Мир не вечен. Цикл книг: «Эйриния». Книга первая. Том III

Не желая больше вдаваться в тяжкие воспоминания, опечаленный Ромул указал взглядом на небольшую комнату со входом без двери, где виднелся лежак.

– Это место секретно, и нам не нужно опасаться быть раскрытыми… – сквозь зубы прохрипел мужчина, когда заботливые эсфирцы помогли ему занять лежачее положение.

– Но мы не можем отсиживаться здесь, пока там твориться такое! – поднял палец Тош, имея ввиду раскаты орудий, что долетали до сюда сквозь толщу камня и гранита.

– Я знаю! Поэтому прошу оставить меня здесь…

– Но… – хотел возразить мышонок.

– Сейчас самое главное спасти моего сына и весь Ренн… – схватил его за плечи мужчина и заглянул ему прямо в глаза.

– Хорошо, – уступил паренек, пока сам не понимая, как им – обычным мышатам, справиться с подобной нелегкой задачей.

– Мы останемся с Правителем Ренна, – понимая, что от них будет мало пользы на поле брани, огласил своё решение Энос.

– Скорее идемте! – поторопил их Юный Паша, которого так и разрывало на части желание, как можно скорее прекратить бесполезную резню, что с каждой песчинкой становилась всё более ожесточённой и беспощадной.

– Тимур, я даже в самом кошмарном сне не могу представить, каково тебе сейчас… Но, если ты, сломя голову бросишься между двух огней, тебя просто-напросто уничтожат, – вразумительно подметил Пик.

С самого начала их бегства из Тронного Зала паренек не отпускал ладошку перепуганной донельзя Принцессы Софии из своих. В самые страшные мгновения Раскатов Войны, он прекрасно чувствовал весь её страх, как свой собственный. На время серый мышонок стал для неё эдаким защитником, к которому, даже не помня кто он, девушка тянулась всем своим трепещущим сердечком.

– Я повинен во всем происходящем и должен помочь, – хотел воспротивиться Паша, но мудрый Лекарь его остановил. – Сейчас вы ничем им не поможете. Вы еще слишком слабы и станете для них лишь обузой…

– Хорошо, – сквозь жгучую боль в груди, уступил Юный Правитель Эсфира, в очередной раз осознав насколько его Власть не имеет под собой почвы.

– Клянусь Вам, мы с Пиком и Ночей сделаем всё, чтобы как можно скорее закончить это безумие! – присел на одно колено перед Ромулом Тош, тем самым немного удивил друзей.

Не видя иного выбора, мышата последовали его примеру. Решив для себя, что это некий, необходимый для поднятия боевого духа, момент Присяги. Не желая им мешать, оказавшись на миг разлученной со своим рыцарем, Принцесса приложила ладошки к груди и отошла на пару шагов назад. Энос и Эрина храня полное молчание, склонили головы в знак уважения мудрости и стойкости друзей, на чьи хрупкие плечи нынче легла столь непосильная Ноша.

– Я верю Вам! – одарил каждого из храбрых мышат своим прикосновением ладони к плечу сам Император Ренна. – Вы справитесь! Запасной выход в конце зала. Он ведет в канализацию… Придется немного поплавать… Следуйте течению, и вы выйдете на пристань, – отдавал последние наставления мудрый мышь, когда короткое Посвящение закончилось.

– Обещаем! – поднялся паренек, а следом за ними Пик и Ноча.

Здесь кареглазому мышонку на глаза попалась его шпага, что висела у Ромула на поясе, отлично скрываясь под плащом. Он потерял её из виду сразу, как только их скрутили подручные Августа. Тогда его обезоружили, а самих мышат бросили в трюм корабля «Мария». Сменив не одну пару временных владельцев – в начале моряков с флагмана, затем Меченосцев из Свиты, она оказалась трофеем у Принца Ренна. В свою очередь, он расстался с ним, поспешно уходя из Зала Совета. Совершенно незаметно, её поспешил прибрать к рукам сам Император, так как она явно была ему знакома.

– Но прежде, чем мы уйдем, прошу Вас вернуть мне моё оружие! Эта шпага дорога мне как память, – поклонился мышонок до пола, указывая на немного ржавый клинок.

– Твоя?! Я думал это… – осекся Ромул и сняв её с пояса, протянул мальцу. – Откуда она у тебя? – не сводил он пристального взгляда с паренька, чьи черты лица казались до боли знакомыми.

Приняв ржавую, потрепанную временем шпагу, со всей возможной благодарностью в глазах, мышонок ловко вынул её ножен и блеск клинка на доли песчинки ослепил Императора.

– Ради всего святого прошу, скажи откуда она у тебя? – взмолился мужчина, готовый схватиться в паренька обеими руками, но очередной приступ боли не позволил ему и пошевелиться.

– Точно не знаю… Она всегда была при мне, с самого моего детства… – ничего не тая отвечал Тош, вешая свою Спутницу на плечо.

– А кто твои родители?! Твой отец?! Твоя мать?! – перехватило дыхание у бывалой мыши от потока предположений, что так и вскружили ему голову.

– Я вырос один… На руинах… В пустыне и никогда не знал их. Меня вырастила и выкормила Ма…

– Кто?

– Змея-песчанка, – печально ответил мышонок, вспомнив свою верную и добрую подругу.

