Наследник

Существо неуверенно подлетело. Оно покружилось, а после зависло в паре метров от меня.

– На тебе нет печатей. Не бывает людей и благородных без печатей. Так что либо ты родился до прихода богов, либо прибыл из другого мира. Но ты не знаешь очевидных вещей, – хозяин кладбища указал на браслет. – Так что ты не из этого мира. И я тоже.

– В логике тебе, конечно, не откажешь. Ты можешь объяснить, что это такое? – я подкинул предмет, от которого призрак не отводил жадных глаз.

– Так мошна это, – благоговейно проговорило существо. – Кошелем ещё называют. А люди – кошельком. Ведомо тебе слово такое?

– Конечно! И какие тут цены? Как им пользоваться? Как валюта тут называется? Где её брать? И из какого металла он сделан? – засыпал я вопросами призрака. У меня было понимание, что эта информация для моего выживания была далеко не самой важной, но раз призрак наконец-то заговорил со мной, то стоит начать с таких вот мелочей. Да и ощущение у меня появилось, что ему самому эта тема интересна.

– Во всем мире, у всех кланов, на всех землях есть только одна валюта: кровь, – принялся объяснять хозяин кладбища. – У тебя простая мошна: фиолетовая. Её ресурс может хранить девятнадцать целых и девятьсот девяносто девять тысячных литров. Есть ещё серая, но она только для людей. И там ноль целых и девятьсот…

– У вас есть такое понятие как округление? – перебил я его. – Один литр, вместо тысячных.

– Есть! – несказанно обрадовался призрак. Он подлетел поближе, сел рядом со мной и тут же затараторил. – Серый хранит всего один литр. Синий – сто. Голубой – тысячу. Зеленый – десять тысяч. Есть и другие: желтый, оранжевый и красный. Но они только для очень значимых благородных.

– И чем обеспечивается эта валюта? – поинтересовался я. Вот прям чувствую, что привидение хочет поговорить о деньгах. Так почему бы не предоставить ему такой шанс?

– Так кровью же! – недоуменно проговорил новый знакомый. – Корм платит налог кровью. Клан забирает себе пятьдесят процентов. Остальное достается дворянам. А подделать значения мошны нельзя. Таков завет богов. Сколько отдано крови, столько и отобразится на браслете.

А это справедливо. Здесь, видимо, никакой инфляции нет. Да и денежных реформ тоже. Хотя…

– А если крови станет слишком много, то что?

– Это невозможно! – запротестовал хозяин кладбища. Его тело покраснело от обуревающих эмоций. – Два человека, пока живут, могут обеспечивать одного благородного. Ещё два – отдают кровь в оборот. И на одного благородного всегда приходится четверо людей. Таков завет! И он нерушим!

– А если в государстве будет сто человек и сто благородных, то что? – спросил я. Что-то как-то не вязалась у меня эта информация. – И кто такие благородные?

– Такой клан вымрет. Либо присоединится к более могущественному клану, у которого есть ресурс для существования. А благородные… Ты ведь тоже стал таким, верно? – призрак хитро прищурился.

– Ну вроде… – я неопределенно пожал плечами. – Я ещё что-то про время слышал, – вспомнилось мне название ресурса, который я умудрился выпить. – Что это такое?

– Это энергия корма. То есть время его жизни. Каждому человеку отведено сто лет. Больше он прожить не сможет. Таков завет!

– Ну сто годков – большой срок, – оценил я. Мне-то до такой цифры ещё семнадцать лет мир коптить надо было. Хотя я знаю пару-тройку человек, которые разменяли вторую сотню.

С удивлением я увидел, как тело хозяина кладбища замерцало. Во все стороны посыпались разноцветные искры, а по погосту разнесся его заразительный смех.

– И что я такого сказал? – не понял я. Странное поведение у моего не менее странного знакомого… Ну спишем всё на особенности другой культуры.

– Да что можно сделать-то за сто лет? – сквозь смех выдавливал слова призрак. – Чему научиться?

– Да чему угодно. Можно стать профессионалом во многих областях или добиться значимых результатов в творчестве или науке, – предложил я.

– Эх, уморил ты меня. Корм же тупой, – хозяин кладбища снова заржал.

