него крышку. После чего осторожно налила содержимое в подставленную над котлом ложку. Что-то едва слышно прошептала и опустила ложку в варево, которое тут же закипело сильнее, радостно забулькало, принимая подношение. Это продолжалось не долго. Варево вдруг как-то разом успокоилось, словно остыло и покрылось тонкой, мутной пленкой.

Женщина сразу же сняла котел с огня, поставила его на стол и быстро накрыла белым льняным полотенцем.

Зелью нужно немного постоять и тогда его можно будет перелить в стеклянную тару. Только и тогда оно еще не будет готово полностью. В нем все еще не хватает последнего ингредиента – частицы того, на кого ведется наговор. Его волосок, кусочек кожи или капля крови – без разницы. Что-то, что является носителем его ДНК. Тогда зелье сработает на этого человека именно так как нужно. Достаточно будет, чтобы он сделал всего один маленький глоток, а потом пригубит и она, после чего он навеки будет к ней привязан.

Это не простое любовное зелье. Это кое что получше, кое что посильнее. Наговор на подчинение, на полное и беспрекословное послушание. На щенячью преданность и обожание. На любовь и страх одновременно.

2.

– Как же ты сумел выбраться из этой лужи?!, – сказать, что Саня был ошарашен, это не сказать ничего.

Он проснулся несколько минут назад. Долго тер глаза, осматриваясь по сторонам и пытаясь понять – сон ему снится или уже нет.

Влад аккуратно вел "дастер" по лесной дороге. Утро наступило, тьма рассеялась и машину вести стало проще. К тому же, Влад, как не странно, прекрасно выспался за те несколько часов, что оставались у него до рассвета и сейчас чувствовал себя полностью отдохнувшим. И что самое главное – в нем возродилась, усилилась уверенность в себя. Все сомнения отпали, а в голове окончательно утвердилась мысль в правильности выбранных ими действий и поступков.

– Помог хороший человек, – улыбнувшись ответил Влад на вопрос брата, а сам опять повторил себе: