Бесов Холм. Том 1

Кэс недовольно хмыкнул. Игнаций смотрел на мальчугана, тот не отводя взгляд, смотрел на него.

– Хорошо, – протянул Игнаций. – Какое-то время значит?!

– Не больше.

Игнаций поморщился и коснулся рукой бедра – боль от старой раны становилось всё сильнее.

– Я могу вам помочь с этим, – лукаво прищурился паренёк, указав на ногу ветерана. – Быстро и просто. Хотите?

– Не трать время попусту, сынок. Ладосские жрецы накладывали ни одно заклятье на эту рану, и толку было что от коня в погребе.

– Смотрите на меня и дайте руку.

Кэс было потянул за плечо старого воина, но Игнаций лёгким жестом остановил его и с улыбкой наклонился к играющим золотом глазам.

Потомок рода Галлана сжал протянутую руку ладонях и калейдоскоп воспоминаний ветерана, нескончаемым потоком, хлынул ему в голову. Он отбрасывал не нужные с невероятной быстротой, практически не обращая на них внимания. Война, походы, казармы, костры, палатки… Таверны, женщины, застолья, пьяные друзья… Лица плачущие, смеющиеся, искажённые гневом, предсмертной агонией… Семья, жена с дочкой на руках, мать, рыдающая над телом отца… Снова бой. Злость, агония, ярость битвы… Тут Иллиан сосредоточился. Поток картин замедлился, ему стали яснее видны отдельные сцены войны.

Ряды конных витязей с низко опущенными копьями, врываются в не плотный строй ополченцев, вооруженных вилами, ржавыми мечами и колунами – не то.

Чёрный дым, застилает солнце. Ладьи, с окованными железом носами таранят пузатые, широкие баржи. Паруса пожирает пламя. Люди и орки горят заживо и надеясь на спасения бросаются в беснующиеся волны Бескрайнего Моря – не то.

Полная кровавая луна висит в небе. Чёрные, искаженные яростью лица орков. На клыках бурлит кровавая пена. Огромные двуручные мечи обрушиваются на плотный строй красных каплевидных щитов.

– “Держать строй! Сомкнуть щиты! Держать строй, сукины дети!”

Чёрные орочьи рога хрипло трубят наступление – не то, всё не то.

Он продирается дальше через кровавые сцены убийств и безумие войны.

Яркое солнце. В безоблачное небо шумно врываются тучи стрел. Смотрящие в небо глаза выхватывают из роя одну. Красный щит стоящего справа не плотно прилегает к его щиту, оставляя стреле шанс. Свист нарастает. Стрелы с глухим стуком барабанят по щитам, и та, одна, находит незащищённое место. Боль, пронзающая бедро бросает воина на землю. Его собственный крик перекрывают крики сотников.

– “Держать строй!”

Вот оно! Магический Поток в голове Иллиана колышется и разрастается. Фокусируясь на воспоминание, юный маг вытягивает картину ранения из памяти тела ветерана, затем погружает её в Источник и растворяет навсегда.

Игнаций моргнул. Ему показалось что прошло лишь мгновение. Тем временем парнишка лукаво глядел на него.

– Я полагаю теперь все, сударь Фрост?

– Забери меня Трое! – выдохнул Игнаций.

– Что такое, старый? – спохватился Кэс.

– Нога… Больше не болит.

– Всех вам благ, судари военные, – подмигнул Иллиан и исчез за закрытой дверью, оставив лишь едва заметные линии указывающие на её контуры.

– Забери меня Трое, – повторил Игнаций.

– Слышь, старый, а откуда этот шкет, узнал твою фамилию?

Кровь на пиру

Солнце стояло высоко в небе. Артур сидел в тени облокотившись на прохладную стену. Он скинул кольчугу и поддоспешник, оставшись в белой, расшитой красными узорами льняной рубахе. Его Серебряные заняли южную казарму, рассчитанную на сотню воинов. После семидневного перехода, витязи были несказанно рады шансу поспать на настоящих, хоть и армейских койках. Еда от пуза и несколько бочонков вина, присланных Радным, сделали свое дело – в казарме слышался смех и тосты за местного воеводу и его благочестивую мамашу, воспитавшую мужика что надо. До Артура долетели слова молодого Уилла, который, будучи уже сильно навеселе, клялся самолично отрубить головы ведьмам и на пике довести их до самой столицы на инспекцию воеводе Талку. Дружный гогот и одобряющие крики раздавались в ответ. Артур улыбнулся. Молодость – великая сила. Из-за поворота вышли Игнаций с Кэсом и приветственно махнув подошли к нему.

– Что с магом? – спросил Артур.

– Херово, – повалился на стог сена под навесом Кэс. – Сударя мага сейчас дома нет. Будут к вечеру, тогда и приходите.

Артур вопросительно взглянул на Игнация. Ветеран отмахнулся и скривившись потёр привычным жестом правое бедро, но старая рана больше не болела, более того, нога как будто бы помолодела лет на тридцать. Это странное чувство сбивало его с толку и не давало сосредоточиться.

– К лешим этих магов! – хлопнул себя по колену Артур и поднялся. – После свидаемся. На холме действительно ведьмы. Фарли расскажет. Радный даёт нам егерей в провожатые. Пока будем считать и это за радость. Я на боковую. После заката Радный устраивает пир в честь нашего прибытия. Всем десятникам быть.

– Аксен? – спросил Игнаций.

– Передайте Фарли и Рому чтобы на пиру следили за ним в оба.

– Хорошо. Мы тоже присмотрим, – ветеран бросил взгляд на Кэса, тот молча кивнул в ответ.

