Вкрадцыи. Весёлые истории

Лысов приложил карту, подождал.

– Недостаточно средств, – сказал он, возвращая карту Ангелине.

– Попробуйте эту, – сказала она, предлагая следующую.

И следующая тоже не сработала. Перебрав ещё несколько штук, Ангелина протянула последнюю, но вдруг передумала, уклонившись от руки Лысова.

– Нет, эту не дам. Тут на бензин на ближайший год.

– Ну, я же говорил, – сказал Валера, – шелупонь.

– Валерий Антилохович! – погрозил пальцем Лысов. – Не обижайте нашу клиентку. И что вы всё со стаканом ходите?

– Так я чтобы не забыть, – сказал Валера, поставив стакан воды на стол. – Мне разных таблеток навыписывали, тяжело упомнить.

– А вы, Ангелина Демьяновна, не переживайте, – сказал Лысов примирительно. – Вот вам номер, а с оплатой потом разберёмся.

– Да я и не переживаю, – хмыкнула Ангелина, взглянув на ключ. – О, второй. Хорошее число.

– Что-то давно вас не видели, – заметил Лысов, подвигая к ней листочек на подпись.

– В ремонте была, – ответил Ангелина. – Ничего, подчистили, подлатали, теперь как новенькая. Спасибо.

Она расписалась и гордо отправилась по коридору к своему номеру.

– Что же это вы, Михаил Семёнович? – вздохнул Валерий. – Ладно, свой труд не уважаете, а мой?

– Успокойся, – ответил Лысов. – Будь добрее.

– Ага, – согласился Валерий. – Добрее. Ваша жена отошла, царствие ей небесное. Гюзель вы уволили. А кто будет теперь готовить, бельё в прачечную отправлять, убираться? Некому, кроме меня.

– Ну, я, значит, буду, – ответил Лысов. – Иди спать…

– А я вот возьму и пойду! – вдруг повысил голос Валерий. – Вот возьму и пойду спать! А вы тут и правда как-нибудь без меня! Развели тут коммунизм, ни с кого денег не берут! При Брежневе такого не было! Всех подозрительных типов – на постой!

Внезапно со стороны входа донеслась раскатистая музыка со словами «Эх, хвост, чешуя, не поймал я ничего…»

Валерий, не дойдя до коридора, остановился столбом и захлопал глазами.

– Это что же? – удивлённо спросил он. – Это Вилли Токарев? Из могилы восстал? Или я брежу?

Однако же в холл ввалился мужчина лет пятидесяти с волосами, крашеными в неестественно чёрный цвет, в цветастой рубахе-гавайке, надетой поверх майки-алкоголички, в соломенной шляпе и жёлтых шортах с пальмами. Он тащил за собой долговязую и абсолютно растерянную молодую женщину, одетую в голубой сарафан до пола и платочек, коим была обмотана почти вся голова, не считая овала перепуганного лица. В руках у мужчины болталась допотопная двухкассетная магнитола, из которой и лилась так удивившая Валеру песня.

– Здрассьте, – сказал мужчина Лысову. – Давно не виделись. Нам, пожалуйста, лучший номер на двоих. С большоооой кроватью.

– Здравствуйте, Роберт Эдуардович, – Лысов натянул на лицо улыбку. – Вот, пожалуйста. Первый номер, самый роскошный. Но мне нужны ваши паспорта.

– Просто Роберт, если можно, – сказал мужчина, доставая из сумки паспорт. – Серафима, а у тебя паспорт есть? Ты вообще того… Совершеннолетняя?

Женщина в платочке захлопала глазами, развязала бесформенный узелок, который держала в руках, извлекла паспорт.

– Двадцать пятый мне пошёл, – пропищала она, быстро перекрестилась три раза и уставила глаза в пол.

– О, как удачно, – сказал Роберт. – А у меня как раз во рту двадцать пять зубов… Да не, шучу. Двадцать шесть. М-да… Надо бы вставить, но поток любви неостановим…

– Господин Скворцов! – вдруг воскликнул Валера. – А я вас только сейчас узнал. Долго жить будете.

– Здравствуй, Валера, – отозвался нехотя Роберт, отвернувшись.

– Вы прямо жених хоть куда в таком наряде, – продолжал, однако, Валера, со стаканом в руке обходя парочку. – Подновились. И седину не видно совсем. А супруга ваша как себя чувствует?

Скворцов крякнул, застучал пальцами по стойке.

– Ну, что там? – обратился он к Лысову. – Можно заселяться?

– Да, пожалуйста. Вот ключ. И распишитесь.

– Пошли, Серафима, – Скворцов снова повеселел и вцепился своей даме в запястье. – Нас ждёт королевское ложе.

– Я не совсем вас понимаю, – пробормотала Серафима, – но следую за перстом судьбы.

И они скрылись в коридоре. Едва это произошло, Лысов шлёпнул раскрытой ладонью по столу:

– Валера!

– Михаил Семёнович! – откликнулся Валерий с той же недовольной интонацией.

– Ты что клиентов опять пугаешь? – спросил Лысов, нахмурившись. – Их личная жизнь нас не касается.

– Вас, может, и не касается, – ответил Валера, – а меня касается. Что, все вокруг с ума посходили? Один ворует, другой развратничает, третий власть захватывает… Дочка ваша и вовсе спит до вечера.

– Уволю я тебя, честное слово… – вздохнул Лысов. – За твой поганый язык.

– А, ну это как вам вздумается, – ответил Валера. – Если уж совести у вас нет, то сколько угодно. А вы лучше скажите, Михаил Семёнович, что это творится-то сегодня? Несколько месяцев никого, а тут вдруг столпотворение. Может, и правда?

– Что правда? – не понял Лысов.

– Ну, что по телевизору-то говорили.

– А что говорили?

– Ну, что свету-то конец.

– Тьфу! – Лысов опять стукнул по стойке. – Иди-ка ты спать! Ты уж собирался вроде…

– Иду-иду…

Валерий направился к коридору, прикрывая зевок своим стаканом в трясущейся руке. Но тут колокольчики над дверью загремели от того, что внутрь буквально влетел длинный тощий и бледный пацан лет двенадцати с всклокоченными чёрными волосами.