Держать носом на волну

Из дневника Дмитрия:

«3 ноября. … Повезло мне с напарником. Олежек – парень что надо! Другой бы изнылся теперь на нет, всю жизнь бы окружающим помратил, а он – молоток!

Хорошо, что он остался, а не те трое. Откуда такое лакейство у них? Имею в виду отношение к человеку с точки зрения лакея: дал чаевые или даст – чего изволите? взять нечего – по-хамски. Они не уважают в окружающих ни личность, ни возраст, ни товарищество по цеху. Причины: отсутствие настоящего интереса, любви к нашей работе, наличие одного только желания насытить свое тщеславие; и нигилизм – он так характерен для этой генерации. Ценности сменились? А может быть, просто нужные книги в детстве не читали? Ладно, хрен с ними! Чести больно много… Так уж, к слову пришлось.

Нет, Олег – молодец! С ним в разведку запросто.Взять хотя бы тот случай с трактором. Кто бы так смог? Угораздило же его влететь в трещину. А если честно, – кто бы ее заметил после снегопада? А трещинка-то была – не жук чихнул! Трактор ушел под лед в секунды… Мы и ахнуть не успели – только черная водичка и шорох трущихся друг о друга обломков льда. Да, и пуночек стайка рядом. Порхают. Посвистывают. Я, было, кинулся раздеваться – хотел нырять. Но парни схватили меня. Механик над ухом орет: «Чудило! Тут под двадцать метров! И водичка минусовая! За ним на Тот Свет собрался?!»

Стояли мы так у этого «озерка» и гадко на душе было. И мысль: «Чего я его матери напишу?» Минуты, эдак,три-четыре, вряд ли дольше…»

Внутри помещения было сумрачно. Тусклый свет через оконце освещал небольшой верстак с тисками и лежащей рядом механической дрелью. Допотопный сверлильный станок у противоположной стены, сваленные в углу различные предметы – скорее всего останки некогда нужных приборов и деталей механизмов вперемешку с черенками лопат, пешнями, гидрологическими рейками и бурами для льда дополняли картину.

Олег окинул весь давно знакомый ему неживописный вид мастерской и спросил:

– Ты что, цинк с патронами нашел в этом кавардаке?

– Только черепашку, – пряча усмешку, обронил Дмитрий и, выдержав паузу, – Расколюсь только в обмен на то, если расскажешь, как ты выбрался тогда из кабины трактора.

– Зачем тебе это? Любопытство?

– Может и любопытство, – и, помедлив, – А может и не только.

– Ну, как хочешь. Уж больно интересно узнать, где патронов надыбал.

– Да не тяни. – Дмитрий уселся на верстак, предварительно отодвинув дрель.

– Ухнул я тогда, сказать – неожиданно, неправду сказать. Именно ждал, что провалюсь, но все одно – случилось это внезапно, – Олег достал табурет и, смахнув с сиденья пыль, уселся на него, – Не знаю как вам, но мне показалось, что трактор ушел под лед мгновенно.

– Не сомневайся. Так и было – секундное дело.

– Испугаться я не успел – времени не было. Помню, удивился тому, что зеленоватый свет, а не непроглядная темень в первый момент погружения. И тишина после остановки двигателя. И на уши придавило. – Олег усмехнулся. – Обрадовался даже, подумав: «Хорошо мы с Митькой кабину утеплили. Вода почти не просачивается».

Олег замолчал. Дмитрий привычно полез во внутренний карман «климатички»[2 - Климатический костюм, которым снабжала страна своих полярников для работы в суровых условиях – слегка модернизированный ватник и штаны с клапаном сзади.] за сигаретами и спичками. В полной тишине прикурил. Посмотрел на Олега. Тот сидел неподвижно, сдвинув шапку на затылок.

– Не могу понять, как ты можешь курить этот табак, – Олег вернулся к действительности, – Я как-то попробовал, все равно, что глотать раскаленный личной напильник, эти твои «Ligeros».

– Зря ты, – впрочем, с долей сочувствия ответил Дмитрий, – Вкусно и, кроме того, полезно для легких.

– Ну, ты хватил куда! Вкусно, да еще и полезно! В чем же польза-то? Хотя… У нас один профессор на траулере работал, водолаз, кстати, тот похожие мысли о куреве имел. Говорил, что табачный дым очищает легкие за счет кашля.

– А этот дым от инфекции спасает. Помнишь, бани «по-черному», они от чумы и прочих подобных напастей на русском севере уберегали.

– Сравнил, тоже… Ладно, дай что ли попробовать, – Олег протянул руку к сигарете Дмитрия.

– Отстань. Не балуй. Мне и одному неизвестно как дотянуть до весны на оставшемся табачке. А ты туда же… – Дмитрий оттолкнул руку Олега, – Пустое, брат. Не самое лучшее время привыкать.

Олег соскочил с табурета:

– Ты что?! Думаешь, мы тут до весны торчать будем!

– А чем плохо? – улыбнулся Дмитрий, – Здесь не хуже во многом, чем на материке.

– Хуже, уже из-за того хотя бы, что на рынок за всякой зеленью сходить нельзя.

– Как же! Я заходил на рынок перед отъездом сюда: «Фасол вкусный с грыбем с огурец без никто», – подражая кавказскому акценту, выговорил он, – А мне вот на дух не надо этой травы. Ладно. Дальше-то что было?

