Разумению не подлежит. Антология необъяснимого

Добраться сюда непросто. Нужна мощная армейская техника. Обычная не годится. Ну а пешком… Мало кто сегодня отважится на такой подвиг. Да и ради чего? Чтобы подстрелить парочку тетеревов? Овчинка, как говорится, не стоит выделки.

Когда-то километрах в пяти-шести к северо-востоку от Малого Содомова, рядом с урочищем Малый Кутец, была деревня Переправа. Сейчас здесь никто не живёт. Но — странное дело — возникает такое ощущение, что деревенские покинули свои дома поспешно, даже чашки-ложки на столах оставили. Но с какой такой стати почувствовали они, что оставляет их последняя надежда? Что заставило их бежать куда глаза глядят? Что так могло испугать?

Молва насчёт этого разная ходит. Одни говорят, что люди просто исчезли, унесло их белое облако прямиком в синее июльское небо, как только Союз развалился. То ли в качестве наказания за грехи, то ли, наоборот, как поощрение за жизнь праведную. Что тут правда, если учесть, что в деревне в основном староверы селились?

Другие любители посудачить утверждают, что приземлилась однажды посреди Переправы летающая тарелка, вышли оттуда пришельцы в серебристых скафандрах, загипнотизировали всех поголовно, сложили спящих штабелями, пересчитали, удостоверились, что никто не спрятался, и улетели вместе с пассажирами на бесшумном трансгалактическом лайнере. Видно, со своим народом у гостей из дальнего космического зарубежья большая напряженка, вот и воруют всех, кто попадётся под их инопланетную руку.

А вот третья версия, которую мне удалось услышать, и того хлеще. Будто испытывали в этих краях суперсекретную термоядерную бомбу огромного калибра, да не рассчитал летчик, упала она не в глухом лесу, а рядом с деревней. Вот и испарились все её жители, а дома остались, что с ними сделается? Бревно такой бомбе не по её термоядерным зубам.

Как бы там ни было, факт таинственного исчезновения людей районные власти не подтверждают. Дескать, ничего такого, чтобы расценить это как надругательство над логикой и здравым смыслом, в Переправе не замечалось. Вроде бы, все естественно: старики поумирали, а молодежь в поисках лучшей доли и коммунальных благ снялась с насиженного места и разъехалась кто куда.

Все как будто так и не так.

Исчез в тумане

Довелось мне услышать здесь одну легенду. Не такую уж древнюю: родилась она, по-видимому, в гражданскую войну, когда Поветлужье охватило восстание против большевиков. И, самое интересное, первая часть этой легенды подтверждается документами. Со второй частью — сложнее.

…В июне 1918 года в Уренском крае в соответствии с декретом Совнаркома появились продотряды, а если точнее, банды головорезов, во главе которых стояли члены Варнавинского исполкома Галахов, Махов и Морев. Уже после подавления мятежа свидетели так описывали проводимые ими реквизиции: «При повальных обысках хлеб отбирали не только у кулаков, но даже у незажиточных крестьян, а попутно крали их личные вещи. Срывали крестики, снимали обручальные кольца. Был совершен ряд насилий и глумлений над отдельными гражданами. Их били прикладами винтовок, таскали за волосы и за бороды. Когда приехали в Малое Содомово, избиения и издевательства продолжились… Чтобы наказать отсутствующих, Галахов отдал приказ зажечь дома» (Забвению не подлежит. Неизвестные страницы нижегородской истории (1918—1984 годы). Книга вторая. Нижний Новгород, Волго-Вятское книжное издательство, 1994).

Одному из десяти крестьян, которых Галахов намеревался увезти в Варнавин в качестве заложников, удалось освободиться от верёвки. Он оттолкнул часового и бросился бежать в сторону Переправы. Это было так неожиданно для продармейцев, что никто из них даже не успел выстрелить.

За беглецом снарядили погоню. Но крестьянин Сидоров умело увертывался от посланных ему вдогонку пуль, ни одна из них его даже не оцарапала. А тут лесную тропу окутал густой туман, Сидоров вбежал в это облако, а из него не вышел. По крайней мере, в той, его прежней жизни. «Туман клубами поднялся в небо, — утверждал в ноябре 1918 года на допросе, проводимом следственной комиссией, красноармеец Дерябин. – А Сидоров исчез, его не было нигде, хотя мы обыскали всё в округе» (Центральный архив Нижегородской области — ЦАНО).

Неизвестно, сочли этот рассказ фантастическим или нет. Скорее всего, подумали, что Дерябин скрывает тем самым факт убийства. Но ещё большей фантастикой веет сообщение сарафанного радио, которое мигом облетело округу много лет спустя. Вроде бы в августе 1984 года, а это время у многих на памяти, встретили грибники в лесу странного человека. В лаптях, в косоворотке с подпояской, всклокоченный весь. И гудит в бороду:

— Ушли красные?

Грибники ничего понять не могут. Какие красные? Куда ушли? А мужик объясняет популярно:

— Галахова я в виду имею. Да разве вы на сходе не были? Всех ведь вчера сгоняли. Я один убежал. Стреляли, да не попали.

Только потом дошло до грибников, что встретили они в лесу не кого-нибудь, а крестьянина Сидорова, потерявшегося больше 60 лет назад. Но эти годы промелькнули для него как один день. И не постарел ведь совсем! Как было ему тридцать с хвостиком, так и осталось. Ни больше, ни меньше.

