Берия. Лучший менеджер XX века

Сталин. Я не знаю, что такое АБТ.

Голос с места. Начальник автобронетанковых войск корпуса.

Сталин. Поздравляю! Поздравляю! Очень хорошо! Почему он должен быть там? Какие у него достоинства? Стали проверять. Оказалось, несколько раз его исключали из партии, но потом восстановили, потому что кто-то ему помогал. На Кавказ послали телеграмму, проверили, оказывается, бывший каратель в Грузии, пьяница, бьет красноармейцев. Но с выправкой!

Стали копаться дальше. Кто же его рекомендовал, черт побери! И представьте себе, оказалось, рекомендовали его Элиава (тот самый «старый большевик». – С.К.), товарищи Буденный и Егоров. И Буденный и Егоров его не знают. Человек, как видно, не дурак выпить, умеет быть тамадой, но с выправкой! Сегодня он произнесет декларацию за Советскую власть, завтра – против Советской власти, – какую угодно! Разве можно непроверенного человека рекомендовать? Ну, вышибли его, конечно…

Я знаю грузинских князей, это большая сволочь. Они многое потеряли и никогда с Советской властью не примирятся, особенно эта фамилия Абошидзе сволочная…»

Уважаемый читатель! Абошидзе был всего лишь мерзавцем. Но это – неподсудная черта биографии. И Абошидзе – несмотря на то что он «удостоился» чести быть упомянутым самим Сталиным – всего лишь «вышибли».

Но вот другое упомянутое Сталиным имя… Сорокалетний латыш (в 1937 году) дивизионный интендант Рудольф Петерсон. С апреля 1920 года комендант Кремля, с 1936 года – заместитель командующего Харьковским военным округом по тылу. В 1922 году удостоен ордена Красного Знамени, в 1934-м – ордена Ленина. Арестован 27 апреля 1937 года, на следствии дал обширные показания, 21 августа расстрелян. В 1957 году его реабилитировали вместе с Тухачевским, Уборевичем, Якиром и другими.

Но ведь заговор Тухачевского был! Так что вряд ли был невиновен и Петерсон. Напротив, логично предполагать, что он был виновен.

И что интересно! Известный «историк репрессий» полковник в отставке Сувениров (как много все же бывших членов хрущевско-горбачевской КПСС оказалось антикоммунистами) в своем труде «Трагедия РККА 1937–1938», скорбя по невинно-де убиенным восьми высшим командирам РККА (Тухачевский, Якир, Уборевич, Корк, Примаков, Фельдман, Путна, Эйдеман), признает, что именно на основе их показаний были якобы «оговорены» десятки командиров и политработников.

Но тот же Петерсон был арестован тогда, когда Тухачевский был еще заместителем наркома обороны. И понятно почему: Петерсон – это в заговоре линия Ягоды, а не Тухачевского.

Сувениров приводит обширный сводный «мартиролог» репрессированных командиров РККА. Так вот, комбригов в нем – 211, полковников – 273, майоров – 108, а лейтенантов – всего 22. Соотношение вполне типичное как раз для военного заговора – в нем важно не количество, а качество, статус заговорщиков.

Не стыкуется что-то здесь у присягавшего когда-то Союзу Советских Социалистических Республик полковника в отставке Сувенирова.

Да и второй известный военный «историк» профессор Анфилов зря утверждает, что, мол, репрессии в военной среде обескровили-де армию. У того же Сувенирова мы найдем, что в 1936 году в РККА было 1713 полковников, а репрессировано 273 человека.

Причем даже поверхностный анализ «мартиролога» Сувенирова показывает, что процент «линейных», строевых командиров среди репрессированных был не очень-то и высок!

