Символ

– Задал просто лабуду какую-то. Как дальше жить.

– Наш путь подходит к своему логическому завершению. Осталось рассечь отребье напополам.

– Что ты здесь такого себе позволяешь? Каждый из нас человек. Нельзя с людьми не по-человечьи.

– Папа, тебя ждут, рукодельница, дочка. Пора возвращаться в реальный мир.

– Ох уж этот Андрей. Что за привычка стрелять без расчета да сметки? Ерундой занимаешься. Претенциозно чересчур. Согласен, у очага все хотят прозябать. Никто не спорит. Все же ты совершаешь грозную ошибку. Я тебе больше скажу, отсюда мы не способны никуда попасть.

Андрей говорил под нос, рыская глазами по окрестности:

– Отступать бессмысленно, воспользуемся шансом.

– Ты понял, ситуацию? Рано или поздно мы с тобой пропадем. Я видел: ты копия моего сына. Даже говорить ничего не буду.

Андрей виновато опустил голову, он исподлобья прикидывал курс.

– Будем дерзать, пока чучело не воротилось.

Он не смог осуществить выступление без пособника, который некстати сгинул.

– Отец? Где ты, отец? – кричал Андрей и мельтешился. – Где же ты? Отец!

Андрей принудительно припал к земле, он не мешкая поднялся над примятой травой на полтора метра. Плечо Существа кололо его в живот, Существо удерживало его. Оно за него ухватилось намертво. Он без сопротивлений колесил на безликом плаще. Проносившиеся заросли шлепали по его вялым ладоням. Через пройденные завалы несли Андрея к постылой горе.

Существо внесло Андрея в людную комнату пещеры. Место мрачным не казалось благодаря факелам в стенах, настольным фонарям, свечам на комодах, костру в камине, подключенным к электрогенератору абажурам. На стенах вились кизильники горизонтальные и висели занавеси, загораживающие входы в другие комнаты. Кроме шкафов с зеркалами, пещеру декорировали керамические фигурки. Кресла, кушетки занимались потревоженными людьми. Сидели и на ковриках, привалившись к сталагмитам, пронзающим кривой пол.

Гостиные столешницы держались ровно. Возле такой из них, что была обставлена цветочными горшками, Существо сбросило Андрея. Спине было холодно. Он не стал долго лежать. Могли подойти к нему с расспросами. Они произведут это в свое время. Он принял сидячее положение и взялся за осмотр апартаментов. Уютное гнездышко обладало пригодными для жизни материалами. Стояли наполненные водой бочки с ковшиками. Возле холодильника покоились деревянные стол с тремя стульями. Над столом на стене куражился петроглиф, обывательски изображавший резвящихся на полях людишек, словно списанных с картины Тициана «Вакханалия». Под рисунком стояли сахарница, заварник, чашки на блюдцах с ложками, салфетница.

Раскатистый смех наполнил комнату. Веселился эталон мечтаний современных дам, парень, отхвативший от природы отвислые, раздутые губы, играющие на свету. Он вместе со спаянной командой возился в настольной игре, разбросанной по ковру. Не отвлекались на них рядом сидевшие дети, пекшиеся над щенком. Высокая девушка с белокурым каре восседала над беспризорниками. Когда она поднялась, представилась вообще исполином.

Андрей заметил Коробочку рядом с парнем, у которого чуб доходил до зрачков, волосы покрывали половину ушей. Щегол охотно делился сокровенным с ней. И она на Андрея обратила внимание. Она с кроткой улыбкой подняла руку ему и продолжила, кивая, слушать. Над кроватью с перевязанным Виссарионом стоял человек, чей левый глаз сомкнулся сросшейся кожицей. Он оснащал больного обезболивающими препаратами. Отставной Блок на строительной телеге закатывал мешки с картошкой. В пещере, заметил Андрей, смаковали довольство и не испытывали усталости от трудов.

Он отряхнул засаленную одежду и сел за стол у стенки. Обходительно на стол поместили подставку для чайника, сверху – сам кипяток. Он не стал обращать внимание на подносителя, а надпись на дощечке он тогда заметил, гласившую: «Перед тем, как улучшиться, погода ухудшается». Зато он отвлекся на девочку, шумно подходившую к столу. Ей было неудобно садиться, когда вторую ногу, срезанную больше, чем на половину, нужно было устроить безболезненно, а костыли приходилось опирать на стул по середине так, чтобы они не соскользнули. Улыбающаяся напротив девочка придвинула гостю чашку и себе, налила заварки сперва ему. Она поглядывала с нескрываемым ликованием, в попытке кристально воплотить ухаживание, которое оказывал ей брат. Глядя на сестренку, очерствелый Андрей умилялся. Никто из свыкшихся жильцов ни в чем не нуждался, потому что верховную потребность человека здесь удовлетворяли окружением любовью. Андрей отпил чаю, наслаждаясь обществом людей, среди которых кто-то был настоящим человеком, а кто-то, как Андрей, когда-то исчезнет.