Наследник

– Вы про этот сброд? Конечно, – ответил Альфач, а следом перешел на заговорщический шепот. – Я скажу вам по большому секрету, что все благородные сперва отводят душу, а затем только говорят, с чем пожаловали. Всё, что было под этой крышей, остается под этой крышей. У меня вот за той дверью томятся ещё три невинные девочки и два мальчика. Если хотите, я могу выделить вам кого-нибудь из них на полчаса. Но только чур не убивать, – он подмигнул. – Вы ведь не трогаете корм.

– Я подумаю. И сколько же человек находится в этом поместье? Они все в курсе наших утех?

– Ну не изверг же я, – развел руки в стороны Косой. – Естественно, в курсе. Вы ведь знаете, что людям тоже надо развлекаться? Так что каждый из десяти человек берет на ночь одну или одного из попорченных, – он кивнул в сторону кандалов. – А вы в этих краях новенький? Недавно только переселились в трущобы? Какое же несчастье с вами произошло? Карточный долг? Убийство корма? Неуплата налогов?

– Всего понемногу, – навел я тумана. Перед аристократами Альфач явно не испытывал никакого пиетета. Он вел себя как хозяин положения. – Ты слышал про убийство благородного?

– Конечно. Мои осведомители мне сразу же доложили. И, как я понимаю, вы хотите быть в доле? – Альфач лукаво блеснул крысиными глазками.

– Естественно. Я тут… – тьфу, блин, чуть не сказал «человек». – Эээ… Новый. Никого не знаю. А урвать такой приз очень многого стоит.

– А позвольте поинтересоваться, как вы прознали про это? Только трое благородных было в курсе: налоговик, естественно, и двое исполнителей. И всё.

– У всех свои секреты, – я вполне естественно отзеркалил подмигивание.

– О, и кому, как не мне, уважать чужие секреты? Из какого вы рода будете? Позвольте взглянуть на ваши печати. Да не скули ты, – завизжал Косой, ударяя хлыстом по лицу веснушчатой девчонки. – Вот закончу я сейчас с господином и плотно тобой займусь, чтобы стала более послушной, – он повернулся ко мне. – Ох, дети такие забавные. Особенно вот эта. Прям тигрица. Брыкается и никому в руки не дается! Я пытался взять её прям на этом столе, но эта гадина умудрилась мне руку расцарапать, но потом я засажу ей так глубоко, что…

Договорить я ему не дал. Уверен, что он много чего смог бы рассказать, но некоторые вещи были выше мои сил. Я резко ткнул его ребром ладони в горло. Убить это его не убило, но вот орать он точно больше не сможет. Затем ударил кулаком в челюсть. Почему именно в неё? Так проще всего отключить сознание человека. Нас этому учили ещё на первом году занятий в Высшей школе. И ничего секретного здесь нет. Просто немного знаний в области анатомии и физиологии.

– И что же мне дальше с тобой делать? Быстрая смерть – это для тебя слишком просто. Не заслужил ты её, – я посмотрел на девчонку-тигрицу, которая с непониманием и надеждой смотрела на происходящее. – Ты хочешь убить его?

Малышка неуверенно закивала, её глаза загорелись, а губы растянулись в улыбке. Мне на мгновение даже жутко стало. Ну не может ребенок так смотреть. Хотя кого я обманываю? Когда голодал в блокадном Ленинграде, тоже готов был растерзать каждого фашиста.

– Ты знаешь, где лежат ключи от кандалов? – спросил я. Девочка вытянула шею в сторону шкафа.

На всякий случай я достал шпагу и проткнул обе ноги Альфача в области бедер. Послышался стон, но два крепких удара по затылку прервали мерзкий скулеж. Как же самому хочется это сделать! Но я лучше расквитаюсь с остальными людьми. А затем надо перехватить налоговика и допросить его с пристрастием.

Я распахнул двери шифоньера. На задней стенке висели пронумерованные ключ, а на боковых – орудия пыток: шипованные дубинки, плетки, скальпели.

