Ультимо

Они почти год назад ездили вдвоём на рыбалку – летом 1988-го. Тогда Вадим послал всех по дальше, и работу, и клиентов с их движками, и уединился с сыном на далёком озере на Карельском перешейке. Три дня и три ночи они вместе удили рыбу, собирали грибы, варили уху, вялили плотву, короче – были счастливы. Потом Сашка целый год вспоминал их вылазку на природу, просил повторить, но то работа в институте не давала Вадиму времени, то не хотелось упускать выгодных клиентов в гаражах, то Олег с девицами подворачивался не вовремя, но больше выбраться в такой поход не удавалось. Вадим, чувствуя свою вину перед сыном, старался выкроить время для похода, и вот только теперь появилась такая возможность.

– Я тогда не пойду играть в футбол! – заявил вдруг Сашка. – Буду весь день готовиться!

– Нет, друг, раз пообещал ребятам, так не подводи их, а собирать ничего, по сути, не надо – я уже всё собрал. Завтра только купим утром у мужиков на Финляндском вокзале червей и опарышей, и двинем на озеро.

– Я после игры всё равно всё проверю, – не отступал сын.

Вадим молча кивнул, поняв, что отнял у Сашки самое главное – суету сборов. Ведь, по большому счёту, сам праздник не так важен, как важна сама процедура подготовки к нему. Вы когда-нибудь замечали, какое у вас приподнятое настроение перед праздником? Вы суетитесь, предвкушая все праздничные мероприятия, но, как только заканчивается канун, и начинается сам праздник, вам становиться грустно – всё уже позади. Того ожидания чего-то уже не будет!

Вот и сейчас, глядя на расстроенное лицо сына, Вадим понял, какую ошибку он совершил. Чтобы как-то загладить вину, он сказал:

– Слушай, Саня, я забыл из-за этого мяса сделать три важных вещи, а именно: разложить по ячейкам грузила, наточить топорик, и проверить лодку. Помнишь, мы тогда запихали её в резиновый мешок, не проверив днище и баллоны? Это никуда не годится! Твоя задача проверить лодку – надуть её и оценить на герметичность.

Лицо сына просияло. Теперь он в полной мере будет причастен к сборам!

– Ладно, занимайся делом, а я помою посуду и буду потихоньку собираться на встречу с вашей классной руководительницей.

Вадим быстро расправился с грязными тарелками, и пошёл в ванну принимать душ. Напевая что-то из репертуара «Песняров», он оглядел себя придирчиво в зеркале. На него смотрел молодой мужчина тридцати пяти лет от роду, с немного вьющимися тёмно-русыми волосами, с прямым, чуть курносым на самом конце, тонким носом. Выразительные тёмно-серые глаза смотрели на Вадима с чуть ироничной ухмылкой. Помяв лицо пальцами, он разгладил его всей пятернёй, после чего остался доволен увиденным, оно – это лицо – говорило, что его обладатель правильно и хорошо питается, и что повседневные заботы его мало волнуют – так, есть просто некоторые заморочки, которые решаются просто и без напряжения за счёт связей.

Вадим принял душ, во время которого плавно перешёл с «Песняров» на «АББУ», а когда споласкивался из душа звучало рингтоном «мани, мани». Вытираясь, Вадим представлял, как они с Сашкой поедут завтра утром на машине. Ехать следовало по Выборгскому шоссе, примерно, километров за двести от Ленинграда будет то озеро, на которое они ездили в прошлом году с сыном. Надо сегодня заправиться, подумал Вадим, чтобы завтра нигде не останавливаться.

Выйдя из ванной, он чуть не споткнулся о лодку, которую успел надуть Сашка. Усмехнувшись про себя усердию сына, Вадим прошёл боком в свою комнату, и стал одеваться. Расфуфыриваться перед новой классной он не собирался, поэтому одел белую хлопчатобумажную рубашку без запонок и костюм, в котором ходил на работу. Причесав чистые волосы, Вадим обрызгал голову дезодорантом, прыснул им же подмышки, и решил, что с туалетом покончено. Ровно в шестнадцать сорок он вышел из квартиры.

Школа, где раньше учился сам Вадим, а теперь учится его сын, находилась буквально в двух шагах от дома, нужно всего-то перейти улицу и пройти метров сто, что и он и сделал. Подойдя к учебному заведению, он потянул входную дверь на себя, и тут же услышал голос Максимовны:

– Кто там балует? Закрыто!