– Я общался с ними. Ну да, они немного наивны, но тупыми бы их не назвал, – не согласился я. Да даже тот мужик, который меня ублюдком называл, вполне себе внятно излагал мысли и знал про территориальное разделение его страны. И сдается мне, что он не врал про графства и герцогства. М-да, дела…

– Это потому что ты в трущобах сейчас, – пояснило существо. – Сюда стекаются те, кому жизнь в баронствах не по душе. А вот выйдешь в цивилизованные места – поймешь. Да и никто сто лет не проживает. Максимум – пятьдесят. Но это редкость.

– Почему же? – нахмурился я.

– Так энергию же тратить всегда надо.

– На что?

– На что угодно: скотину хромую исцелить, свои раны залечить, свет зажечь. Ну или согреться, если холода наступят. К тому же дома для самого корма могут разрушаться. Благородные следят за таким и говорят, что и как надо делать, чтобы исправить это.

Я вспомнил, как пузан метнул огненный шар. Да и первая моя жертва тоже сделала нечто непонятное. А люди в квадрате вообще создавали проекцию прошлых событий. Ещё какой-то мужик у костра иллюзию бабочек творил.

– Так энергия – это магия? – догадался я.

– Слышал я и такое определение, хотя точно не знаю, что оно значит. Энергия – это отведенное время. И чем больше влияние на мир, тем больше тратится времени.

– А может человек снести, – я задумался, – скажем, крепостную стену? Сколько ему на это понадобится энергии?

– Смотря какая стена и смотря какой запас. Но, в принципе, сможет. Вот только для чего это ему надо?

– А если война? – ухватился я. В моей голове промелькнула мысль, каких бы я дел смог наворотить в Афганистане с ротой магов. – И несколько человек ударят по врагу. И всё. Конец чужой армии настанет.

– Корм никогда не участвует в войнах. Таков завет! Война и сражения – дело благородных.

– Так ежели враг на пороге, то нужно всеми силами обороняться, а после всеми силами наступать! – с уверенностью сказал я, вспоминая подвиг бойцов моей Родины.

– Если война на пороге, то повысятся налоги. Корм будет делиться кровью с благородными. Кровь залечит раны. Не знаю, из какого мира ты прибыл, но здесь другие законы. Люди живут тут только для одного – создавать в своих телах как можно больше крови. Больше они ни на что не годны.

Мне вдруг стало мерзко. Как можно про людей говорить так, будто это глупый скот? И дворянчики эти возомнили себя выше других. С какой это стати? В моем детстве тоже были твари, которые мнили себя высшей расой – фашисты! И что с ними стало? Да раздавили мы их, как тараканов! И этих тоже надо давить!

Явственно ощутил, как по моим жилам струится энергия. Зрение поплыло. Я стиснул руки в кулаки. Сидевший рядом призрак вжал голову в плечи, а затем резко куда-то рванул. Я сделал пару глубоких вдохов, беря мысли и чувства под контроль.

– Стой! – крикнул я, поднимаясь со скамьи.

Ага. Так он меня и послушал! Растворился и был таков… Прошло полчаса, прежде чем хозяин кладбища снова явился ко мне. Я заметил, что один из столбов смотрит на меня.

– Я не причиню тебе зла! – напомнил я. – Можешь ответить ещё на несколько вопросов?

– Спрашивай! – донеслось до меня.

– Я к кому отношусь: к благородным или к людям?

– Ни к кому. Но ближе к молодым благородным! – подумав, выкрикнул призрак. – Только к опустившимся. У тебя ведь ничего не осталось за душой.

– А что за печати? Расскажешь про них? Обещаю, что ничего тебе не сделаю. Можешь подойти поближе. Не хочу орать.

Существо подплыло и замерло в пяти метрах:

– Все младенцы в этом мире рождаются с круглой черной печатью, – призрак сформировал конечность в виде руки и прикоснулся к предплечью. – Таков завет богов! Через несколько дней печать становится либо серой и превращается в каплю, либо фиолетовой и превращается в корону. Серая – это корм. Фиолетовая – аристократ, знать, дворянин, благородный. Называй как хочешь. Названий много, но суть одна: это бессмертные, которые стоят выше корма. И почему ты не знаешь очевидных вещей?

Я скривил губы в ухмылке. И с чего, спрашивается, мне знать такие подробности о чужом для меня мире? Вот спрошу я его, на какой цвет нужно переходить дорогу, так он и не скажет. Хозяин кладбища, видимо, тоже понял, что сглупил. Он подлетел поближе и приземлился на скамью. Я уселся рядом.