Серебряный единорог

– Я сам подсчитаю. Ты, Дашишка, ничего не смыслишь в сметах, – зам по коммерческой части раскрыл калькулятор-книжку, – Вот это класс! – восхитился он, – Американский?

– Японский. Приобрел в Антверпене на распродаже электронных товаров, – устало ответил Меркурий и распластался на кровати.

Олег увлеченно потыкал кнопки калькулятора, затем вставил новый лист в печатную машинку. Изобразив дирижера, он начал с азартом колотить по клавишам.

Иногда среди щелканья машинки, раздавались постанывания Меркурия. Пиханов, дойдя до статьи «Доходы», почесал голову. Бросив беглый взгляд на директора, он подмигнул Цырендаши. Аюров, поняв его, бесшумно разлил остатки водки.

Выпив втихаря, собутыльники зашептались.

– Сколько золотых слитков было в казне? – тихо спросил Олег.

– Думаю, немного или их совсем не было, – прошептал эксперт по истории Востока.

– Пятьдесят тысяч слитков хватит?

– Однахо, достовернее, что в казне хранились золотые и серебряные монеты: персидские туманы, хорезмские динары и дирхемы. Может даже – китайские бронзовые деньги цянь.

– На хрена нам бронзовые копейки. Заполню казну золотыми монетами, так весомее будет.

Напечатав строчку, Олег опять спросил:

– Сервиз на шесть персон потянет?

– Однахо, на празднество собиралось намного больше монголов. Иногда монгольские воины устраивали пир на телах побежденных.

– Что, прямо на трупах сидели?

– Пировали на деревянном настиле, установленном на живых пленниках.

– Ни хрена себе праздник. Ладно, пусть сервиз будет на сто злодеев, остальная посуда разбилась. Что там дальше мы найдем?

– Женские украшения. Золотые и серебряные.

– Серебряные выбросим. Сотни золотых брошек и цепочек, я думаю, хватит на гарем.

– Однахо, у Исунке была одна жена, а, может, и совсем не было супруги.

Коммерческий директор почесал макушку и решил не вдаваться в подробности семейной жизни племянника Чингисхана, а просто впечатал количество украшений.

– А без черепков и ржавых сабель мы обойдемся, – произнес он, потянулся спиной, хрустнув позвонками, и громко объявил: – Доходы превышают расходы. Прошу завизировать, Меркурий Сократович.

Директор, не поднимаясь с кровати, болезненно сузил глаза и стал изучать смету расходов:

Поморщившись, Анатолийский произнес:

– Ты что в узбекской школе учился? В горном кишлаке? Правильно пишется: «архЕОлогический», а не «архИлогический», «кОмплектов», а не «кАмплектов». В слове «коммерческий» пишется два «м». Перстни, брошки выкини, напечатай «Драгоценные украшения».

– Да какая разница? В банке не слова читают, а цифры считают, – пренебрежительно ответил Пиханов.

– Бензина хватит до Калининграда и обратно. И можно подумать, что УАЗ будет ломаться каждый день.

– Всегда надо запас закладывать, – обиделся Олег. – Мало ли куда деньги потребуются.

– Исправь ошибки. На бензин и запчасти оставь по триста рублей, остаток перебрось на новую статью расходов: «Зарубежные поездки по изучению стоимости сокровищ татаро-монгольского наследия». И убери калькулятор! Это не солидно. Я тебе свой подарю.

Пиханов расцвел в улыбке и с надеждой спросил:

– Меня за бугор возьмете?

– Поедешь в Монголию, если пробьешь кредит, – пообещал Анатолийский.

В 14 часов 15 минут Пиханов бесцеремонно расталкивал посетителей банка, расчищая путь бледному Анатолийскому. Меркурий все еще чувствовал себя плохо и жевал «Дирол», перебивающий перегар. От него исходил запах дорогой туалетной воды, щедро политой при выходе из дома.

– Дарья Никитична у себя? – громко спросил в приемной Пиханов, не обращая внимания на тихо сидящую очередь.

– Она занята, не входите, – заверещала молоденькая секретарша, вскочив из—за стола и пытаясь заслонить худенькой грудью массивную дверь.

Пиханов легко отжал плечом девушку и вошел в кабинет начальника, как к себе домой. Через пару минут кабинет поспешно покинул человечек бухгалтерского вида, а в приемную высунулась взлохмаченная голова Олега, громогласно объявив:

– Нас ждут! Меркурий Сократович. Проходите.

Анатолийский зашел в просторный кабинет со страдальческой миной пациента стоматолога.

Дарья Никитична, упитанная женщина лет пятидесяти, со всё ещё красивыми чертами лица, поднялась из-за стола и протянула пухлую ладонь посетителю:

– Устьянцева, управляющая Промстройсельхозбанком.

Меркурий вяло пожал мягкую ручку. Без галантного комплимента вручил увядающей женщине коробочку французских духов.

– Наслышана о вас, наслышана, – сказала управляющая банком, небрежно приняв духи, – Людмила Семеновна о вас хорошо отзывалась, – Она оценивающе окинула взглядом директора и поправила строгую черную юбку.

Анатолийский выдохнул в сторону и невнятно произнес:

– Мы хотим кредит для Кондуйской экспедиции…

После вчерашней пьянки Меркурия все еще мутило. Голова была дурной, сердце то замирало, то бешено колотилось, слабость разливалась по телу.

Дарья Никитична игриво подмигнула румяному, как наливное яблочко, Олегу и предложила:

– Может, коньячку?

– Тяпнем с удовольствием, – жизнерадостно откликнулся Олег. – Как тогда в ресторане.

Управляющая подошла к шикарной стенке, занимающей всю стену кабинета, и достала красивую бутылку темного стекла, лимон и коробку конфет «Птичье молоко»:

– «Наполеон», пятилетней выдержки.

– Класс! – воскликнул Пиханов.