Маскарон. Роман

– Кому «им»? О ком ты?

– Если б я знала!

– Так, – решительно заявил он, – давай выкладывай, что тут творится!

– Прямо здесь? Или, может…

– Ты говорила, – прервал ее Макс, – что нашла симпатичное кафе где-то поблизости.

– Да, – подтвердила Аня. – Хорошо. Пойдем туда.

Оба настолько устали и проголодались, что, заказав основательный ужин, с полчаса отдавали дань еде и отдыхали, перебрасываясь лишь короткими репликами, никак не относящимися к той череде странных и угрожающих событий, которую собрались обсуждать. И это было, пожалуй, естественно: Ане необходимо было отдохнуть от переживаний последних суток, отойти от стресса. Обеспокоенный и заинтригованный, Макс терпеливо ждал, тем более, что и сам он был утомлен поездкой и тоже нуждался в отдыхе.

Желая расслабиться и сбросить накопившуюся усталость, он заказал рюмку коньяку «Реми Мартен», к которому его приобщил Серж. Аня же привычно предпочла кофе.

– Чингачгук долго ждал, – сказал Макс, пригубив коньяк. – Чингачгук хочет знать.

– Ох Макс, – вздохнула Аня, – смешного тут мало.

– Кто смеется? Это во-первых. А во-вторых, рыдать и биться в истерике мы тоже не будем. Немного здорового юмора нам не повредит. Валяй, пора уже посвятить меня в это твое несмешное. Тем более, что соседние столики, как нельзя кстати, опустели.

– Здесь так много всего произошло, что я даже не знаю, с чего начать.

– С начала, – сухо подсказал Макс. – Начни с начала, а дальше – по порядку.

– По порядку – это проблема, – посетовала Аня. – Тут такая путаница! Куча-мала.

– Излагай в хронологическом порядке. Логический мы установим позже.

– Боюсь, Макс, что это может оказаться сложновато, – заметила Аня не без едкости – его апломб раздражал ее.

– А ты не бойся. Разберемся как-нибудь, не сейчас, так потом. И, кстати, что ты решила насчет дяди Саши? Надумала обратиться к нему, или нет?

– Надумала, – ответила Аня, злясь на саму себя. «Что я, в самом деле, наезжаю на Макса»? – подумала она. – «Он прав: раньше или позже разберемся, куда денемся».

– И что?

– Я хотела съездить в Вормс на уикенд, чтобы зайти к нему. Я уже с ним по телефону договорилась, но тут пошли события, а обсуждать такие вещи можно только при личной встрече.

– Вот и расскажи мне, какие такие события тут пошли. Начни с приезда.

– В первые два дня ничего не происходило. Я спокойно работала в муниципальном архиве. Я даже подумала еще: какая же это рутина!

– Что, тоскливо?

– Не без того.

– И как, что-нибудь там откопала?

Аня помотала головой.

– Нет, – ответила она.

– Совсем ничего?

– Государственные записи актов гражданского состояния начинаются только в конце XIX века. Поэтому муниципальный архив тут, по-любому, бесполезен.

– Что же ты в нем делала несколько дней?

– Искала родичей не по прямой линии, надеялась, что такие найдутся.

– Зачем они тебе?

– Их можно было бы опросить об их родне. Кто знает, может быть, нашлась бы какая-то ценная информация. В генеалогических розысках нельзя ничем пренебрегать. Всякое случается. Поэтому я выписывала Шереров и проверяла их.

– И что?

– Пусто – просто однофамильцы. Кроме того, их очень много – фамилия распространенная. И потом, фамилия, возможно, не раз менялась. Короче, я это отставила как малоперспективное.

– А по прямой линии?

– В Бамберге откопать моих родственников по прямой линии позже начала XVII века невозможно, потому что они тогда переехали в Регенсбург, а оттуда в XVIII веке эмигрировали в Россию.

– Но ты же до этого ездила в Регенсбург, так?

– Да. Там я как раз нашла своих предков. Первые записи с упоминанием моей родни относятся к 1650 году. Причем, указано, что они происходят из Бамберга. И записи эти имеются до 70-ых годов XVIII века, то есть, до их отъезда в Россию. А после их приезда в Россию у меня есть данные, которые я собрала у своих родственников.

– Короче, чем ты располагаешь сейчас?

– У меня есть сведения о родне по прямой восходящей отцовской линии с сегодняшнего дня и до 1650 года. Они были состоятельными горожанами. В некоторых случаях мне удалось найти дополнительные источники – купчие, налоговые ведомости, земельные кадастры, из которых я узнала, что мой предок Альбрехт Шерер, например, был членом правления гильдии торговцев шерстью в Регенсбурге, а Ханс-Георг Шерер, владелец стекольной мануфактуры – даже поставщиком двора баварского курфюрста.

– То есть, курфюрсты пили из его посуды, так? Выходит, они были никакими не ремесленниками?

– Получается, так. Но позже они обеднели.

– Так ты же офигенно много узнала! – Макс был впечатлен. – Такую работу провернула!

– Да уж, пришлось потрудиться! Начала с опроса тех, кто жив сейчас, а дальше постепенно углублялась все дальше в прошлое. И вот, дошла до 1650 года. Так что мое родословное дерево уже зеленеет. Знаешь, оно похоже на новогоднюю елку. Но там нет пока рождественского подарка, который кладут к ее подножию.

– Ты имеешь в виду свою «Пра»?

– Да.

– Полагаешь, она принадлежала к самым высшим слоям? Думаешь, если твои родители работают на заводе, то это – низкое происхождение?

– Нет, не думаю. Но я не могу забыть, как я чувствовала себя во время презентации в Лувре, когда на мне были эти одежды из бархата, атласа и парчи, эти перчатки с разрезами для перстней, эти камни – рубины, сапфиры, изумруды.

– Я понимаю…