Молчание пирамид

– У меня никого нет… И не было. Все из-за этой болезни. Но я так много раз тайно влюблялась!.. В основном это были врачи, мужчины старше меня. В академии – в преподавателей, уже по привычке… А сейчас так боюсь! Выработался комплекс. – В следующее мгновение она рассмеялась, обняла его за плечи и прижалась к спине. – Будем уничтожать детские страхи!

Самохин опасался вспугнуть ее, поэтому сидел в прежней безучастной позе.

– У тебя нет никаких причин комплексовать. Ты такая красивая, изящная и… манящая. Когда я увидел тебя еще в очереди, то стоял и ловил твой взгляд. А ты даже внимания не обратила…

– А я тогда еще ничего не видела. – Саша отпрянула и надела майку. – Мне уже прискучило здесь! Поедем дальше. Сегодня день исполнения заветных желаний! Вперед, мой покровитель!

И полетела к машине.

Там, натягивая свои невзрачные башмачки, внезапно встрепенулась и забросила их в траву.

– Хочу туфли! На высоченном каблучке! В которых никогда не ходила!

В городке Бронницы они разыскали магазин обуви и купили длинноносые, модные туфли. Саша вытерла платочком босые ноги, благоговейно погрузила в туфли узкие ступни и встала.

– Ну и как?

Он подхватил ее под руку.

– Принцесса!.. Но будем учиться ходить.

К машине она шла, как на протезах, обвисала на его руке и смеялась, как пьяная.

Потом всю дорогу Самохин слушал ее щебет, и лишь когда въехали в Москву, Саша несколько пригасла, видимо, наконец-то иссякали эмоции.

– Вот, – заключила она с печальной радостью. – Кончились мои муки.

– Все равно завтра же сходи на УЗИ, – посоветовал Сергей Николаевич, протягивая визитку. – А потом обязательно позвони.

– Зачем? – Саша опять напряглась.

Он попытался развеять ее настороженность:

– Просто для проверки.

– Я тебе еще не надоела со своими капризами?

– Нет еще пока.

– А зачем на УЗИ, если камень вышел?

– Это очень важно для личной уверенности. Если помогло тебе, возможно, поможет и мне.

– Кстати, у тебя что болит?

– Желудок. Хроническая, а значит, самая подлая язва.

– Сейчас у тебя все пройдет! – внушающим тоном проговорила она. – И никогда-никогда не будет тревожить.

– Твои слова б да богу в уши…

– А вот посмотришь! Этот человек творит чудеса! И такой маленький, невзрачный… Но он поразил мое воображение!

– Эх, не повезло мне! – вздохнул Самохин.

– Почему?

– Он поразил твое воображения, а не я!

– А ты мне предсказал изменение жизни!

Самохин высадил ее возле дома, а сам поехал на работу, где написал сопроводительную и сдал уворованные «метеориты» на экспертизу. Теперь следовало дождаться результата, идти к Леди Ди и закрывать тему.

Но через двое суток, когда он получил и прочитал заключение эксперта, от возбуждения у него зазвенело в ушах. Все три представленных образца и в самом деле оказались метеоритами, причем ржавый железный со «звезды Инера» содержал вещество, в чистом виде не существующее на Земле.

Пока он размышлял и прикидывал план дальнейших действий, позвонила Саша и знакомым восторженным тоном объявила, что проклятого камня в почке больше нет, а врачи теперь гадают, отчего это произошло.

– А ты этот камешек не выбросила? – спросил Са-мохин.

– Нет, берегу!

– Дай на время? Потом верну.

– Хорошо… Но зачем?

Пришлось на ходу придумывать вескую причину – иному объяснению она бы не поверила.

– Покажу одному приятелю и отправлю лечиться.

Не откладывая, он съездил к Саше домой, забрал камешек и тут же сдал его на экспертизу.

К вечеру он составил план по разработке космического целителя и ночью же начал его реализацию. Прежде всего следовало установить, все ли чудодейственные камни Наседкина метеориты, поэтому он получил разрешение у Леди Ди, вызвал помощника – штатного сотрудника ФСБ и этой же ночью поехал в Коломну.