Моё зрение перестроилось. Сейчас я видел, как вокруг пленников и Косого клубилась желанная мною светимость. Хотелось вытянуть всю энергию, но я сдержался. Контролировать себя сейчас было проще, чем до этого. Хотя, может, потому что я не голоден? И в этом вся причина? Всё может быть.

Когда расцепил наручники, девчонка сразу же рванулась к Альфачу. Она бессмысленно колотила его, а затем повелительно указала на шпагу. Я, подумав, передал ей оружие.

К моему удивлению, убила она его не сразу. Сперва тигрица распорола штаны Косого, оголяя его промежность. Маленькая ладонь схватила член с яйцами и оттянула их. Затем поднесла лезвие к гениталиям. Клинок рассек плоть. Хлынула кровь. Смотрящий пришел в чувство, но завизжать не успел – я ударил его в темечко и проломил череп. Девчонка попыталась засунуть обрубок в закрытый рот Косого, но ничего не вышло. Я заботливо разжал челюсть человека. Тигрица поместила отсеченную часть тела и, не отводя взгляда, пронзила горло острием.

– Умница, – прокашлявшись и отбирая шпагу, сказал я.

Признаться, это было немного неожиданно. Взглянул на других детей, но никто из них не выразил никакого беспокойства, будто это было привычное зрелище. На некоторых лицах даже заметил удовлетворение, а на других читался вопрос: «Почему это сделала не я?»

– А теперь послушай: мне сейчас нужно ненадолго отойти. Здесь ещё десять человек таких же, как он. Я расправлюсь с ними, а потом вернусь за тобой. Видишь засов? – спросил я. Кроха понятливо кивнула. – Я сейчас выйду, а ты закроешь за мной дверь. И когда сделаю вот так, – я ударил четыре раза, изображая сердцебиение: тук-тук, тук-тук… – то ты мне откроешь. Поняла? Повтори.

Девочка послушно выполнила требуемое.

– Знаю, что надо и остальных освободить, но ты не спеши. Они могут помешать. Не стоит им ходить здесь без присмотра. Я скоро вернусь за всеми вами.

Малышка, к моему удивлению, крепко обняла меня. Вот шельма! Теперь и с детским садом возиться придется.

– Всё! Жди здесь! Я скоро!

Я вышел за дверь. Через полминуты удостоверился, что она заперта, а после пошел вниз по винтовой лестнице. Предстоял серьезный разговор с местными выродками.

Глава 8. Месть – это блюдо, которое подается холодным

– Дозволяю говорить со мной! – сказал я, когда спустился с лестницы. Передо мной стоял дворецкий, который сопровождал меня к Косому. – Тебе известно, где именно сейчас находятся все люди в этом поместье?

– Конечно, ваше благородие, – человек поклонился. – Двое сейчас на воротах. Четверо спят. Ещё двое на кухне. И один в подвалах.

– Отличная осведомленность, – похвалил я его. – Альфач, кстати, о тебе очень хорошо отзывался. Не прямо, конечно, но видно, что ценит тебя, хотя никогда этого не показывает. Он попросил сопроводить меня по всем местам, где находятся люди. И мне нужно будет поговорить с ними наедине. Я только что попал в долю. Если ты понимаешь, о чем я…

– Конечно, ваше благородие. У вас есть предпочтение, откуда начать осмотр?

Дворецкий вытянулся так, будто в его позвоночник вставили спицу. И откуда такие замашки, если он привык постоянно гнуть спину? Или благородные не столь влиятельны, какими кажутся на первый взгляд? Надо бы узнать, были ли когда-нибудь восстания против дворян. Ну не верю я, что с самого начала времен никто и не помышлял об этом. Не верю и всё!

– Подвал, – ответил я односложно. Выбор был очевиден. Легче убивать тварей по одиночке. И там уж точно никто ничего не заметит и не поднимет лишнего шума.

Мы отправились к неприметной двери, затем прошли несколько небольших комнат, а после начали спускаться во винтовой лестнице. До меня сразу донеслись ароматы испражнений и чего-то гнилостного. Заботливый дворецкий протянул мне платок, от которого тянуло розами. Сам же он даже не поморщился.

