Эшафот на пьедестале. В трёх частях

– Никого не держу. Кто хочет, может сходить на тракт посмотреть насаженные на колья головы Мирона с его людьми. Митроха Юдин всерьёз взялся за нашего брата, и соваться туда – себе в убыток. На днях уходим в зимник – там займёмся заготовкой подножного корма.

Ранним утром вереница разбойников, гружёная заплечными мешками с солью и скарбом да пустыми бочонками, двинулась в неблизкий путь. Шли до вечера без роздыха по звериным тропам, пересекая моховые болота, сосновые и еловые гривы, переправлялись через ручьи и речки. К исходу дня путники добрались до подножья горищи. Последующую неделю по указанию атамана каждый занимался делом, без которого было бы трудно пережить предстоящую зиму. Накануне престольного праздника Авдоша объявил, что завтра все идут за зимними запасами, но грабить нужды не будет – хорошие люди сами привезут то, что им требуется. Правда, всё это придётся перетаскивать на себе, но своя ноша, как говорится, не тянет. Утром вышли налегке, а к полудню Авдей привёл ватагу к месту, назначенному Поганкину. Всем было наказано затаиться перед ельником, а сам атаман, сделав крюк, вышел на дорогу, по которой должны привезти товар. Через некоторое время проследовали четыре гружёных подводы – на передней сидел сам Сергей. Подождав немного и убедившись, что хвоста нет, Авдей подошёл к Поганкину.

– Ну что привёз, благодетель? Показывай.

– Всё что заказывал, Авдоша, даже с избытком. Пришлось в долги влезть, чтобы уговор исполнить.

– Ладно, не набивай цену, в прогаре не будешь, – Авдей обошёл обоз, посмотрел содержимое, прикинул и сделал заключение: – Маловато, конечно, но если одну лошадёнку с телегой оставляешь, то сделка состоится.

Поганкин открыл уже было рот возразить, но, глянув на хищный прищур разбойничьих глаз, осёкся:

– Хорошо, но хотелось бы посмотреть содержимое того мешочка.

Авдей молча удалился в ельник и вскоре принёс то, из-за чего так рисковал хозяин товара. Посмотрев содержимое мешка, Сергей удовлетворённо воскликнул:

– Годится!

Перепуганные возничие быстро разгрузили три телеги и без лишних вопросов развернулись в обратный путь. За это время Авдоша с Поганкиным успели обговорить детали дальнейших взаимовыгодных дел.

В следующем году, на Ивана Купалу, Авдей вновь пришёл в родную деревеньку навестить свою усопшую зазнобушку Марьяну. Могилка была прибрана, и едва он оценил работу юного помощника, как тот сам неожиданно появился.

– Здравствуй, дядя Авдош!

– А откуда ты узнал, как меня кличут? Я ведь в прошлый раз не говорил тебе этого! Или рассказывал кому про меня?

– Нет, что ты! Просто слышал бабьи разговоры про Марьяну да её дружка, ставшего лихим разбойником, вот и подумал, что это ты.

– Смотри, какой понятливый! Ну, рассказывай, что в деревне нового?

– Злодействует Кузьма всё сильнее – каждый житель у него в долгах. Измывается над старыми и малыми без оглядки на Господа…

Бориска осёкся, глаза его повлажнели, но слёз не проронили. Авдей потрепал его по вихрастой голове пятернёй.

– Ничего, парень, скоро отольются ему ваши слёзы сполна. А пока иди, помогай матери, и на тебе на уход за могилкой.

Авдоша достал горсть монет и вложил их в детскую ладонь. Бориска хотел вернуть деньги со словами:

– Не надо этого, дядя атаман. Возьми лучше меня с собой – буду кровососов убивать, чтобы хорошим людям лучше жилось на белом свете!

– Иже, что удумал! Мал ещё парень такие речи вести! Знай, что любая, самая расплохая жизнь в деревне всяко лучше разбойничьей доли!

Бориска насупился и после паузы произнёс:

– Всё равно, когда вырасту приду к тебе и…

Авдей прервал его, развернув за плечи лицом к деревне, и слегка шлёпнул пониже спины.

– Иди и помни, что мы никогда не виделись! А при встрече, не дай Бог, признаешь – выпорю, как отец не порол!