По рассказам очевидцев, беглец из прошлого исчез так же внезапно, как и появился. С тех пор его никто никогда не видел. Может, лет через 60 снова объявится?

В одну утку здесь два раза не стреляют

Андрей родом из этого лесного края. Только живёт несколько южнее — на реке Усте, куда, кстати, Ижма впадает. От Переправы это километров десять, не больше. А что значат десять километров, если ты заядлый охотник и любитель порыбачить?!

— Попал я однажды сюда — и с тех пор мне другие места и даром не нужны, — Лукичёв. – Народ здесь друг другу на пятки не наступает, в одну утку два раза не стреляют, зверье непуганое, среди бела дня бродит без утайки, вот я и жду не дождусь, когда сезон охоты объявят. А дождусь — больно и сладко в груди делается. Беру свое ружьецо и патронташ и — прямой наводкой в лес.

У Андрея нет чёткой охотничьей «специализации». Выкуривал из берлоги медведя, гонял зайцев, приносил домой рябчиков и тетеревов, уток и куропаток. В прошлом же году решил добыть барсука – барсучий жир имеет много целебных свойств, а дети и жена болеют часто.

Охоту на барсука разрешили 20 августа. Лукичёв сел в свой старый «УаЗик» и отправился вместе с двоюродным братом Антоном на своё излюбленное место.

Они не знали, что охота будет объявлена на них самих.

Белый омут

«УаЗик» медленно ползёт в гору. Дороги, по сути дела, нет — сплошные выбоины и колдобины. Колеса машины хлюпают в небольших болотцах – их тут видимо-невидимо.

Смотрю на карту. Ни себе чего! Высота — 106 метров. Но её как-то не ощущаешь. Это не Эльбрус, не Казбек.

Тепло, пахнет дождем. Щеки касается мохнатый мотылёк. Лес вокруг затаенно молчит, охраняет свои секреты.

Андрей глушит мотор.

— Вот здесь все это в первый раз было, — говорит он. — Видишь впереди сухое русло ручья? Так вот, кромка тумана аккурат по нему проходила. Только я приготовился по уткам пальнуть, а их как будто корова языком слизала…

Мы едем дальше. И снова останавливаемся.

— Теперь надо на своих двоих, — говорит Лукичёв. — Про машину на время забудем — бурелом. Мы тогда с братом лесом шли не как сейчас, а наоборот — с северо-востока, из урочища. И вот примерно здесь я почему-то забеспокоился. Что-то не так тут было, не по-прежнему. Что-то изменилось мгновенно.

Андрей не мог это себе объяснить. Но что-то прокралось в то, что их окружало, затаилось и словно ожидало чьей-то команды, чтобы сорваться с цепи. Словно какой-то жуткий смысл вселился в деревья и траву. Даже ветер изменил свое направление. Всхлипывало болото, на реке, у заводей тревожно шептались камыши. И он внезапно понял, что теряет разум, что слышит голоса людей давно умерших, что сам он находится среди них, в том самом временном отрезке.

— Что с тобой? — спросил его Антон.

Этот вопрос вернул Лукичёва в мир, который привычен и понятен. Он пожал плечами:

— Нудьга какая-то. Может, волки где —то здесь затаились. А может, гроза собирается…

Но это были не волки и не гроза.

Туманное облако, казалось, выплыло из зелёной мглы леса. В этот момент тяжко крякнула земля — как будто сообщала Андрею и Антону, что их тут совсем не ждали.

— Что это такое? — спросил Антон.

— Сосна упала, От старости, должно быть.

Ухнул филин. «Что это? Второе предупреждение? — подумал Лукичёв. — Нет, за этим что-то кроется».

И он был прав. В искаженном, безумном мире, в котором они оказались, нельзя терять бдительность, надо быть ко всему готовыми.

Он хотел сказать об этом брату, но не успел.

— Неожиданно я увидел, что Антон… спит, – рассказывает Андрей. — Глаза у него закрыты, тем не менее, он начинает двигаться к этому туману. Словно его кто-то загипнотизировал. Словно этот туман притягивает, как магнит. Идёт, ничего не соображает. Я хватаю его, а удержать не могу. Туманное облако, как водоворот, начинает всасывать брата. Смотрю: его ног уже не видно.

Что делать? Андрей сам не помнит, как это вышло. Ружье его как бы само собой выстрелило. И хватка белого облака на какое-то мгновение ослабла. Андрей рванул Антона изо всех своих сил и всё-таки вызволил из смертельных объятий. Туман, свернувшись клубком, змеей уполз куда-то в непроницаемую фиолетовую тьму, и Антон словно очнулся от летаргического сна.

Провал во времени

Мы долго бродили там, где возникает этот странный белый туман. Но нет, ничего подозрительного. Деревья как деревья, трава как трава. Зеленые, а не оранжевые. Корнями вверх не растут.

Что же здесь происходит?

Я достал компас. Ага! Вот оно! Стрелка компаса вместо запада указывала на восток, а вместо севера — на юг, потом вдруг начинала крутиться, как сумасшедшая. Это свидетельствовало о высокой напряженности магнитного поля. Значит, налицо какая-то неизвестная аномалия.

Но таких аномальных и геопатогенных зон на территории только одной Нижегородской области десятки, если не сотни. Как правило, в этих зонах люди чувствуют себя подавленно, у них возникают проблемы со здоровьем. Но они, во всяком случае, там не пропадают. Не то что рядом с этой Богом забытой деревней.