Подняв взгляд на Ромула, бедняга надеялся в его глазах отыскать ответы на его же собственные вопросы. Но разгадки не последовало. Мужчина поспешил унять свою разбушевавшуюся фантазию и быстро взял себя в руки.

– Отличный клинок, – задумчиво проговорил Ромул, решив умолчать о своих предположениях. – Береги его, и он еще не раз спасет тебе и всем вам Жизнь! – проводил он их в путь дорогу.

Друзья с некой неохотой последовали «на выход». У каждого на сердце было невыносимо тоскливо и тяжко. Но иного выбора, как двигаться дальше – у них не оставалось.

– Постой, София! – одернул мужчина русую мышку, которая всё это время ничего не понимала и молча за всем наблюдала. – Прости старого дурака! Если увидишь отца, передай ему, что я не хотел, чтобы всё так случилось, – тихо закончил Ромул.

После чего Принцесса оказалась утянута за собой схватившим её за руку Пиком, который, не церемонясь более, повел мышку к спасительному выходу.

– Софию… С нами?! – остановился на доли песчинки Тош и взглянул на друга.

Девушка в первое мгновение отстранилась от руки мышонка и уставилась на него вопросительным взглядом.

– А хотя… Может прогулка по канализации вернет ей память, – улыбнулся озорник и вместе с Ночей пошел вперед.

Не сводя друг с друга пытливых взглядов, Пик и София ненадолго замерли, где стояли. Пока наконец мышка сама не взяла паренька за руку и тихо прошептала:

– Веди!

Не вдаваясь в подробности, серый мышонок с некой радостью в душе, надеясь, что к ней возвращается память, повел девушку следом за своими друзьями.

– Если бы я только знал… – после времени упал с лежака на холодный мраморный пол Ромул.

Схватившись за голову, он глухо засопел от раскаяния и отчаяния. Ему на выручку тут же поспешили Энос и Эйриния – ныне единственная Защита и Надежда на благой исход его приступа режущей плоть и разрывающей сердце на части Боли, имя которой – Прошлое…

У города тем временем всё яростнее набирала темп ожесточенная битва, воцарившаяся между нападавшими и защитниками Ренна.

Большой флот Эсфира, насчитывающий более сотни военных судов, из которых половина – внушительных размеров биремы и триеры, были оснащены баллистами и камнеметами.

Взяв в плотное кольцо оцепления всю пристань, эсфирцы отныне могли не бояться, что неприятель зайдет им в тыл и тем самым расстроит их построение. Расположившись таким образом, что между основными кораблями могли с легкостью проплыть мелкие и шустрые галеры, нападающие приступили к точечному обстрелу флота неприятеля.

Совершенно не боясь, что в них может угодить «шальной» снаряд, на центральном фланге пытались прорваться в город и пристать неприятеля корабли поменьше, которых почти у самых стен «горячо» встречали защитники города. Казалось, эсфирцев совершенно не пугали орудия батарей стен, раскаты залпов, крики и реки крови, хруст кораблей и костей тех, кого они подминали под себя.

Реннцы в свою очередь не спешили контратаковать. Понимая, что численный перевес врага – лишь временная «проблема», они заняли круговую оборону. Заслонив особо крупными судами все подступы к пристани, семарийцы вели непрерывный огонь из всех орудий. Ощетинившись, словно ершик от бутылки, весь флот защитников приготовился встречать «Дорогих Гостей» со всем возможным «гостеприимством».

Закрывая глаза на катастрофические потери, как кораблей, так и Живой Силы, Флот Эсфира неумолимо продвигался вперед. С каждой песчинкой всё меньше оставалось места между галерами и вскоре по ним можно было пробежать с одной на другую, перекинув шаткие мостики.

Вскоре так и начали поступать множество абордажных команд близлежащих судов, когда один за другим, они врезались в малые баркасы Ренна. Те хоть и были покрыты металлическими листами, оказались намного медлительнее и неповоротливее, а их обшивка, нисколько не помогала команде, которую с диким криком бросались резать и колоть озверелые от созерцания смерти и вкуса крови Эсфирцы.

Спустя несколько подобных схваток врукопашную, Флот Ренна – сильный на расстоянии, благодаря орудиям на носу и на корме, но слабый в ближнем бою, стал заметно редеть с угрожающей скоростью.

Захваченные песчаными мышами суда они поворачивали против защитников. Те с ужасающим скрежетом врезались в своих и двигаясь по инерции, прочищали путь следовавшим за ними галерам Эсфира. В образовавшуюся брешь в обороне, тут же кинулись на всех парусах биремы и триеры, чьи капитаны рассчитывали тем самым основательно закрепить свои позиции и не позволить реннцам перегруппироваться. Казалось, ничто уже не способно было остановить продвижение Флота противника всё ближе и ближе к гавани.

Эсфирцы рассчитывающие в основном на численное превосходство, до такой степени осмелели, что, когда первые суда достигли левого края стены, ведущую в гавань – бравые солдаты стали вскарабкиваться по ним. При помощи крюков и кривых сабель, мыши врезались в прорези каменной кладки и забирались наверх. Защитники батареи, ведущие огонь со стен, никак не ожидали подобного и не смогли достойно отбить наступление.