Кабаморсов и Лунная Тень

– А я думала, в наших лесах спаржа не растёт, я видела её только на грядке у Кабаморсова.

Кавал недовольно поморщился, поняв, что его обман практически раскрыт, но тут же нашёлся, что ответить:

– Он, видимо, плохо искал. Настоящий знаток растений всегда найдёт то, что ему нужно.

– А ты хорошо разбираешься в растениях? Неужели ты тоже ешь растительную пищу? – сыпала Лунни вопросами, на которые было трудно находить ответы.

– В этом плане я всеяден: ем всё, что переваривает мой желудок. Но спаржу люблю особенно. Говорят, она очень полезна.

– А я должна признаться, что никогда не пробовала спаржу. А на что она похожа по вкусу?

Кавал посмотрел на зелёные трубки, из которых торчали кисточки с семенами, словно бычьи хвосты, и мысленно представил, как откусывает хрустящий кусок.

– Похоже на вафельные трубочки, – произнёс он мечтательно. – Со сгущёнкой.

Лунни расхохоталась в полный голос.

– Ты тоже никогда её не пробовал? – догадалась она.

Кавал смутился, но не растерялся.

– Ну я давно мечтаю её попробовать, да случай никак не представится.

– Тогда позволь сделать тебе приятное, такие мечты обязательно должны сбываться! – Лунни придвинула тарелку со спаржей к Кавалу.

– О, я бы с удовольствием, но я не посмею отнять у тебя ужин, – Кавал отодвинул тарелку обратно.

– Что ты! Я буду рада исполнить твою мечту, не стесняйся, ешь с удовольствием! – тарелка снова переместилась к Кавалу. – Пусть это будет моим подарком за твою доброту и смелость.

Сопротивляться было бесполезно. Лунни смотрела с такой теплотой, что ему ничего не оставалось, как закрыть глаза и засунуть в клюв зелёный стебель.

– Ну как? Сладкая?

– Очень! – кряхтел Кавал, с трудом сдерживая подступающую тошноту.

– Похоже на вафельные трубочки со сгущёнкой? – Лунни прикрыла клюв крылом, чтобы не расхохотаться.

«Да, только с крысиным ядом», – подумал про себя Кавал, и тут его вырвало.

Совёнок открыл глаза и вскрикнул от ужаса: вся недожёванная спаржа оказалась на лице у Лунни.

– Ой! Прости! Я не специально! – вскочил он с места, пытаясь вытереть гостью, но та словно сумасшедшая закачалась в безудержном хохоте.

– Это ты прости, я тебя разыграла. Ты думаешь, я поверю, что ты любишь такую еду? Но ты сам виноват, не нужно всё время лгать, чтобы произвести на меня впечатление. Я и сама не выношу этой травы, не знаю, почему Кабаморсов так её любит?

– Да, согласен, глупо вышло, – покраснел от стыда Кавал и, чтобы сгладить неловкость положения, сказал:

– У меня есть такие вкусные конфеты, что тебе захочется проглотить их вместе с языком. Сейчас, только чай поставлю.

Кавал убежал на кухню, а Лунни вышла из-за стола, чтобы осмотреть комнату. Если сильно не приглядываться, комната казалась опрятной и даже чисто прибранной. Но внимательный глаз сразу заметил грязные носки, торчащие из-под комода, несколько скомканных фантиков, пустые банки от сгущёнки, задвинутые подальше за кресло, чтобы никто не видел.

Кавал вернулся в комнату с двумя чашками чая и коробкой конфет. На стол тут же упали кубики серебристой фольги.

– Это мои самые любимые, «птичье молоко» называются, ты только попробуй, разве может быть на свете что-либо вкуснее! – Кавал пританцовывал на месте, словно опьянел от одного запаха конфет.

Лунни взяла одну и откусила половину. Конфета действительно была очень вкусной. Но только она об этом подумала, как в голове откуда-то из глубин памяти всплыла фраза, произнесённая утром Кабаморсовом: «Конфета попалась горькая, но мне было приятно». Она и тогда не поняла, что это значит, а сейчас это совсем потеряло смысл.

– Скажи, пожалуйста, ты же много сладостей перепробовал, а может быть такое, чтобы конфета быть горькой? – спросила она.

– Нет, конечно, – засмеялся Кавал. – Если только кто-то не захочет посыпать её перцем или какой-нибудь отравой.

Лунни надолго задумалась и не заметила, как Кавал успел проглотить все конфеты. Собрав фантики, он по привычке подошёл к раскрытому окну и бросил их вниз.

– Ой! Что ты делаешь? Разве можно бросать мусор в окно? – возмутилась Лунни.

– А что такого? У меня урна переполнилась, некуда бросать, – оправдывался Кавал.

– А ты разве не видел, что у нас в лагере есть мусорные контейнеры, как раз, чтобы туда выносить мусор. Потом Савва вывозит его на болото и там сжигает. Это позволяет сохранить первозданную чистоту леса.

– Да, но эти контейнеры очень далеко стоят, к ним ещё лететь надо, намного проще бросить в окно, а утром дворники всё равно будут подметать, вот и уберут заодно.

Лунни не могла поверить собственным ушам.

– Но это же ужасно! Если каждый так будет поступать, наш лес превратится в свалку! Или тебе нравится жить на помойке?

Кавал выдержал паузу, поняв, что сказал глупость, но сказанных слов не воротишь, а ситуацию нужно было спасать.

– Не сердись, я пошутил, утром всё соберу! Я же не идиот, понимаю, что лес надо беречь! А я не показывал тебе свою коллекцию фантиков? У меня есть уже все цвета радуги, осталось собрать только красные, – решил совёнок сменить тему.

– Вон там на полке за фотоальбомом я видела конфеты в красной фольге, почему ты их не ешь?

Кавал резко изменился в лице: скулы вытянулись, а зрачки расширились, словно он чего-то сильно испугался.

– Ты же, надеюсь, их не трогала? Даже не вздумай к ним прикасаться! – он смотрел таким безумным взглядом, что Лунни стало не по себе. Но уже в следующий миг совёнок снова улыбался, как ни в чём не бывало.

– Прости, это моя золотая коллекция, я никому не позволяю их трогать. Но могу угостить тебя сгущённым молоком, у меня как раз осталась ещё одна банка.

Лунни с ужасом смотрела на Кавала, словно перед ней сидел не совёнок, а Чёрный Коршун. Её колени дрожали от волнения, а в голове безудержным роем метались чудовищные мысли. Она отгоняла их от себя, но они жужжали всё громче и громче. Картинка, словно законченный пазл, сложилась в одно целое. Но чтобы окончательно подтвердить догадку, нужно было действовать.

– Да, я давно мечтаю о сгущёнке, – неожиданно произнесла Лунни, с трудом скрывая дрожь в голосе. – Принеси, пожалуйста!

Кавал был в восторге, что Лунни оказалась такой же сластёной, как он сам, ловко вскочил с места и убежал на кухню.

Лунни с трудом взяла себя в руки, тихо подошла к заветной полке, схватила одну конфету и села обратно на своё место. В этот момент из кухни показался Кавал. Он не справился с искушением и на ходу облизывал край банки.

– Настоящая жидкость богов! Тому, кто придумал этот напиток, надо поставить памятник. Ты как будешь, с хлебом, или как я, пить из банки?

– Я передумала, можешь сам допивать, – ответила Лунни. – Там ещё в коробке осталась конфета, можешь тоже её съесть, я же вижу, как ты их любишь.