Либерализм, ультра-либерализм....бесы

Но полученное таким образом господство финансистов, привело их к потере чувства реальности, а возникновение могущественной и неконтролируемой спекулятивной финансовой ветви, дающей умопомрачительные прибыли, усилило эйфорию от успеха. Здравый смысл ушел на второй план и хаос из управляемого, постепенно превратился в неуправляемый.

Здесь следует остановиться на том, что немалую роль в успехах американской элиты сыграла политика, проводимая руководителями СССР, пришедшими к власти после смерти И. Сталина, которые вольно или невольно ей подыгрывали.

Следует отметить, что подобное, странное участие коммунистических олигархических партийных элит, в тандеме с мировой правящей элитой, еще не оценено ни политологами ни учеными.

Роль добровольных помощников из высшего звена коммунистической партии даже не обсуждается, а если всплывают какие-то личности, то их работа в пользу противной стороны маскируются под успешные действия американских спецслужб.

Сегодня этот миф не выдерживает критики, потому что, как показывают последние события, эффективность американских и прочих западных спецслужб, практически нулевая и им скорее отводится бутафорская роль.

Наличие агентов американских спецслужб в высших эшелонах партийной власти, сегодня никто не отрицает, так что предательская сущность советской партийной олигархии, по отношению к своей стране, еще ждет своих исследователей.

Но вернемся к современной ультралиберальной идее.

Ее торжество в переформатировании обществ состоялось, но и в экономике и политике дало совсем неожиданный результат.

Следствием монетарной глобализации, бесконтрольно усилившей межгосударственные финансовые спекулятивные институты в ущерб реальному сектору, возникла ситуация, при которой правительства западных государств практически потеряли влияние на экономические и политические процессы в собственных странах.

Можно быть до бесконечности наивным и связывать происходящие негативные процессы в этих странах с издержками и ошибками при проведении глобализационных реформ, но именно такой результат был нужен финансовой элите. В хаосе безвластия, при росте экономических и политических проблем, ей было легче решать свои задачи.

Кроме того, монетаризм, подстраиваемый под ультралиберальную олигархическую политическую систему управления, требовал перестройки общественных отношений, пусть даже через негативный или катастрофический сценарий, с разрушением традиционных укладов в странах, вовлеченных в глобализационные процессы.

Например, перемены в Европе должны завершиться тем, что страны, включившиеся в монетарную глобализацию, создавали однообразные общественные структурам и вырабатывали единые политические взгляды на решение проблем, возникающих в ходе реформ. Это было необходимо для вхождения в трансатлантическое сообщество.

То есть конечным результатом реформ было приближение общественного устройства европейских государств к схеме, соответствующей олигархической политической надстройке, действующей в США.

Реформы подразумевали, что будут проводиться кардинальные преобразования существовавшего традиционного общества европейских стран, с переформатированием его в ультралиберальное гражданское общество, похожее на американское и также легко управляемое.

Именно такое общество, по замыслам американских идеологов, будет соответствовать предстоящим глобальным монетарным реформам.

Так Европа, во второй половине 20-го века, стала своеобразной экспериментальной площадкой по внедрению ультралиберальных идей в общество и на ней стала испытываться модель плюралистического либерализма.

В соответствие с заданной программой либерализации декларировалось, что основой строящегося гражданского мульти-культурного общества должны стать совершенно новые толерантные человеческие личности.

По замыслу реформаторов новое общество, состоящее из подобных личностей, будет легко управляемыми и предсказуемым.

Согласно концепции ультралиберальной идеологии, первым шагом на пути к изменению личности, являлось создание во всех европейских странах единого виртуального пространства.

Виртуальные пространства считаются основой ультралиберальной концепции и именно они становятся не только местом создания, но и местом дальнейшего пребывания общественных прослоек, связанных нетрадиционной моралью.

Особенность виртуального пространства состоит в том, что сообщества, пребывая в нем виртуально, могут физически реализовывать себя, в реальном пространстве.

В дальнейшем, именно наличие множества вариантов визуализированных сообществ и личностей, должно было стать залогом успеха в процессе расслоения европейского общества.

Кстати, успех по изменению европейского общества был уже подготовлен и это связано с тем, что за последние десятилетия в Европе, происходило планомерное размывание ориентиров, связывающих людей в отдельные нации. Их готовили стать единой европейской нацией.

Что-то наподобие единого советского народа. Замысла И. Сталина оказались востребованными.

Конечным итогом ультралиберального переформатирования европейского общества стало создание разнообразных групп ультралиберальных личностей.

То есть реализовалось общество, состоящее из множества небольших сообществ, представители которых имели свои собственные ниши в жизненном и культурном пространстве страны и согласно. ультралиберальной концепции, эти сообщества не были ментально связаны друг с другом.

