Ратибор и Ода. Первая книга

– Мне дали пятьдесят. Но сорок я отдал Вебьёрг, матери моего друга, который не вернулся из похода. Ей нужнее.

– Святоша! Прости, вырвалось. От комментариев, пожалуй, воздержусь. Угу…, значит, осталось всего десять.

– Да! Десять! Ты меня совсем заговорил. Где твои десять аргументов?

– Сказал я первый: ты разбогатеешь. Но без меня не сможешь победить.

– Ну да, ты же тот самый меч, что в турнире так необходим, – съязвил херсир.

– Всё будет у тебя. Я гарантирую, если меня сегодня купишь, то точно будешь среди тех, кто выйдет на арену. Но здесь, вновь повторю: без меня не обойтись.

– Достал, однако, ты меня своим пустым бахвальством.

– Турнир уже вот-вот начнётся. А это значит, сам посуди, тебе надо вдоволь отоспаться, сытно поесть и с утра настроиться, размяться. И что? Вместо этого ты будешь бегать сам, чтобы подать заявку, внести залог, найти броню, коня, оружие, обувь, стремена, седло, копьё, флаг с родовым гербом.

– Языком работаешь ты лучше всех. Вся сила организма в нём у тебя.

– Тогда скажи без пересудов – ты хочешь выйти на турнир? Завтра последний день, чтобы успеть подать заявку.

– Хочу. Но что с того?

– Значит, выйдешь, это точно. Но при условии, если дашь за меня десять своих монет, этих ваших брактеатов.

– Прохвост, однако.

– Лучший друг, помощник незаменимый и писака.

– Писака?

– Пишу и говорю я на пяти почти что языках: английском, латыни, франкском, греческом и немного вендском. Твой язык не в счёт, похож он очень на английский. Ну, что? Готов рискнуть?

Вальдир глубоко вздохнул. Ему очень хотелось участвовать в турнире. О таком он ещё вчера мог только мечтать. Неужели, раб не врёт и всё устроит. Куда бежать, что делать и к кому обращаться для участия в турнире он не представлял. Для молодого воина, бывшего берсерка, никогда не выходящего за пределы воинского лагеря, что рядом с Уппсалой, всё это представлялось сложностями вселенского масштаба.

– Ну, решился? Ты медлишь. Для рьяного берсерка это странно.

– Хорошо, согласен. Дьявол! Заведут меня прохвоста авантюры прямым путём в чертоги преисподней. Вальхаллы мне уж точно не видать.

– Давай десять монет своих и можешь отдыхать. Я всё устрою.

– На, – херсир отдал монаху худой мешочек с монетами, – как звать тебя?

– Зови меня, пожалуй, Барри. А тебя?

– Вальдир.

– Вальдир? При людях буду звать тебя херсиром, при твоих близких – сиром, а по дружбе уже по имени. Годится?

– Валяй.

– Вальдир, а где наш дом? Куда мне возвращаться?

– Не знаю.

– Как? У нас и дома нет?

– В школу берсерков я больше не вернусь. А дома своего у меня нет и не было.

– И где живут родители твои?

– Я сирота.

– Но где-то они жили?

– Не знаю. Мне ничего об этом не известно. Теперь родитель у меня один – мой ярл и учитель Бальдр. Он мне поможет обосноваться в этой жизни. Но сейчас он далеко.

– Но где мы будем спать?

– А! Знаю где. Поставлю я палатку во дворе у Вебьёрг. Она проживает в Эрне[71 - Хутор на окраине Уппсалы]. Отсюда полчаса пешком.

– Я знаю это место. Жди меня в конце дня. Я сделаю все приготовленья и приеду.

На том и распрощались.

Глава 6

Прошёл уже целый месяц после гадания. Сольвейг и Ода стали жить как прежде, отодвинув на второй план мысль о женихах. Но как-то поздним вечером, когда все уже ложились спать, в Адельсё явились гости. Поднялся шум и гам. Гости в тихом месте – редкий праздник. Сольвейг с визгом повисла на шее у своего дяди. Всем стало не до сна. Поэтому затеяли поздний ужин. Девушки уже сидели за столом, когда умывшись и приодевшись после дальней дороги, в гостиную вошли четыре человека. Бальдр представил девушкам гостей:

– Сольвейг, Ода, прошу любить моих друзей. Герои походов всех последних лет ярлы Селунда Хельги и Хрёрек. Они братья. Отца их, Хальвдана, я хорошо знал. Знатный был вояка.

Девушки многозначительно переглянулись. Это они! Маргюг не соврала!

Риксярл Бальдр продолжил:

– И с ними Тора, их сестра. С ней, думаю, подружитесь вы непременно, – и словно зная о гадании, он развернулся к братьям и представил девушек: – Это невесты наши. Слева Ода, дочь Ивара. А справа моя племянница Сольвейг. Правда, хороши?

Братья не смогли сдержать улыбок от вида прелестниц и вразнобой согласились:

– Не то слово.

– Сегодня точно не усну.

Ужин был наполнен весельем и разговорами о героических походах ярлов. Правда, Хрёрек больше молчал, украдкой разглядывая красавиц, а говорил больше всех Хельги, красочно описывая подвиги Ивара, Бальдра и свои.

Утром подруги, сидя в саду среди осыпавшихся с яблони плодов, долго обсуждали, кто из женихов им больше всего понравился. Оказалось, что им обеим, словно яблоко раздора, приглянулся Хрёрек.

– Какой красавчик! – Сольвейг не переставала восхищаться. – Именно таким я его и представляла. Какая у него выправка. А голос! Когда он говорит так нежно и в тоже время мужественно, у меня мороз по коже. И сердце бьётся учащённо.

– Мне понравились его глаза. На вид холодно-синие, но в них чувствуется нежность, уважение и способность женщину любить. Женщину, а не дочь конунга. Это очень важно. Желая жениться на принцессе, многие думают больше о себе и о своём престиже, а не о чувствах.