Но Олег молчал. За окном становилось светлее.

– Ну не томи, раз уж начал – досказывай, если, конечно, хочешь узнать, откуда у нас патроны.

– Ладно, о чем мы бишь? – прервал молчание Олег, – На уши давило. Я начал сглатывать воздух. Ты же знаешь, мне не впервой, нырять люблю с детства. С евстахиевыми трубами у меня полный порядок и перегородка носовая прямая. Так что на дно я плюхнулся в полном сознании и без боли в ушах.

– Ага, – кивнул в ответ Дмитрий, он знал, что Олег прежде не раз погружался с аквалангом и был фактически профессиональным водолазом, – Но признайся, врешь все же, что не испугался?

– Говорю тебе – не успел! Быстро все это. Еще помню, что в рычаги вцепился мертво. И больше всего удивило, что не темно на дне, а лишь полумрак. Желто-зелененький такой… – Олег снова замолчал, видимо, вспоминая пережитые ощущения, помассировал свой широкий нос.

Дмитрий, которому хотелось поскорее дослушать рассказ своего друга, все же не стал торопить, а дождался, когда тот продолжил после паузы.

– Интересно, что трактор тонул плавно, без вращения и кувырков. Никогда бы не подумал, что это происходит именно так. И удар о дно был не сильный, а может, это мне только показалось. Я осмотрелся. Трактор стоял с легким креном на правую сторону на темном гравийном дне и небольшое облако ила, поднятое при соприкосновении с грунтом, быстро уходило в сторону, уносимое течением. Вода просачивалась в кабину и заполнила ее уже наполовину. Не знаю почему, но особого холода я не ощущал.

Дмитрий достал другую сигарету, прикурил от огонька оставшегося «бычка» и молча кивнул, как бы давая понять рассказчику, что он готов слушать дальше.

– Я стянул валенки, – это не очень-то легко, затем снял куртку и штаны. Я бы может, снял и исподнее, но вода доставала до ключиц. Подумал тогда: «Ну, пора дверь открывать. Только бы открылась, не заклинило бы!» Вода тем временем подошла к подбородку. Я сделал глубокий вдох, ушел под воду с головой. Нажал на ручку левой дверцы, повернулся, чтобы надавить коленом – дверь поддалась. Я приподнялся, закинул голову далеко назад, чтобы схватить напоследок воздуха из оставшейся еще незатопленной подпотолочной поверхности кабины, сжался в комок и выбросился наружу.

Опять наступила тишина. Дмитрий мерно выпускал дымок то через рот, то через ноздри и посматривал на Олега. Олег повернул голову к окну и молчал. Дмитрию показалось, что он задремал:

– Ей, проснись, брат!

– Да я не сплю, не бойся. – Олег снова помассировал нос и продолжил, – Животный инстинкт торопил меня, убеждая рвануть как можно скорее кверху. Наверное, я и не думал ему препятствовать, но, тем не менее, поднимался медленно – медленно, как только мог. Я должен был помнить, что подниматься скорее выдыхаемых пузырьков воздуха нельзя – разорвутся легкие, но не уверен, что думал об этом. Зато я хорошо помню, что в голове крутились стишки из детской книжки:

Если миску уронить —
Разобьётся миска.
Если близко лисий хвост,
Значит, близко Лиска[3 - Сказки дядюшки Римуса. Переводчик М. А. Гершензон.].

– Похоже на то. Когда ты появился на поверхности, ты что-то буровил про Братца Кролика, но это мелочь по сравнению с тем, что ты остался жив, – Дмитрий улыбался облаку табачного дыма, – Почти всегда нам не дано знать, что важно, а что второстепенно. Почему именно эти стишки всплыли у тебя в тот, я бы сказал, критический момент? Может, они были для тебя как молитва для верующего.

– Уж не знаю. Не уверен… Я их с детства не вспоминал. С чего бы так?

– И я не знаю, право… Как-то происходит, что созвучия слов, мелодии, краски, запахи, падающий под разным углом свет, сочетания предметов, последовательность событий образуют замысловатые построения в нашей жизни. Всякий раз они неповторимы. Сами они собираются в узор, как стеклышки в калейдоскопе или их сотворением кто-то руководит? Я не отвечу, – Дмитрий затушил остаток сигареты.

Олег осмотрелся по сторонам и хмыкнул, глядя на Дмитрия.

– Ну, ты загнул! Этак, мы договоримся, что любая вещица, пылинка и …, ну, хотя бы эта бесполезная для нас мясорубка, (зачем ты ее сюда притащил? выкинуть ее на помойку и дело с концом), играют роль в нашей жизни, причем, может быть, не последнюю.

– Как знать? Может и главную, – усмехнулся Дмитрий, – Хотя, если брать в расчет этого динозавра мясорубочных работ довоенного производства, то вряд ли.

– Этот факт трудно оспорить. Но не уводи в сторону. Я рассказал, как было дело. Теперь – твоя очередь. Я весь во внимании, сударь!

– Опять же. Стреляные гильзы от карабина. Ведь их могли запросто выбросить, но почему-то не сделали этого. И охотничьи патроны. Ну, зачем они здесь так долго валялись? – Дмитрий полез, было, в карман за новой сигаретой, но остановился и махнул рукой, – Все это потому, потому что нужно. Кому? Не знаю.