Но объединение подобных групп по интересам и пристрастиям только условно можно отнести к сообществам. Потому что подобные образования состоят из индивидуализированных личностей, не воспринимающих правила совместного существования даже с себе подобными. Единственно, что их объединяет, это декларативная приверженность к какой-либо ультралиберальной идее или общность интересов, основанная на инстинктах.

Многие политологи, описывающие прошедшие реформы в Европе, пытаются провести параллели между национал-фашизмом и современным ультра-либерализмом, но это не только не корректная, но даже профессионально ошибочная оценка двух абсолютно различных идеологий.

Целью ультра-либерализма, является разрушение государства, через создание аморфного сообщества псевдо-свободных личностей, которое легко управляется извне и обслуживает интересы чужого государства или групп транснациональных элит.

Фашистская идеология, направлена на создание единого монолитного общества, которое беспрекословно подчиняется своему лидеру, а личности его составляющие обязаны думать одинаково и быть мобилизованными на усиление мощи своего собственного государства.

Ультралиберальная личность нетерпима ко всем, в том числе и к себе подобным.

Фашизм вынуждает любить всех, кто относится к избранной расе и ненавидеть остальных.

Но так как эти идеологии эффективно манипулируют общественным сознанием в интересах транснациональных корпораций, то они при всех их различиях, подходят для работы на олигархические группы, по необходимости сменяя и дополняя друг друга.

Использование этих двух, совершенно различных идеологий одним хозяином, создает для многих политологов иллюзию их схожести и ведет к их ошибочному отождествлению.

На сегодня можно по-разному оценивать реальную ситуацию с ультралиберальной трансформацией европейского традиционного общества и превращения его в некую аморфную структуру, но одно остается несомненным, процесс по замене традиционных отношений в европейском обществе состоялся и, он был получен в результате, не столько естественного развития, сколько создан искусственно.

Кроме того, с большой долей вероятности, можно утверждать, что реформы, обеспечившие построение европейского плюралистического общества, были спланированы и реализованы извне, то есть не являются эволюционным результатом действий политических сил самого европейского сообщества.

Перемены в Европе уже состоялись и сегодня мы имеем дело с конечным результатом. Тем интереснее проследить, как осуществляется подобное внешнее воздействие на общественные отношения и на личность в сегодняшней России, которая является очередным объектом, избранным для проведения ультралиберальных реформ.

Впервые ультралиберальная идеология пришла в экономику России вместе с трагическими для населения страны, демократическими псевдо-неолиберальными преобразованиями.

«Реформы» были успешно реализованы первыми демократическими правительствами.

Теперь уже никто не оспаривает факта, что они не были отечественным изобретением, а проходили по сценарию, подготовленному американскими идеологами.

В ходе реформ, под руководством американских специалистов, российским «либералам» оставалось только сидеть и наблюдать, как страна идет к запланированной, социальной, политической и экономической катастрофе. Наблюдая, они не забывали о подключении себя и своих близких к дележу государственного имущества.

План уничтожения российской экономики был почти реализован, но с построением гражданского общества в России, которое должно было окончательно похоронить государство, политическую систему и традиционное общество, дело оказалось куда сложнее.

Несмотря на все усилия неолибералов и поддержку извне, ультралиберальная идеология так и не смогла укорениться в сознании российского гражданина, хотя в 90-е казалось, что все благоприятствовало ее легкому и быстрому внедрению.

Этому должно было способствовать и то, что после развала СССР произошло крушение прежних идеалов.

Крах прежней политической системы означал, что советское общество внезапно прекратило существование и личность, воспитанная на коммунистических принципах, оказалась в идеологическом вакууме. То есть была создана практически беспроигрышная ситуация для внедрения нового мировоззрения, чем могли воспользоваться западные ультралиберальные идеологи, будь они более осведомлены о российском менталитете.

На Западе и в США никто не сомневался в успехе запланированных похорон России, как государства, потому что их союзниками и партнерами, были сами российские власти, в лице демократического правительства.

Его представители, маскирующиеся под демократов и либералов, ненавидели народ и страну в которой жили и, к тому же, они унаследовали от своих оппозиционных «либеральных» предков не только ненависть к России, но и мечту о полном уничтожении партийных и прочих коммунистических идеологических структур, следивших за поддержанием «чистоты сознания» советского гражданина.

Все вроде бы удалось и с непосредственным участием «пятой колонны», идеологическая основа, скрепляющая общество, была разрушена. Теперь можно было приступать к строительству гражданского общества, в котором каждый за себя и против всех.

Но демократические власти и их западные консультанты так увлеклись дележом экономики, а кроме того, при недопонимании российской действительности они были убеждены, что гражданское общество, где предлагалось жить бывшему советскому человеку, теперь построится и без их участия.

Советский человек на какое-то время остался наедине с собой, в хаотичном бандитском политическом пространстве, непонятно какого государства.