Хроники Ландвика. Тёмные времена

– Если не прекратишь мне «выкать», я сделаю так, что ты и сам обо всём забудешь, – Барбаду обнажил ряд неровных зубов в зловещей ухмылке.

– Не нужно ставить меня, в один ряд с парнями вроде нашего доброго Гляхершаута, я уверяю тебя храмовник, я не заслуживаю подобной чести.

Уриил виновато улыбнулся и продолжил.

– Если быть кратким, я сопоставил древние, монастырские рукописи с исповедью даргамца Харла и наткнулся на несколько любопытных совпадений. У меня нет средств на самостоятельную экспедицию в горы, и выражаясь твоим языком, нанявшись в королевскую гвардию, я пришпандорил сразу двух зайцев. Увижу то, что мне нужно, да ещё и не останусь голодным, – Уриил усмехнулся.

– Так ты поплёлся на войну послушав бредни полоумного придурка? – улыбка Барбаду вышла недоброй.

– Меня ведёт величайший из хатов, дающий свет и мудрость, избежать зла.

– Расскажешь это стерхам, уж они с радостью отправят тебя на встречу с твоим всезнающим Богом!

Виконт достал из кармана большое, сочное яблоко и разрезав его пополам длинным ножом, протянул жрецу половину.

– И что такого было написано в тех рукописях? – после некоторого размышления поинтересовался Ронэ.

– В восемьсот первом году, в самом конце Тёмных Веков неподалёку от этих мест стояла странная башня. Поговаривали, что в ней хозяйничал некромант, являвшийся последним представителем вымирающего искусства. Он был настолько могущественным, что его силу признавали даже многие из Богов, но ему было мало их признания, он хотел стать одним из них. Когда он понял, что Боги никогда не пойдут ему на встречу, не желая иметь в своём пантеоне столь грозного и лукавого оппонента, некромант поклялся уничтожить весь мир. И это ему едва не удалось. Возможно, мы ещё будет проходить мимо тех мест, и я покажу, где развернулась решающая битва за Курдаму.

– Что ещё за Курдама? – Виконт вопросительно вскинул голову, вперив в Уриила свой мрачный взгляд.

– Так назывался древний элфийский лес, он был полностью уничтожен магическим взрывом 813 года и до сего дня там, так и не проросло не одной травинки. Легенды гласят, что первое древо на той земле прорастет лишь тогда, когда на земле вновь появятся эльфы.

– Уриил замолчал, откусив кусочек яблока. На вкус, оно оказалось даже лучше, чем он предполагал.

– Харл не показался мне достаточно эрудированным в древних писаниях и вряд ли мог слышать об этих легендах, но он практически в точности описал внешность и некоторые предметы одежды мрачного человека, сошедшего со страниц древних манускриптов. Если в здешних местах, завелся его последователь, многим будет полезно об этом знать.

– Найти одного спятившего на тысячу колёс необжитого камня, где каждая складка гор может оказаться вовсе не тем, чем кажется? Странный ты, парень, монах, и цели у тебя, словно ты их на пятнадцать жизней задумал.

Виконт отряхнул траву, налипшую к кожаным штанам, и, посмеиваясь, побрёл вдоль ручья, в котором уже пылали первые, нежно бардовые сполохи рождающегося заката.

****

Хаитское княжество. Замок на Серебряной Поляне

Длинный, дубовый стол, ломился от всевозможных яств, выращенных фермерами-Хаитами. Здесь был мёд. Свежее, козье молоко. Мягкий, пахнущий пряностями сыр, а посреди стола, томился пузатый котелок с бульоном из дюжины кур, приправленных чесноком и шафраном. Источал сладкие ароматы, дымящийся, едва вынутый из печей хлеб, в сосудах плескалось игривое, полусладкое вино, только вот гостям, собравшимся в этот вечер в княжеской зале, явно не доставало аппетита.

Сам Князь Ардан Красный из старинного рода ЛаМэев, слегка нахмуренный в этот поздний час, сидел во главе стола.

Рядом с ним, уныло работая челюстями, поглощал свою порцию ужина, ровный как жердь, оружейный мастер Серебряной Поляны, Дакус Рудли.

Тюдор Малодушный, король Вермонта и Салхэма, в плаще, украшенном узорами из бардового злата, восседал на высоком стуле, с другой стороны стола.

Лишь слегка пригубив вина, Его Величество, терпеливо ждал начало трудного разговора.

Отец Торже, запил кусок тёплого хлеба молоком и заметив, что все взгляды сосредоточены на нём, неловко закашлялся. Князь Ардан, в нетерпении даже подскреб пальцами свою густую бороду. Похоже, все были крайне озадачены происшедшим, но отец Торже, прекрасно понимал беспокойство этих людей, поэтому проглотив последний кусок, он заговорил.

Торже не мог поведать нечего нового о состояние наследниц престолов, двух соседствующих держав, равно как и не мог дать хоть сколь нибудь благоприятных прогнозов на их счёт.

