Дорога во тьме. Ч. 1

– Мы сейчас на четвёртом этаже, как раз возле моей квартиры. В голове мелькнула мысль: «Какого хрена я несу? Какая ей, на фиг, разница, где у тебя квартира?!» – Я тебя знаю, тебя же Лиза зовут?

Девочка не разжимая рук кивнула. Макар обрадованно улыбнулся – хоть какой-то диалог.

– Послушай, сейчас тебе ничего не угрожает, я никому не дам тебя обидеть. Давай-ка я помогу тебе встать и отведу домой. Ты ведь на восьмом живёшь? Лиза энергично замотала головой. – Что, не восьмой?

Девочка убрала руки, и Макар увидел заплаканное лицо в обрамлении белых волос, на котором застыли огромные глаза, подёрнутые белёсой дымкой слепоты. Их взгляд проходил сквозь Макара, словно рентгеновский луч, видя нечто недоступное обычному зрению.

– Не надо домой… – голос был приятным, немного охрипшим от слёз. – Извините, я просто ногу подвернула. Сейчас уже всё хорошо. Только собиралась вставать, а тут вы пришли. Мне ещё в магазин надо. Со мной всё в порядке – честно-честно.

Лиза говорила торопливо, как бы саму себя убеждая, что с ней действительно всё хорошо. Она начала подниматься. Макар встал вместе с ней, благодаря чему успел поймать Лизу. Торопясь, она наступила на больную ногу и чуть не завалилась на бок. Подхваченная девочка показалась Макару удивительно лёгкой, почти невесомой. «Какая же мразь смогла её обидеть?!» Макар подозревал, что эту «мразь» он только что встретил у подъезда, хотя и мамаша была та ещё… Одним словом, семейка Адамсов… «Да уж. Не повезло тебе, девочка».

– Ну куда ты пойдёшь с такой ногой? Давай сделаем так: ты здесь побудь, а я за аптечкой схожу. Макару не хотелось вести ребёнка к себе в квартиру после случая с зеркалом. Мало ли что…

От мысли остаться одной на площадке у Лизы противно засосало под ложечкой. Конечно, отчим при свидетелях ничего с ней делать не будет, но сейчас даже сама возможность встречи с ним, вызывала у неё тошноту. А рядом с так неожиданно появившимся дядей Макаром она чувствовала себя защищённой. Он располагал к доверию. Ей нравился его голос, без сюсюканья и фальшивой жалости. Раньше он часто был весёлым, но после трагедии с его семьёй он уже больше не улыбался, но всегда здоровался, спрашивал, как дела, и делал это искренне, в этом она была уверена. Когда теряешь зрение, учишься различать малейшие оттенки голоса, интонации.

– Дядя Макар, а можно с вами?

Ну что тут ответить? «Прости, малыш, у меня в квартире «аномальная зона», и я боюсь, чтобы тебя монстры не съели?»

– Конечно пойдём, просто я не хотел навязываться.

Макар приобнял Лизу за плечо, придерживая за локоть, осторожно повёл к двери квартиры. Что-то насторожило Лизу. В голосе Макара появился новый оттенок неуверенности и… Лиза подумала, что ей показалось – нотка страха. Наверное, сама перенервничала, а теперь мерещится всякое.

– Постой секундочку, я дверь открою. Макар достал из кармана слабо звякнувшие ключи. С первого раза попасть в замочную скважину не получилось, руки тряслись, словно он пил не один день. «Успокойся, издёргался, как гимназистка перед первой брачной ночью. Там просто пустая квартира». Ключ наконец-то вошёл. В голове промелькнуло: «Это уже было, только с той стороны двери – страх и неуверенность. Ну вроде в прошлый раз прошло… всё не так уж плохо». Ключ начал своё вращение, раздался первый щелчок, бисеринки пота появились на висках у Макара: «Да что со мной?!» В голове гудела сирена, предупреждая об опасности.

Лиза почувствовала разлитую в воздухе напряжённость… Значит, ей не показалось, и дядя Макар действительно чего-то боится.

– Дядя Макар, с вами всё в порядке? Её рука неуверенно коснулась рукава его куртки.

Тот, стараясь, чтобы голос звучал как можно более непринуждённо, ответил:

– Да, конечно. Извини, просто замок заело.

Сам же подумал: «Хорош герой, тебя уже успокаивает слепая девочка-подросток, которой ты вызвался помочь». Вытерев пот, Макар провернул ключ второй раз. Сирена в голове сошла с ума, он чувствовал себя на корабле, получившем пробоину и каждую секунду готовым пойти ко дну.

– Дядя Макар, не надо открывать, если не хотите. Мне уже лучше.

Лиза чувствовала страх Макара всей кожей, словно попав под струю горячего пара. Но самое главное, она была абсолютно с ним согласна: дверь открывать ни в коем случае нельзя. Сейчас, когда её собственные переживания улеглись, она смогла ощутить исходящую от закрытой двери угрозу, сочащуюся запахом гнили, проникающим прямо в мозг, миновав доступное для человека обоняние. И на сей раз она не просто чувствовала это, она видела.