Зато там то и дело попадаются такие, например, полковники, как адъютант Буденного Аквилянов, военрук Грузинского индустриального института Ахвледиани, помощник командира 26-1 авиабригады по материально-техническому обеспечению Балашов, начальник штаба дивизии Особого назначения НКВД Барков, сотрудник научного отдела ЦАКА Владиславский-Крекшин, старший преподаватель Ульяновского бронетанкового училища Гильяшов, начальник кафедры иностранных языков ВАММ РККА Григорьев, начальник отдела секретариата Комитета обороны при СНК СССР Даргольц, секретарь танково-стрелкового комитета АБТУ РККА Дейбнер и т. д.

То есть в списке репрессированных полковников (и в других подобных списках) много не военных, а военных чиновников. Да оно и понятно – среди них проще было найти недовольных, мнящих себя непризнанными гениальными стратегами.

Особенно занятно – с учетом будущей деятельности его подросших сынов-близнецов Жореса и Роя – выглядит фигура ровесника Берии Александра Романовича Медведева. Тридцативосьмилетний старший преподаватель кафедры философии Военно-политической академии имени Н.Г. Толмачева, пребывавший в звании полкового комиссара, он получил восемь лет лагерей весьма оригинальным образом, и значительно позднее я к этому «философу» еще вернусь.

Всего по подозрению в участии в заговоре было арестовано 8075 человек (прошу читателя простить меня за «точную» цифру, в точности которой сомневаюсь сам). Однако в конце 1938 года штатная численность командного состава РККА составила 240 000 человек. Разделить 8075 на 240 000 и умножить на 100 предлагаю самому читателю.

Да ведь и не все были расстреляны или остались в ведении ГУЛАГа. Далеко не единственный, но наиболее яркий пример здесь – Константин Рокоссовский. Был арестован, два года находился под следствием, в марте 1940 года освобожден, восстановлен в должности и звании.

Нужен второй яркий пример?

Пожалуйста, – будущий комиссар соединения Ковпака, Герой Советского Союза Руднев.

Нужен третий?

Можно и третий…

Передо мной эффектно изданный в 2005 году биографический словарь «Великая Отечественная. Командармы»… Одного его достаточно для того, чтобы опровергнуть все россказни об обескровленной-де РККА. На самом деле были в ней и после 1938 года тысячи прекрасных командиров высшего и среднего звена. И я упоминаю этот справочник с тем, чтобы привести обещанный третий пример.

Генерал-лейтенант Кузьма Петрович Подлас… В русской армии с 1914 года, подпоручик. С 1939 по 1940 год содержался под арестом в органах НКВД. В августе 1940 года восстановлен в армии и в звании.

А вот четвертый пример – генерал-лейтенант Серафим Евгеньевич Рождественский. С октября 1937 года уволен из армии и находился под следствием как «враг народа». В апреле 1939 года ввиду отсутствия состава преступления реабилитирован.

А вот генерал-полковник, Герой Советского Союза Вячеслав Дмитриевич Цветаев. В июле 1938 года арестован органами особого отдела Забайкальского военного округа, в сентябре освобожден вследствие прекращения дела.

Все вышеупомянутые (кроме Цветаева) и другие, со схожей судьбой, но здесь не упомянутые, реабилитированы уже при наркоме Берии. Но ведь и при наркоме Ежове их арестовали, однако не расстреляли – разбирались.

И ведь это примеры, что называется, «навскидку».

А ЗАГОВОР был! И заговор многослойный и многолетний.

На мартовском процессе уже 1938 года Рыков показал, что впервые вопрос о перевороте возник в 1933 году и его поднял Енукидзе. Активен был и Ягода… Привлекли уже тогда и Петерсона, и начальника кремлевской военной школы Егорова.

Это был один пласт – амбициозно-авантюристический, енукидзевский…

Был пласт группы Бухарина, Рыкова и Томского. Она имела контакты и с Троцким, и с Тухачевским, и с Ягодой, но претендовала на наибольшую, так сказать, «концептуальность» в проведении послесталинских реформ…

С ними блокировался Николай Муралов (1877 года рождения, из мещан, в 1897–1903 годах управляющий различными имениями, винокуренным и маслобойным заводом, с 1903 года помощник земского агронома в Подольске и член РСДРП (б), после революции – первый командующий войсками Московского военного округа, активный троцкист, исключенный в 1927 году из партии, но в 1935 году «покаявшийся» – увы, притворно). Это имя еще выплывет в конце моей книги.