И всё же, утверждать, что отец Торже даром ел хлеб в княжеском замке, было бы неправильным и опасным. Мало кто знал отца-настоятеля в лицо, но легенды об этом небольшом человеке, ходили по всему континенту.

Будучи отцом-основателем Нефритовой академии ядов, этот маленький хитрый хаитянин, считался едва ли не опаснейшим человеком всего восточного Шакатана.

Ходили слухи, что злопыхатели неоднократно пытались отравить Торже, только их многочисленные попытки, всякий раз оборачивались провалом.

Правда, встречались и такие, кто утверждал, что не все отравления известного настоятеля следует связывать с его недругами, ибо отец Торже, известный как большой экспериментатор, нередко собственноручно принимал небольшие порции яда, желая развить к ним природный иммунитет.

Хаитские сивуши, также ставили ему в вину, служение богине ядов, Гекатте, но улыбчивый старец, всегда благоразумно отмалчивался, не желая вступать в долгую полемику с хаитскими мудрецами от религии.

Голос отца Торже звучал мягко и убаюкивающе, выдавая в настоятеле, черты истинного оратора, привыкшего изъяснять ход своих мыслей прямо и незамысловато. Но было в его обволакивающем голосе нечто такое, что должно быть чувствуют куры, незадолго до того, как бархатный поток лисьих слов, внезапно оборвётся перекушенным горлом.

Когда маленький человек замолчал, все взгляды сосредоточились, на грузном, раскрасневшемся лице, князя Ардана.

– При всём нашем уважение, вы были приглашены сюда не за тем, чтобы рассказывать нам, о том, что было ведомо и без вас, отец Торже! Люди, одно упоминание о которых, отбивает аппетит и заставляет маленьких детей плакать, трижды допрашивали гнусную ведьму, и не казнили её лишь потому, что об этом просили вы! Вас называют первым, среди вернейших почитателей Гекатты, а вместо того чтобы заняться делом, вы большую часть дня расхаживаете по моим погребам, откупоривая винные бочки?

Отец Торже, с достоинством выслушавший все обвинения князя, сокрушенно вздохнул.

– Некоторые вещи не стоит воспринимать буквально, Великий князь. В ваших замечательных погребах, я почерпнул больше, нежели могли поведать мне ваши слуги, а ведь…

Ту женщину, если на то будет твоя воля, ты казнишь завтра утром. Сегодня она мне интересна, и после ужина я бы хотел задать ей пару вопросов.

Князь Ардан фыркнул и покосился на своего оружейника, которому по долгу службы, нередко приходилось разговаривать самых несговорчивых заключенных.

– Есть ли в этом смысл? Я начинаю считать, что мы попросту транжирим время, которого у нас и так нет.– Раздражённо парировал король Тюдор, постукивающий по столу, костяшками пальцев.

– Простите, Ваше Величество, но должно быть речи такого скучного старика как я, ввели вас в заблуждение, ибо приехав сюда, я не терял даром, не одной минуты. Все действия, производимые мной, вели к тому, чтобы простейшим путём определить состав вещества, добавленного в вино, и понять каким образом постороннему человеку удалось это осуществить.

– Мне говорили, вы просили вино, которым было отравлена моя дочь, зачем оно вам? – нахмурился князь Ардан.

– У меня свои методы классификации ядов, -уклончиво ответил отец Торже, слегка смутившись.

– Отравить одного их моих конюхов? – от внимательного княжеского взора, не ускользнул факт, что при упоминание о умершем утром мальчишке, лицо отца Торже, слегка сморщилось.

– Я мог бы испробовать его на себе, так я обычно и поступаю, но как уже было замечено ранее, в этом непростом деле, время играет главенствующую роль. Если позволите, завтра утром, я сообщу вам название яда и отвечу на ряд интересующих вас вопросов. А сейчас, я попросил бы, вашего достойного оружейника, провести меня к заключенной.

Отец Торже, укрывший собственные мысли за скромной, раболепной улыбкой, сложил руки в священном жесте, хаитских сивушей. Сквозняк, гулявший по княжеской зале, затушил одну из свечей, висевших за спиной отца-настоятеля, окутав, старческое лицо, сомнительными тенями. Маленькие, лисьи глазки, отца Торже, словно две холодные звёздочки, следили одновременно за всеми и не за кем. Собравшиеся, ещё долго сидели за столом, после того, как его осторожные шаги, затихли на подступах к нижним уровням замка. В эту ночь не спалось многим обитателям Серебряной Поляны.

*****

Узкие, винтовые ступени, ведущие вглубь замка, подобно окаменевшему змею, опутывали северное крыло сторожевой башни.

Ветер, поселившийся там, задолго до людей, пел свои заунывные песни, отражаясь от молчаливых, бездушных стен.

Уныние, питаемое влагой сочащейся из трещин позеленевшего камня, расписывало стены тоскливыми узорами плесневелого мха. Отец Торже, буквально на ощупь, следовавший за субтильной фигурой оружейника, различал раскаты беспрерывного, судорожного кашля, исходящие из недр замка.