Картинка возникла прямо у неё в голове. Дверь, обитая коричневым дерматином, ходила волнами, как плёнка, натянутая на бассейне, из-под которой пытается выбраться нечто. Она видит себя со стороны – худая, бледная девочка в драной кофте. Рядом стоит высокий седой мужчина (дядя Макар?). Вид у него, точно он собрался сделать шаг с крыши. Его пальцы, побелевшие от напряжения, сомкнуты на ключе, торчащем из замочной скважины. Забыв, как надо говорить, Лиза только мотала головой, жалея, что не убедила дядю Макара не открывать эту страшную дверь. В следующий миг сердце девочки, бившееся испуганной птицей в клетке, пропустило положенный удар. С той стороны сквозь замочную скважину просунулся тонкий чёрный волос. Хватая ртом воздух, Лиза смотрела на то, как этот росток, извиваясь, протянулся к пальцам, державшим ключ, и не понимала, почему дядя Макар не отдёрнет руку?!

Никогда прежде у неё не было столь подробных и ярких видений. Обычно это было похоже на вспышку, которая тут же гасла. Однако близость неведомой силы за дверью обострила её возможности, выведя на новый уровень.

– Дядя Макар, пожалуйста, не надо! Не надо открывать эту дверь, лучше отведите меня домой.

Макар и сам был рад прекратить, он буквально оглох от внутренней сирены, но на последнем обороте ключ зажил собственной жизнью. Медленно, но неуклонно он самостоятельно стал вращаться, преодолевая последние сантиметры.

– Лиза, не бойся, всё нормально.

– Не открывайте её, пожалуйста!

Макар попытался повернуть ключ в обратную сторону, но тут же запястье сковало судорогой, ключ начал вырываться из пальцев…

Лиза всё видела так неожиданно возникшим внутренним зрением, как волос (сейчас та его часть, что сжимала руку, заметно увеличилась в диаметре, став похожей на чёрный блестящий шнур) накидывает всё новые петли и уже добрался до локтя. У неё нет сомнений, что эта дрянь реальна и опасна, но не так, как то, что выпустило из себя это. Не отдавая отчёт в своих действиях, Лиза вцепилась в руку мужчины, изо всех сил сжав отвратительный росток. Последовал резкий укол холода, от которого свело кисти, но девочка не отняла рук. Тихо зарычав (девочка очень бы удивилась, если бы раньше ей кто-нибудь сказал, что она может издавать подобные звуки), Лиза сжала пальцы ещё сильнее. Вихрь неясных видений стаей летучих мышей пронёсся в голове. Свет стремительно сменялся Тьмой – и наоборот. В этом мелькании вспыхивали знакомые образы её выдуманного мира, полустёртые воспоминания детства, монстры, сбрасывающие человеческий облик, как тесную одежду. Новая волна Света и Тьмы приносит новых людей и места, никогда не виданные ею. Сквозь рёв прибоя она слышит звон колокола, бьющий по ней, точно молот по наковальне. Резко всё прекращается. Оглушённая и дезориентированная девочка видит, как по чёрному шнуру прошла дрожь, и тот, стремительно истончаясь, убирается обратно…

…Макар, обливаясь потом, борется со злой волей, пытающейся покорить его. На его руку, сведённую болью, легли детские ладони, и боль неохотно, но отступила. Однако ключ продолжал вырываться из его пальцев. Стиснув зубы и зажмурив глаза от напряжения, Макар помог себе другой рукой. Жалобно клацнув, ключ сломался, не выдержав противоборства. Вытерев рукавом пот, застилающий глаза, Макар с шумом выдохнул воздух.

– Так, Лиз, ты меня извини, но, наверное, отведу-ка я тебя домой, а с замком, – Макар угрюмо посмотрел на дверь, – с замком я потом разберусь сам.

Лиза была как в ступоре, ни о чём подобном она в жизни не слышала. Она попыталась увидеть дверь, увидеть хоть что-нибудь, но у неё ничего не вышло. Она снова стала слепой. Вдвоём они направились к лифту, девочка, держась за Макара, неловко подпрыгивала на одной ноге. Исходящие от Макара волны адреналина заставляли её пульс учащенно биться. Необычным для неё было то, что сейчас она гораздо ярче чувствовала эмоции идущего рядом мужчины. Это был сногсшибательный коктейль из гнева и страха. Но появился новый нюанс: Лиза легко разложила этот страх, как сомелье аромат вина. Совсем немного понятного чувства, когда человек сталкивается с иррациональным и жутким, львиная же доля была страхом за неё. Впервые кто-то так искренне переживал за её судьбу. У неё защипало в глазах, а в груди распространилось тепло от чувства благодарности к этому чужому, по сути, для неё человеку.

– Дядя Макар, у вас сильно рука болит?