Авдоша остался один и до вечера просидел рядом с холмиком, под которым покоилась Марьяна. Боль утраты была уже не такой острой, как первые годы – сердце огрубело и ожесточилось, а время постепенно затягивало рану.

Осенью, накануне престольного праздника, Авдей собрал всех своих подельников и сообщил, что завтра они идут на необычное дело.

– Пойдём в одну деревеньку, хорошо мне знакомую, в стороне от тракта. Окружаем самый богатый двор и всё, что найдём в амбарах, разносим по избам страждущих крестьян. Деньги и побрякушки пойдут в нашу общую казну. Коней с телегами, на коих уместимся, заберём себе, а остальную скотину тоже разведём по дворам. – Атаман обвёл всех взглядом и продолжил. – И не дай Бог, кто залезет в другие избы или обидит остальных жителей – руки пообрубаю!

На рассвете около пятидесяти разбойников, основательно вооружённых, двинулись за атаманом. Шли звериными тропами и в полдень остановились на единственной дороге, ведущей к деревне. Авдоша на крайний случай выставил засаду из шести человек. Сам же первым, оставив за околицей ватагу, ступил на знакомую с детства улицу. Праздновавшая в этот час за столами деревня была пустынной – около дома Дементия тоже никого не было. По условленному сигналу атамана разбойники бегом окружили указанный двор. Авдоша с десятком помощников ввалился в просторную избу – сидевшие за столом Кузьма с несколькими гостями от удивления и ужаса округлили глаза. Женщины, хлопотавшие около, учуяв беду, заголосили и бросились в соседнюю комнату.

– Всем молчать и не двигаться! – Зычно прокричал атаман. Затем подошёл к столу, опёрся на него обоими руками и, глядя в глаза Кузьме, в наступившей тишине спросил: – Ну что, дорогой Кузьма, узнаёшь меня?

Тот, сглотнув слюну, утвердительно кивнул головой.

– А, знаешь ли, зачем мы пришли к тебе?

Парализованный от страха Кузьма уже не мог шевельнуться, предчувствуя что-то очень нехорошее. Авдоша продолжил:

– Значит, догадываешься, если молчишь! А я поясню, чтобы все знали и по округе разнесли. Сейчас всё твоё добро будет роздано жителям деревни, а сам ты отправишься на свидание к брату Дементию. Спросишь – за что? А за то, что не исполнял заповеди Господни: обижал ближних, измывался над слабыми, обирал бедных! Думал – на тебя управы не будет?

После этих слов Кузьма с отчаяньем загнанного зверя схватил со стола нож и бросился на Авдея, но чей-то удар сбоку кистенём свалил его прямо на чашки с едой. В доме вновь заголосили женщины.

Атаман дал команду о раздаче добра хозяина дома, а сам вышел во двор. Он долго сидел на завалинке, отрешённый от всего происходящего, наслаждаясь запахами и звуками родной деревеньки.

Через некоторое время разбойники приволокли к Авдею двоих гостей Кузьмы.

– Авдоша! Вот эти двое вроде как помогали кровососу измываться над людьми. Что с ними делать?

Атаман долго рассматривал приведённых людей, потом произнёс:

– Свяжите пока вместе с хозяином, а там посмотрим.

После затишья деревня ожила – послышались крики, голоса, между домов забегали люди, замычала скотина. Несколько стариков подошли к Авдоше и один из них задал вопрос:

– Здравствуй, Авдеюшка! Помним тебя ещё мальчонкой, шустрый ты был. А сейчас вот, значит, атаман и хорошее дело затеял будто бы. Но, видишь ли, какая беда может приключиться – уйдёте вы, а стрельцы придут разбираться, нам и накостыляют за твоё доброе дело. Что делать-то тогда?

Авдоша, поприветствовав старцев, ответил:

– А вы поешьте хоть несколько деньков всласть да что-то в земельку спрячьте на чёрный день, а там глядишь, и лучшие времена настанут!