***

Шестеро воинов, в парадных рубахах, с неотъемлемыми для всех серебряных застёжками плащей и красных шароварах, вошли в тронный зал. Настенные факелы чадили здесь нещадно, нагревая и без того спёртый воздух. На полу красовались дорогие шёлковые ковры, тяжёлые, расшитые серебром, сине-рыжие портьеры, скрывали закрытые, несмотря на тёплый вечер, окна.

Сотники и десятники Радного занимали два центральных стола. Все они были ветеранами последней войны с орками и после повышения, последовали за своим воеводой в Бреннен. Опытные воины быстро навели порядок на новых подвластных им землях и правили на юге Лестора железной рукой. Радный, своими четырьмя сотнями конников, почти полностью уничтожил движение Вольных и держал в страхе местный разбойный люд. Многочисленные роптания на непосильные налоги крестьян и кустарей князю, не рассматривались вовсе: безопасность региона Империей ценилась превыше всего.

У левой стены поставили стол для жён старших чинов. Во главе него сидела жена Радного. Эта женщина средних лет, в тяжёлом, роскошном платье, пустым, безучастным взором смотрела перед собой. За военные заслуги Радного на Кадал-Урусских островах, она была отдана ему жёны. Две сестры одной из богатейших фамилий Лестора, были лакомым кусочком для любого охотника за невестами. Но если старшая из сестёр, Латмира, сидела подле своего горячо любимого князя, в столице Лестора, то Сандине досталась участь трофея. Грубый и вечно пьяный, новоиспечённый воевода Бреннена, никогда не любил своей жены. Зачем? При своём новом положении, он без труда мог найти себе женщину на ночь и отдавал предпочтение молодым служанкам и городовым шлюхам. Время шло и чем старше становился Амос, тем моложе становились его любовницы. Вот уже несколько лет его желания заставляли возлежать с ним даже не девушек, но детей. Он делал это, не чуть не таясь ни своих подчинённых, ни жены. О её чувствах он вообще заботился в последнюю очередь. В замке, кроме двух служанок поставленных к Сандине, вообще никто не обращал на неё внимания и она смирилась со судьбой, давным-давно перестав выказывать недовольство по какому-либо поводу.

У правой стены, расположили стол для сударей столичных магов. Радный полностью разделял нелюбовь Торговой Гильдии, к Ладосскому Совету Магических Родов. Мало кто из Семинарии участвовал в войне на островах, а те маги, которых туда направляли для борьбы с орочьими шаманами, мало что могли им противопоставить. Так что войну, понеся огромные потери и проявив истинный героизм, выиграли простые солдаты, служившие в железных легионах и серебряных дружинах Эделии. Усадив столичных магиков за отдельный стол, Радный лишний раз подчеркнул их исключительность. Оскорблением считать это было нельзя, зато твёрдо давало понять какое место отводилось им в Бреннене, да и в Лесторе вообще.

Возвышаясь над всеми присутствующими, на своём резном троне необъятных размеров, восседал сам Амос Радный. Голова Бреннена, несмотря на духоту зала, был одет в отороченный лисьими шкурами, широкий кафтан. Огромный красный рубин сиял в центре бронзовой диадемы на его лысой голове. Драгоценные камни его колец поблёскивали всеми цветами радуги. Воевода широко улыбался, оглядывая пришедших на его пир. За ним в своих кожаных доспехах несли свою молчаливую службу две эльфийки.

Серебряные, подойдя к Бренненскому воеводе, отдали воинское приветствие.

– Бросьте ребята, – поднялся им на встречу Радный. – Сегодня вечер без чинов и званий. Будем лить вино и вспоминать наши бравые победы, во имя Света и Империи! – он хлопнул Артура по плечам, обвёл десятников взглядом и вдруг застыл. – Клянусь Тремя Светлыми, это же Аксен Фолин!

Он подошёл к Аксену и обнял его как старого друга. Аксен в ответ лишь покрепче сжал зубы. Радный не замечая этого разорвал объятия и теперь держал свои толстые руки на плечах десятника.

– Я помню тебя! Ты со своими парнями косил Урусских орков как гнилую траву! Знатные были времена! – он схватил Аксена за руку и потянул к полотну, изображавшему витязей гнавших в болота орков. – Ты помнишь это?! Эти сукины дети умылись тогда собственной кровью! А мы гнали и гнали их, и топили в болоте как кусачих щенков! – тут уже здорово запыхавшийся Радный повернулся к сидящим за столами. – Этот человек проливал кровь рядом со мной! На острых копьях таких как я и он построен мир в Эделии! Здоровья десятнику! Здоровья и честь витязю!

Служки уже разлили вино и теперь все, включая женщин и магов, стояли держа кубки в руках. Радный заметавшись бросился к столу, схватил два железных кубка и сам наполнил их доверху. Подбежав к стоящему столбом Аксену, он протянул ему один.

– Долгих лет старый друг! – Амос долгим глотком осушил кубок и потом ошалело наблюдал как это делает Аксен.

Садись со мной! – выдохнул он в лицо Аксену и вновь схватив его за руку потащил за собой, желая усадить рядом. Уловивший этот маневр, Ландел уступил своё место. Аксен, сбитый с толку и бордовый от злости и выпитого залпом вина, плюхнулся на скамью.

– Садись и ты воевода. Рассаживайтесь, мои новые друзья! Ни один мужчина сегодня не уйдёт от сюда трезвым! Ни одна баба не останется не траханной!

Заиграли скоморохи. Флейты, гусли и волынки наполнили зал своим переливчатым звучанием. Не слишком громко, чтобы сударям пирующим не приходилось сильно повышать голос при разговоре. Замелькали столовые, обновляя блюда и подливая гостям вино и мёд. Поднимались тосты за здоровье Императора Стридала Принталора и всех воевод Эделии, вспоминались храбрые походы и погибшие в них боевые товарищи.