Двери в лето

Двери в лето
Сергей Гулевич

В этой книге собраны мои впечатления и эмоции от Крыма и Грузии. Оба региона стали родными и близкими, и сейчас, когда границы закрыты из-за эпидемии, остается только вспоминать, как это было. И надеяться, что следующим летом получится вырваться.

Двери в лето

Сергей Гулевич

© Сергей Гулевич, 2020

ISBN 978-5-0051-8237-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Крымские истории

Сказка про дракона

Далеко-далеко, где море встречается с небом, спал Дракон.

Он был чудовищно могуч и стар, ведь, по сути, он и был чудовищем, из тех времен, когда мир не принадлежал людям. Тогда Дракон властвовал над окружающими землями. Когда он расправлял крылья, сотканные из дыма и огня, мир накрывала тень, а от его рыка горы рассыпались прахом.

Он не плевался пошло огнем, как сказочные драконы, он сам был огненной стихией, скатываясь неудержимой волной пламени вниз по горным склонам, присваивая себе жизни и обращая в пепел все живое на дни пути вокруг. Щедро засеивая землю огнем и пеплом, из которого потом рождалась новая жизнь.

Прошли века, Дракон все реже поднимался в небо, и все больше дремал у моря. Его дети, встав на крыло, улетели к звездам искать свой дом. Дракон все реже просыпался, глубже и глубже уходя в лабиринты сновидений, ища там свою молодость.

Постепенно в долинах окружающих лежбище Дракона появились люди, они пахали, сеяли, растили детей. И боязливо косились в сторону черной громады у моря, рассказывая другу другу по вечерам, мрачные и таинственные истории о своем соседе. Так пролетали века, Дракон не обращал внимания на людей, люди жили своей жизнью.

Пока однажды в поселке не появился Поэт. В начале, он просто вживался, ходил по холмам, бродил по лесу, давно выросшему на спине Дракона, пил воду из родников, валялся на пляже у дома, шокируя местных жителей отсутствием одежды.

И однажды случилось то, что должно было, случится рано или поздно. В сердце Поэта проснулся драконий огонь, и оно изменило свой ритм. Он смотрел на окружающие горы и не мог насмотреться, он раз за разом уходил в холмы и не мог остановиться. Драконий огонь в сердце водил его кистью и пером, рождая картины и стихи.

Частички огня, пропитавшие стихи и картины попадали в души гостей Поэта, и они начинали видеть красоту рыжих холмов, бесконечного неба, игру цветов Хамелеона. И возвращались раз за разом назад, потому что разлука с драконьими землями становилась мучительной. А по возвращении, драконье пламя в душе разгоралось пожаром.

Время шло и Поэт ушел за грань…

Поселок рос, и в него приезжали друзья Поэта, потом друзья друзей, потом просто люди желающие отдохнуть у моря. Некоторые не видели ничего обычного, и, отдохнув, счастливые уезжали домой. Но некоторые возвращались, и опять и опять. И в их душе горело драконье пламя.

Однажды проснувшись, Дракон понял, что он больше не одинок. Вокруг кипело и переливалось драконье пламя в душах людей.

Мой Коктебель

Мой Коктебель спрятан за спинами холмов и гор, прикрыт степным ветром, защищен от дурного взора океанами ковыль травы. В него сложно попасть, а тем, кто пришел, практически невозможно уйти навсегда. Он входит в плоть и кровь, и навеки меняет душу пришедшего. Он грезит о прошлом и живет мыслями и будущем. В нем легко уживаются призраки прошлого и зарождающиеся легенды современности. Он приходит в голубых сумерках, когда солнце уходит за Карадаг, щедрыми мазками раскрашивая в розовые тона небо. И исчезает на рассвете.

Мой Коктебель пропитан запахами от мангалов, выхлопными газами машин, вонью речек говнотечек. Он гремит какофонией моторов, криков зазывал, убогим тымц тымц от дискотек. Он прорастает коростой уродливых бетонных коробок на набережной, и новыми точками общепита. И степной ветер стесняется расправлять здесь крылья.

Мой Коктебель бесконечно прекрасен! Своими улочками, ведущими к домам друзей, вечерней музыкой на набережной, рассветными мазками на воде и туше Карадага. Своими холмами, поросшими ярко зеленой травой в мае, быстро рыжеющей под лучами солнца. С Хамалеошей играючи изменяющим цвета своей шкуры для собственного удовольствия. По нему можно бродить просто так, хотя он весь исхожен вдоль и поперек, и это занятие никогда не надоедает. Можно просто сидеть вечером на пирсе, прихлебывая мадеру. Да, да прямо из горлышка. Не особо нуждаясь в дополнительных удовольствиях. Можно зайти к Гуле, на замечательные домашние концерты, чтобы потом подняться на Тепсень, и послушать дыхание звезд. Можно закинуть рюкзак за плечи, с едой и водой, и уйти через Тихую в Орджо. Купаясь в диких бухтах, в чистейшей воде, оставив одежду беспорядочно валяться на камнях. А потом лежа на берегу, всем телом впитывать солнечные лучи. Можно встать на рассвете, чтобы услышать свирель Пана, и с разгону разбить зеркало воды всем телом. А потом пить кофе, сваренный на костре и любоваться морем. Можно взять пенку и спальник и уйти в ночь к Сюрю-Кая, долго смотреть в глаза звездам. А утром проснуться от шумного дыхания лошадей, с удивлением рассматривающего чужака. Умыться росой и пойти вниз.