Вадим старался вспомнить имя бессменной уборщицы Максимовны, которая трудилась здесь ещё во времена его учёбы, но тщетно – в памяти засело только отчество. Старую уборщицу никто по-другому и не называл, поэтому Вадим перестал мучиться воспоминаниями, и сказал:

– Я пришёл к учительнице, она меня вызывала на пять часов.

Загремел ключ в замочной скважине, дверь открылась и на Вадима уставились два подслеповатых глаза:

– В школе никого нет, разве что на втором этаже сидит одна ненормальная. Тебя что ль ждёт?

– Меня, Максимовна, – ответил Вадим, протискиваясь мимо старушки.

Школу он знал как свои пять пальцев, поэтому без остановки поднялся на второй этаж, где находились кабинеты шеститиклашек. Найдя аудиторию с табличкой «6а класс», Вадим увидел, что дверь приоткрыта. Помешкав секунду, он открыл створку и замер. Вечернее солнце косо освещало класс, и в его лучах Вадим увидел девушку, сидящую боком к нему за учительским столом. Учительница ещё не видела Вадима, она, чуть высунув кончик языка, старательно что-то писала в толстом журнале. Её тёмные с лёгким коричневым оттенком волосы красиво ниспадали на плечи, накрывая салатового цвета пиджак. Короткая юбка почти такого же цвета чуть задралась, обнажая точёные бёдра, была даже видна резинка, державшая чулок. Вадим сглотнул, не решаясь нарушить такую картину. Он стоял, поражённый красотой учительницы. Её не портили даже очки, висевшие на кончике носа! Вероятно, учительница что-то почувствовала, скорее всего, жгучий взгляд Вадима, она повернула голову к двери, и спросила:

– Вы ко мне?

– Здравствуйте, я – папа Саши Каратова.

– Здравствуйте, проходите, пожалуйста.

Вадим с сожалением оторвал взгляд от ног учительницы и прошёл к парте, стоящей напротив учительского стола. Откинув крышку, он постарался втиснуть своё крупное тело на сиденье, но из этого ничего не вышло. Тогда Вадим оставил попытки сесть нормально, и прислонился к парте, стоящей сзади него.

– Вы…

– Меня зовут Вадимом, – помог он учительнице.

– А по отчеству…

– Желательно просто Вадим, но, если вы настаиваете… Петрович.

– Вадим Петрович, я вас вижу в первый раз, почему вы не приходите на родительские собрания?

– Я занятой человек, Вероника Николаевна, а в школу за меня ходит соседка. Если что-то не так, то она мне всё передаёт.

– Я уже почти год веду класс, и за весь год вы ни разу не выкроили время, чтобы поинтересоваться, как дела у вашего сына.

– Вероника Николаевна, я бы раньше пришёл, если б знал, что ВЫ ведёте класс моего сына, – искренне сказал Вадим, любуясь красивым лбом педагога. Сашка наврал, или просто не разбирается ещё в возрасте – классной даме на вид было не больше двадцати пяти.

Молодая учительница опустила взгляд на журнал и… покраснела! Вадим, не ожидавший такой реакции на его неуклюжий комплимент, на миг растерялся, потом удивился – так мило краснеть могут только восьмиклассницы. Учительница между тем уже оправилась от смущения и сказала:

– Ваш Саша хороший мальчик, но иногда его поведение выходит за рамки дозволенного.

– Поясните, – попросил Вадим, не отрывая взгляда от лица учительницы.

– Не далее, как три дня назад, он разбил лицо Мише Николаеву.

– Сашка мне сказал, что заступился за какую-то девочку.

Вероника Николаевна помолчала, потом ответила:

– Был, конечно, момент рыцарства со стороны Саши, но так жестоко бить своего одноклассника…

– Жестоко? Что он сделал?

– Он… он заставил Мишу лизать ботинки Юли Михайловой.

Вадим от души расхохотался:

– Так вот что вы называете жестокостью! Вероника Николаевна, школа должна учить мальчиков уважать девочек и защищать их, не так ли? Вот я сыну это и внушаю!

– Но он, воспользовавшись превосходством в физической силе, унизил Мишу.

– Вы предлагаете оставлять безнаказанным унижение девочки? – Вадим наслаждался разговором с молодой красивой учительницей.

– Я этого не говорила, но нельзя же так… жестоко.

– Нужно! Чтобы в следующий раз неповадно было!

Вероника Николаевна вдруг улыбнулась, сняла очки и внимательно посмотрела в глаза Вадиму:

– Между нами, Вадим Петрович, я – за вас! Но инцидент произошёл на глазах всего класса, и я просто была обязана отреагировать.

– Я всё понимаю, Вероника, – он специально опустил отчество, следя за реакцией учительницы.