Был пласт группы Тухачевского – с первыми соединяющийся, но более бонапартистского характера. Хотя присутствовал там и троцкистский элемент. Давно высланный за границу Троцкий публично заявлял, что «недовольство военных диктатом Сталина ставит на повестку их возможное выступление» и что в Красной армии его-де, Троцкого, «помнят».

А ведь помнили! Тот же Тухачевский был обязан своей быстрой карьерой наркомвоенмору Троцкому и его окружению. И один ли Тухачевский…

Группа Тухачевского имела хорошие связи в старом германском рейхсвере. Многие германские генералы были недовольны Гитлером так же, как «красные Бонапарты» – Сталиным. И был реален двойной заговор – в Берлине военные опрокидывают фюрера, в Москве военные – Генсека, и…

Ну, а там… Как говаривал Наполеон Бонапарт: «Надо ввязаться в бой, а там – посмотрим».

Этот вариант Гитлер наверняка видел, поэтому не исключено, что Гейдрих действительно получал от него задание скомпрометировать русских военных. Ударив по Тухачевскому в Москве, фюрер косвенно нейтрализовал угрозу со стороны рейхсвера.

Но и при такой версии Тухачевский все равно оказывается заговорщиком. Хотя не исключено, что Гитлер и сам держал в рукаве «Тухачевскую» карту. Во всяком случае, в апреле 1937 года фюрер заявил: «Следует делать разницу между коммунизмом, как доктриной и режимом, и всей Россией, как страной и национальной державой… Договорные отношения Германии с коммунистической властью не имели бы никакой ценности, но положение в России быстро меняется, и Германия должна быть готовой к новым переменам».

Гитлер мог иметь тут в виду все более державную политику Сталина, объективно программирующую нормальные отношения с Германией, но мог иметь в виду и заговор Тухачевского.

Троцкий к тому времени хотел одного – падения Сталина. Он не чурался контактов с немцами, но генетически, так сказать, и по своим давним связям с англичанами тяготел к «туманному Альбиону» (талантливый английский разведчик Джордж Хилл в 1918 году одно время был у Троцкого в советниках, да и с Сиднеем Рейли у Льва Давыдовича какие-то делишки тогда обстряпывались).

А через Лондон шли пути в Штаты с их Уолл-стрит, с мощной еврейской диаспорой и с тоже старыми, еще дореволюционными, связями Троцкого – деловыми и родственными.

Существовал внутри страны и потенциально опасный слой «вычищенных» из партии. Это ведь был добрый миллион весьма социально активных, но шкурно настроенных людей.

К слову, в калининском «мартирологе» сплошь указаны беспартийные, но лишь из следственных дел можно узнать, сколько среди этих «б/п» было бывших членов ВКП(б).

Да, я еще забыл зарубежных «младороссов» во главе с казанским дворянином Казем-беком и великим князем Дмитрием Павловичем. В марте 1935 года последний написал меморандум, заключительный абзац которого гласил: «С разложением первой советской партии… очищается почва для создания второй советской партии, антикоммунистической, партии национальной революции».

«Младороссы» в России даже не были известны. Но потенциально это тоже был фактор.

Был и еще один аспект, о котором я не сказал пока ничего… Я имею в виду «правый» уклон в ВКП(б) и в хозяйственном руководстве. Ведь не один Бухарин призывал: «Обогащайтесь!», это было целое течение мыслей и дел. И в различных эшелонах руководства страны «правых», особенно скрытых, хватало даже в конце тридцатых годов. И они были для будущего России не менее опасны, чем «чистые» троцкисты. Недаром Сталин однажды на вопрос, какой, мол, уклон хуже, правый или левый, ответил: «Оба хуже».

И все это сплеталось в один то ли паучий, то ли гадючий, но уж точно – в антисталинский клубок.

В конечном же счете это был многослойный заговор против России.