Мой Коктебель пилят, делят и убивают. Предлагают реконструкции, инновации и больше, еще больше гостиниц! Застраивают Тихую заборчиками, грезят о гольф-клубах, подсчитывают будущие выгоды. Они не видят что Коктебель не про это. Коктебель не звучит перебором гитарных струн в эпоху бабла.

Мой Коктебель уходит на окраины, прячется в дымке голубых холмов, горит неугасимым огнем в сердцах своих детей. И продолжает жить! Пока на подзаборную выставку приносят картины и приходят неравнодушные, пока на набережной и в сквере играют музыканты, а поэты щедро делятся своим вдохновением, пока Гена раскручивает свое колесо, пока на Грина 7 звучит смех и музыка, пока вопреки всему в Коктебель приезжают в десятый и сотый раз, пока на поселок падает тень Карадага, он будет жить! И оставаться самим собой.

Мой Коктебель приходит ко мне каждую ночь, легко сдувая нудные сны и тени кошмаров. Он целиком заполняет собой мои сны, ведет по своим улочкам к морю, а потом через виноградники к Коклюку. А поутру в глазах горит огонь и жизнь не так уж плоха. Он зовет меня под светом Луны, я начинаю задумчиво перебирать рюкзак, в котором уже лежат котелок, кружка кукса, нож, растоптанные кроссовки, фляжка под родниковую воду, пачка табака и трубка.

Май в Крыму

Двенадцать месяцев в году,

Двенадцать, так и знай!

Но веселее всех в году

Веселый месяц май.

(Из легенд о Робин Гуде).

Однажды, рано утром, сонно сидя на кухне под бубнящим телевизором за кружкой исходящего паром черного чая или кофе, ты ненароком поворачиваешься к окну и теряешься во времени и пространстве.

И как-то забываешь о том, что впереди ждет рабочий день, забываешь о проблемах и заботах. Тебя полностью поглощает слепящая синева неба с облаками, летящими так высоко, что смотреть страшно, и оттого вдвойне восхитительно.

А из открытой фрамуги тянет свежим, пока еще не забитым выхлопными газами, потрясающе вкусным воздухом, который в этот рассветный час буквально звенит от свежести и кружит голову, как молодое вино, а надышаться им невозможно. И широченная улыбка сама собой появляется на лице, зажигая огонь в глазах.

Поздравь себя! Май пришел!

Но, постепенно, с каждым утром, эйфорию в душе сменяет томление, переходящее в тоску.

Ведь ты буквально видишь, как прямо сейчас, далеко в Крыму, Хамелеоша натягивает зеленую шкуру, греясь под солнцем.

А набережная вскипает облаками цветов, самых разных форм и оттенков, и соленый морской воздух наполняется буйством их ароматов. И бескрайние степи Восточного Крыма тоже щедро раскрашиваются цветами полевыми, за день-два превращающими скучный пейзаж в роскошное полотно.

И вот однажды оказывается, что рюкзаки-чемоданы собраны, в багажнике «гольфа» лежат палатка со спальниками и гремит складной мангал, а Лучшая из женщин уже выбила на работе 14 дней отпуска.

Как-бы сам собой закончился ремонт железного коника, и подвеска пересыпана, и масло заменено.

Становится реальностью тот прекрасный вечер, когда лучи заходящего солнца падают на бетон трассы м1, мотор поет, а белорусские пейзажи откатываются назад.

Следом за вечером в свои права вступает ночь, вешая на черную простыню неба светильник луны, который послушно плывёт вслед за нами, освещая стада небесных овец-облаков.

С рассветом леса сменяют расстилающиеся до горизонта степи, появляются глубокие балки, залитые по утрам молочными лужами тумана. Ростов-на-Дону, Кущевская и другие станицы, короткая ночевка в Тимашевске, арки Моста.

Все это было не раз, и еще будет, и уже воспринимается как данность. Полупустая пока трасса «Таврида»…

И, наконец, заглушен мотор, можно счастливо потянуться, вдохнуть, потягиваясь, такой вкусный воздух, и окунуться в свой Коктебель.

Впереди май…..

Ветер Киммерии

У себя в городе, среди высоких домов, мне остро не хватает киммерийского ветра, который бы щедро делился со мной ароматами соленого моря, горькой полыни и подвяленного винограда в тот короткий промежуток времени, когда ягоды уже созрели, но ещё не убраны деликатными руками рабочих. Виноград уже потерял свою тугую, плотную, глянцевую красоту. Но, сорванная гроздь взрывается во рту медовой сладостью, теплом солнца, свежестью дождевых капель, омывавших ее все лето.