Лууч 2: Паутина реальности

– Я не понимал, что ты так сильно был одурманен чувствами к Вильгельмине, – сказал шаман. – Пока меня всерьёз, несколько раз не предупредили, по этому поводу

– А кто вас предупредил? – спросил я.

– По обыкновению, о них не говорят. Они же всегда, мне говорят, – ответил шаман и как будто прислушался к чему-то внутри себя. – Подобная терапия с не совсем людьми была подобрана мною тебе специально. Опять же потому что так хотели они, – на этот раз он посмотрел на потолок, однако кроме большой тяжёлой лампы с горящими свечами и подкопчённого потолка я ничего не увидел. – В последнюю неделю до отправки, ты зашел в своём безумии так далеко, что перестал отличать реальность от вымысла. Потом и подавно представляя себе несуществующую девушку. Как говоришь её имя?

– Синеока, – не удивился я его осведомленности.

– Правильно, Синеока, ранее не существующую, а теперь запертую на века в крепости Керионен в виде бесплотного духа. Именно её ты желал более всех, потому что она прямая копия настоящей Вильгельмины. Видишь, до чего доводит твоя тонкая игра подсознания. Настроенная, на нужную волну и снабженная всей необходимой для этого энергией. Желания опасны. Если бы каждый человек смог материализовывать, все что он пожелает и имел при этом примерные твои способности. Трудно представить даже мне, во что бы это вылилось для человечества в целом и мира.

За долгие годы общения со мной, КерукЭде научился прекрасно выражать свои мысли в моей привычной лексической манере. От этого я даже иногда забывал, что мы из разных миров.

– Значит, любовь для меня опасна и мне не стоит, с ней связываться. К этому все идёт? – спросил я спокойно, раньше бы я уже помрачнел и загрустил от таких дум.

– Понятие, которым ты называешь любовь, вообще двоякая штука и весьма опасная в принципе, – сказал КерукЭде. – Но это не главное. В твоем конкретном случае иначе. Всё это веяние проклятья, которое на тебя наложила Элетрессия Морита Ла Влакар, когда ты отправлял её в мир теней. Проклятье, было как бы законсервировано и ждало нужного момента чтобы активироваться. Если бы я не отправил тебя в замок Керионен. Тебя бы сначала сразила любовная тоска, а за ней, пришла бы смерть.

– Но КерукЭде. Его там продержали целый месяц. Почему он не издох? – сочувствовал мне ХайСыл, чего водилось за ним крайне редко, если не никогда.

– Там свои специалисты. Уж поверь на слово ХайСыл. И все-таки, надо бы и тебя туда отправить на недельку другую. Но не больше, по известным всем причинам. Хорошо, что время терпит А то ты больно беспокойный стал, – загадочно посмотрел на нас двоих шаман.

– Точно, тебе не повредит, – поддержал я.

– Ну, уж нет! Увольте. Не в этой жизни. Я вас умоляю, – импульсивно среагировал старший ученик.

– Вот и зря, – добавил я и не сдерживал больше веселого настроения, которое так ловко задал шаман.

– Луучу, могла помочь и другая терапия, но я выбрал её, – сказал КерукЭде. – Теперь вижу результат и не жалею.

Я перепробовал все кулинарные произведения искусства и просто извращения вкуса ХайСыл. Остался более чем, доволен. Потом ХайСыл играл на деревянной простой дудочке, переставал играть и пел гортанным пением. Выходило здорово. Вскоре шаман к нему присоединился и ХайСыл мог играть чаще. Дудочка издавала простые, но правильные и приятные звуки. Музыкального образования у меня нет, и слух может хромать, после известной стычки с главным бурым духом шамана, но оценить качество игры я могу. Когда они пели в паре, стены ходили ходуном, а вместе с ними, пол подпрыгивал вместе со мной. Или мне так только казалось. Опьянённому, слишком большой трапезой.

В итоге вечера ХайСыл ушёл. Точнее его отправил шаман по делам. Я решился поговорить наедине с шаманом. У меня давно назревал к нему подобный разговор.

– КерукЭде, меня мучает один вопрос. Не сказать, что он будет мне не давать покоя, или я не смогу спать по ночам. Если ты мне, на него не ответишь. Но мой мыслительный процесс, будет часто к нему подходить с новых ракурсов, пока не выльется в какую-нибудь, ни кому не нужную оказию.

– У тебя получилось меня заинтересовать Лууч. Продолжай, – ответил потирая щеки шаман, его явно клонило прилечь.