Макар хотел было спросить, откуда она знает про боль в руке, но не успел. За их спинами щёлкнул замок – дверь была открыта. В голове у Лизы снова включился волшебный телевизор. Обернувшись, она увидела, как дверь приоткрылась и оттуда вырвались клубы тумана, словно дверь была не в квартиру, а в холодильную камеру. По всему косяку засеребрился иней. Крутанувшись на месте, Макар ударил по кнопке вызова и прижал Лизу к закрытым дверям лифта, закрывая своим телом.

В следующую секунду дверь плавно отворилась. Макар почувствовал, как его обдало волной холода. Дверной проём зиял открытой могилой, в которой голодным зверем перед прыжком затаилась темнота. Лиза увидела: в дверях стояло страшно худое существо с пепельной кожей. Ссутулившись, оно качалось из стороны в сторону, как маятник. Ей показалось, что оно принюхивается, она ясно видит, как ему не нравится солнечный свет, но вряд ли это остановит его. Передние конечности, похожие на лапы богомола с двумя костяными лезвиями и зазубренной кромкой, чуть вздрагивали. Вдруг существо замерло – оно наконец-то нашло цель и сейчас бросится на них.

– Дядя Макар, оно убьёт нас…

В голосе девочки не было паники, во все её чувства будто ввели новокаин, просто констатация факта.

Сжимая кулаки, Макар силился разглядеть хоть что-то во тьме за порогом, но там проходила граница, за которую не мог проникнуть его взгляд. Лиза не увидела, как монстр прыгнул, движение было слишком быстрым. Серая молния промелькнула от двери в их сторону.

Перед Макаром полыхнуло ослепительно белым светом, точно взорвалась световая граната. На какую-то долю секунды он увидел очертания огромного зверя, загородившего дорогу чему-то сильно смахивавшему на насекомое. Подробности рассмотреть Макар не успел, свет потух так же внезапно, как и вспыхнул.

«Он пришёл! Пришёл её белый волк, её друг, он спас их от серого монстра! Он был окружён белым сиянием, от которого у серого пошла волдырями кожа, и он, не издав ни звука, метнулся обратно в квартиру, нырнув в неё, как в прорубь с чёрной водой». Дверь захлопнулась с чавкающим звуком.

Макар посмотрел на Лизу:

– Прости меня, малыш. Я… я… – слова путались и мешали друг другу, – я не знал, прости…

Лиза, уткнув голову в живот Макару, прошептала:

– Дядя Макар, я всё видела. Чуть помолчав, робко спросила: – Дядя Макар, а ты правда был готов умереть за меня?

Макар не удивился ни заданному вопросу, ни тому, что слепая девочка говорила, что она ВИДЕЛА… Он, кажется, начиная с сегодняшнего утра, вообще потерял способность удивляться. Но самое главное, что он понял и уверовал, что эта девочка – его Проводник, его единственный шанс узнать, что на самом деле сталось с его семьёй и где они сейчас. А насчёт вопроса всё просто:

– Ну конечно, Лиз.

Он положил широкую шершавую ладонь на белокурую головку и погладил девочку по волосам. Лиза сильнее прижалась к Макару, ей хотелось подольше так постоять с человеком, ставшим ей в течение нескольких минут самым родным. А, собственно, кто у неё был? Только мать, которая, если она пропадёт, не будет шибко убиваться. Продолжая гладить ребёнка по голове, Макар посмотрел на закрытую дверь. Сейчас он не был готов зайти на тёмную сторону, в которую превратился его дом.

– Лиз, а что ты скажешь на то, чтобы прогуляться? Нам, кажется, о многом нужно поговорить. Но сначала я отведу тебя в травмпункт, если надо – отнесу.

Глава 3

Пётр Семёнович вышел из травмпункта в отвратительнейшем настроении. На переносицу наложили два шва и пообещали, что до свадьбы заживёт. А вот с рукой дела обстояли гораздо хуже, врач сказал, что перелом скверный, требуется операция, необходимо вставлять спицы. Соответственно, что бы всё прошло более-менее гладко, требуются деньги, и немалые. «Вот ведь, зараза, ещё и на бабки попал… Я теперь эту курву мелкую на органы продам, в качестве компенсации».

Хмурый, как грозовая туча, он шёл по скверу, разбитому вокруг городской больницы. Чёрные мысли в голове Петра Рыбакова стаей акул кружили вокруг падчерицы. Никогда в жизни его так не унижали, да ещё кто! С остервенением пнув подвернувшуюся под ноги пачку из-под сигарет, он мрачно проследил за её полётом и остановился, будто наткнувшись на стену. На лавочке возле крохотного магазинчика с продуктами (в основном в него ходили сами больные и те, кто их навещал) сидел, как ни в чём не бывало, объект его ненависти. Он-то думал, что Лизка зашкерилась под каким-нибудь кустом и дрожит от страха, а эта кошка драная сидит себе и на солнышке свои мослы греет, да ещё и лыбится, как будто миллион выиграла!