В четвертом часу утра они без особого труда вскрыли дверь лечебницы, завесили единственное окно черным полотнищем, включили свет, и пока помощник откалывал и отколупывал частички от «метеоритов», Самохин тщательно обыскал квартиру и снял цифровой камерой все без разбора – камни, журналы учета пациентов, международные дипломы и сертификаты, какие-то записи в тетрадях и даже карту мира с многочисленными пометками. Осторожно перекладывая пыльные вещи, а в лечебнице была полная антисанитария и беспорядок, он наткнулся на аккуратную стопку фланелевых простыней, раскрашенных с одной стороны цветными фломастерами. Скорее всего, это были схемы звездного неба, самодельные карты и планы местности и еще какие-то рисунки, графики, синусоиды, снабженные длинными пояснительными текстами. Разбираться было некогда, поэтому он развернул эти пеленки и каждую сфотографировал, чтобы потом неторопливо изучить в тишине кабинета.

На обратном пути он завернул на то место у речки, где резвилась исцеленная Саша. Несколько минут взирал на дымчатый утренний луг, стараясь вызвать прежнее чувство волнения, но отчего-то лишь знобко ежился – то ли от холодного тумана, то ли от усталости, бессонной ночи и предвкушения некоего открытия, связанного с целителем.

Вернувшись с ночной операции, Самохин вздремнул на диванчике своей рабочей комнаты, после чего сдал образцы «метеоритов» на экспресс-анализ и сел за компьютер, смотреть, что же наснимал. Уже при беглом знакомстве с материалами он понял, что все обстоятельства, связанные с космическим целителем, распадаются сразу на несколько тем, по которым придется работать не только ему. Медицинская выделялась сама по себе, как первоначальная, затем шла космическая теория, красочно изложенная на простынях, отдельная версия о падении Тунгусского метеорита и собственно земная – о строении Земли.

Сергей Николаевич обладал довольно скромными знаниями в астрономии и космофизике, поэтому не мог по достоинству оценить гипотезы Наседкина о происхождении Солнечной системы, гибели некоторых планет с высокоразвитыми цивилизациями и будущей судьбе Земли, расписанной на триста лет вперед. Возможно, все это было гениально или полный бред, граничащий с гениальностью – по представлении Леди Ди будут разбираться специалисты. Поэтому Самохин сразу же разделил материал по темам, разложил их в отдельные папки для доклада руководству и занялся изучением простыни, на которой в лубочных картинках с аппликациями, в схемах и пояснениях излагалась «Великая энергетическая система земного шара», а проще, система «энергоканалов» внутри Земли и «энерголучей», которые были их продолжением, уходящим в космическое пространство.

Пожалуй, это была самая горячая и показавшаяся уже знакомой тема. Что-то подобное Самохин видел, только не на простыне, а будто бы на компьютерном экране: за три года работы в «Бурводстрое» через него прошли сотни всевозможных секретных материалов, касаемых физики Земли, как отечественных, так и полученных разведкой из закрытых лабораторий Европы и США.

Десять каналов на поверхности земли Наседкин называл аномальными зонами и соединял их сложными, многоуровневыми синусоидами, с амплитудой по широтам в тридцать градусов на север и юг от экватора и углом в семьдесят два градуса, утверждая, что все они – блуждающие, зависимые от магнитного поля планеты. И был только один постоянный канал, который пронизывал земной шар насквозь и имел два выхода – на Северном и Южном магнитных полюсах.

Итого, двенадцать…

Эти цифры и тем более тот факт, что один выход в точности совпадал с Бермудским треугольником, другой с точкой на Тибете, где существовали мифические «врата в будущее», и третий – с ничем не приметным местом на юге Западной Сибири, убедили Самохина в мысли, что все это он уже где-то читал, причем не так давно. И даже помнит некоторые подробности, например, что все эти каналы, кроме одного, обычно закрыты и включаются с периодичностью в триста три года. Вроде бы в 2019 году закроется ныне действующий Бермудский и, наоборот, откроется Полярный энергетический канал, выходящий на Северном полюсе.