Внизу нас ждало унылое зрелище. Прямой коридор тянулся на несколько десятков метров. Через небольшие промежутки находились стены, затянутые коричневой плесенью. Между ними – клетки с сидящими в них заключенными. Вся поверхность утопала в зеленой тине, через которую можно были пройти только в высоких резиновых сапогах. Хотя, думаю, мои ботиночки тоже не должны промокнуть.

– Что за пленники? – поинтересовался крайне ленивым голосом. Я же дворянин, а проблемы корма меня волновать не должны.

– Это наша небольшая ферма, – дворецкий обвел тоннель рукой. – Двести одиннадцать неугодных человек, которые собирались стать смотрящими нашего района. Каждый – выходец из катакомб. Доход с них, конечно, небольшой, но пусть уж лучше будут у нас и приносят хоть какую-то пользу, чем скрываются под землей.

– Совершенно верное замечание, – я благосклонно кивнул. – Много корма в катакомбах обитает?

– Да кто ж знает? Их никто не считает. Да и толку от них никакого нет. Кровь из-за алкоголя и наркоты никуда не годится. Требуется хотя бы три месяца, прежде чем она будет иметь хотя бы какую-то приемлемую цену.

– То есть они просто так живут и не платят налог? – возмутился я. Хе-хе. А актер-то из меня довольно неплохой. И это при том, что во мне сейчас клокотал праведный гнев.

– Разве это жизнь: жрать из помоек, нюхать всякую дрянь и гнать брагу из галлюциногенных грибов? Ваше благородие, позвольте мне сказать?

– Говори, – ответил я, рассматривая ближайшего пленника. Его ноги давно превратились в мерзкие раздувшиеся пузыри. Безжизненные глаза смотрели в одну точку. Посиневший язык вываливался из полуоткрытого рта.

– Господин, я знаю, что вы изволили прибыть в трущобы совсем недавно, – мой сопровождающий низко поклонился. – Здесь жизнь не такая, как в баронствах. Дворяне у корма не пользуются тем авторитетом, который есть в цивилизованных землях. Здесь иногда люди могут объединяться в шайки. Их, конечно, уничтожают карательные отряды из такого же корма, но всё-таки бывают и проблемы. Благородных они, естественно, не трогают. Но при этом могут вредить другому корму, с которых берется налог. К тому же…

Договорить он не успел. Дворецкого прервал зычный крик, эхом разнесшийся по пространству:

– Кого там черт принес? До уборки трупов ещё два дня!

Послышался хлюпающий звук – человек, будто ледокол, рассекал тинистую гладь. Передо мной предстало высокое существо неопределенного пола. На длинном тонком подбородке и над губой виднелась густая щетина. На голове – копна грязных русых волос. Всё бы ничего, но под распахнутой рубашкой прорисовывалась грудь размера, эдак, третьего. Тьфу, шельма! И здесь эти обитают. Эти – это которые из просвещённой Европы.

Смотритель подвала подошел, увидел, кто стоит перед ним, и тут же рухнул на колени. Во все стороны брызнула зловонная вода. Никаких слов извинений он не произнес, но оно и понятно – нечего корму без разрешения обращаться к дворянину.

– Жди наверху, – приказал я дворецкому. Тот с глубоким поклоном тут же покинул тюрьму.

Альфач сказал, что каждый обитатель поместья брал себе ребенка для развлечений. Я вспомнил детей, что насиловал этот выродок. Всё произошло мгновенно. Моя рука притронулась к голове существа. В меня хлынул поток энергии, а через пару секунд к моим ногам повалилась иссушенная мумия. Поделом этой твари! Да, ничего нового я от него не узнал, зато на душе стало легче. Один есть. Осталось ещё девять.

Пришлось выждать несколько минут, прежде чем отправиться вслед за моим проводником. Если бы я появился слишком быстро, это могло вызвать ненужные подозрения, а они мне сейчас ни к чему.