Между стариков показалась вихрастая голова Бориски. Он уже хотел сказать что-то, но Авдей приложил палец к губам, дав понять, что они не знакомы. Тем временем всё намеченное атаманом было выполнено, и разбойники на нескольких телегах, запряжённых лошадьми Кузьмы, двинулись в обратный путь. Проезжая мимо Рачевьего озера, они остановились, пустив на корм ракам три жертвы сегодняшней вылазки.

* * *

Прошло пять лет. За это время сотрудничество Авдоши с Поганкиным окрепло и приобрело новые формы. Грамоте обоим не довелось обучиться, а доверять свои тайные дела помощникам было опасно, поэтому Авдей придумал передачу информации при помощи веток различных пород деревьев с определённым для разных случаев набором засечек и надрезов. Ветки эти прятались в дупле осины, которое знали их курьеры и каждую неделю, в бесснежное время года, проверяли тайник. Дополнительной нагрузкой на атамана стало пожелание Сергея контролировать весь разбойный люд от Пскова до Гдова, чтобы награбленное не утекало мимо кармана Поганкина. Уговаривать Авдошу долго не пришлось – он сам прекрасно понимал, что авторитет его среди лиходеев должен неуклонно расти и сурово расправлялся с теми, кто не хотел подчиняться. Большую помощь благодетель оказывал Авдею тем, что сообщал обо всех облавах на разбойников, которые затевал Митрофан Юдин. Для этого ему пришлось через подставного человека подкупить приказного дьяка, но потраченные деньги возвращались сторицей.

В конце лета Авдоша был приглашён погулять в трактир на окраине Пскова, недавно построенный уже хозяином «средней руки» Сергеем Ивановичем. Какого же было удивление Авдея, когда на пьянку-гулянку собралось с десяток таких же атаманов, как он сам, с разных сторон Пскова и даже земель отдалённых. Веселье продолжалось двое суток – столы ломились от разносолов и бражных напитков – хозяин не поскупился на угощения. Разбойники делились опытом, рассказывая об успешных засадах и неудачных налётах, хвастались приёмами и оружием в своём опасном деле. Одна из шаек, стоявшая где-то недалеко от Узмени, промышляла на Ливонском берегу, переправляясь на лодках или по льду Чудо-озера. Однажды в тумане им удалось наскочить на торговый ладейный караван – вот тогда и кровушки пролили и товаров взяли богато. Больше других Авдея удивил атаман из Доложского погоста по прозвищу Доломан. Он не был похож на других разбойников своим обличьем: на большой круглой голове отсутствовали волосы; бороду, от уха до уха, окаймляла редкая рыжая борода с усами, между которых выступали мясистые губы; всё это дополнялось огромными выпученными глазами. Поначалу он напоминал безумца, но когда Поганкин представил его как волшебника и попросил показать то, что тот умеет делать, все сразу затихли. Доломан потряс головой, заквохтал как курочка, помахал длинными рукавами холщовой рубахи и начал вытаскивать куриные яйца изо рта, ушей и других разных мест. Это действо настолько поразило разбойничью братию, что некоторые начали тереть глаза кулаками – не привиделось ли им. Раздались пьяные возгласы восхищения, а Авдоша подошёл ближе к волшебнику и начал внимательно смотреть, стараясь понять, как он это проделывает. Тот, ещё больше выпучив глаза, увеличил скорость манипулирования яйцами. Авдей неожиданно резко схватил Доломана за рукав и раздавил в нём, видимо, варёное яйцо, но получил удар кулаком в лоб, от которого отскочил к зрителям. Началась драка, такая, что Поганкину стоило больших усилий унять гостей, едва не перешедших к поножовщине. По его команде в горницу ввели молодых баб, после чего разбойники переключились на следующее угощение.

Утром опохмелённых гостей посадили на лошадей и они тайными тропами разъехались по своим вотчинам.

Перед самой зимой Авдоша заказал Поганкину зимних припасов и инструментов целый обоз, доставить который нужно было в другой район. Ещё несколько лет назад он приглядел новое место для зимовки, где можно построить более удобное логово. Правда, оно было расположено слишком близко к тракту, но топкое болото и непреодолимая гнилая речка делали высокий сосновый бугор с примыкающим озерцом недоступным для любых охотников. Авдей задумал изготовить разборный тайный мост, благодаря которому на место стройки можно было переправить лошадей с телегами.