Империя на краю

– И тут совсем нечего рассказывать, спал у себя в комнате, больше нигде не был.

– Подтвердить это кто-нибудь может? Ну кроме твоей матери.

Я задумался… – Ночью, в 12 или в час, в сортир выходил, на кухне дядя Федор сидел… ну то есть Игнатов Федор Кузьмич конечно… он меня видел.

Начальник почесал ручкой лоб и продолжил:

– Ладно, теперь такой вопрос – вот эту штуку ты видел? Где, у кого, когда?

И он выложил на стол нож в целлофановом пакете. И я его сразу узнал – это был тот сука самый нож с волками, который Андрюха купил во время нашего вчерашнего путешествия… ну или его дубль, что впрочем было весьма маловероятно… вот же блять… невозмутимое выражение лица мне все же удалось сохранить:

– Первый раз вижу. Что это на нем за рисуночек такой?

– Волки это, – буркнул Голубев. – Сейчас у тебя снимут отпечатки пальцев в соседнем кабинете, потом мы их сравним с теми, что на ножике, потом продолжим. Сержант, отведи гражданина.

О как, сразу уже гражданина, отметил я, но пошел за сержантом без разговоров. Снятие отпечатков было довольно длительным и муторным занятием, отпечатки никак не хотели получаться несмазанными, только на четвертый раз вышло более-менее. Дали тряпочку оттирать пальцы и опять выставили коридор. Минут через 15 зазвали к начальнику:

– Пальцы не твои, так что можешь быть свободен. Пока. Да, подпиши протокол и вот это еще, – и он протянул мне извещение подписки о невыезде.

– А это еще зачем? – спросил я.

– Раз даю, значит надо, – отрезал начальник.

Ну х…ле, подписал и то, и другое, не драться же из-за этого. Вернулся к дому, поднялся на 5 этаж, вызвонил Андрюху: – Ну пойдем, поговорим.

Вышли и от лишних глаз подальше я его утащил на Пионер, где скамеечка в кустах спряталась.

– А теперь рассказывай все подробно, ититтвою в бога в душу…

– Чего рассказывать-то, я не понял? – попытался включить тупого Андрей.

– Кончай придуриваться, в ментовке мне ножичек показывали, который ты вчера купил, он там главным вещдоком значится, вот про него и рассказывай…

Из Андрюхи как будто воздух выпустили, как из воздушного шарика, и ртом он начал воздух хватать как рыба, бедолага. Я ему помогать не собирался, если уж натворил дел, имей мужество отвечать. Примерно через минуту он наконец взял себя в руки и начал:

– Я это… возвращаюсь такой после провожания Инки, а он такой во дворе стоит бухой весь, и это… на меня наезжать начал по-черному, да еще и Инку по матери крыть… не знаю, что это на него нашло… а потом драться полез, я про этот ножичек вспомнил, вытащил и перед собой держу… а он на него и напоролся в темноте, не видел наверно… так что это типа несчастный случай… вот.

– Нож-то зачем в Игорьке оставил?

– Испугался очень и убежал сразу.

– Рядом был кто?

– Не, никого вроде не было.

– Ну иди и молись Дивеевской богоматери, чтобы пронесло… и Инке скажи… хотя нет, ничего ей не говори, меньше будет знать, меньше разболтает, авось никто ее не привяжет к этому делу. Значится так, подозреваемых у них ровно две штуки – я и Вовкин папаша, оба дрались в последнее время с Игорем. У меня железное алиби и пальцы на ноже проверили, не мои они, так что я уже отпал. Молись, чтоб папашу на чем-нибудь поймали… в принципе кандидатура вполне подходящая, алкаш, денег захотел, да и драка у них недавно была, так что отношения неприязненные, может прокатить… а я со своей стороны тоже кое-что сделать попытаюсь… иди в общем домой и не отсвечивай в других местах в ближайшие сутки-двое, авось на твои пальцы никто не подумает.

И Андрей поплелся домой ссутулясь и запинаясь нога за ногу, смотреть на него было больно. Я же, помолясь в душе, попросил помощи у последнего оставшегося незадействованным гриба синяка – выручай же, брат, на тебя одна надежда и осталась…

А я назло всем чертям решил остаться на Пионере и потренироваться, два дня ведь впустую пролетели с этими монетами и джинсами. Только снял куртку, только приступил к первым формам, только погладил кобылку и начал расправлять крылья аисту, глядь – Инна подошла со стороны хоккейной коробки. Одна.

– Ну привет, красотка, заниматься будешь или так, мимо шла? – спросил я без особого выражения.

– Заниматься, родной, заниматься, – ответила Инна, копируя видимо меня.

– Ну давай с начала стартуем… ты кстати в курсе, что у нас тут ночью Игорька зарезали?

Инна была не в курсе.

– Можешь меня поздравить, я главный подозреваемый – все утро в ментовке провел, допрашивали и отпечатки пальцев сличали.

– И что насличали?

– Несвпадуха случилась, пока отпустили под подписку о невыезде…

– Ну дела… и ты так спокойно об этом говоришь?

– А что же мне, головой о гипсового пионера что ли биться? Так не дождешься. Давай вон заниматься, раз пришла.

Опять встал в исходную позицию, поправил ее стойку, далее она довольно сносно копировала все мои движения, даже ничего и менять не надо было. По ходу дела обозначал, как оно это все называется, чисто, чтоб не скучно было. Через полчасика закончили. Сели на скамейку, тут Инночку и прорвало:

– Знаешь, Сережа, по-моему я тебя люблю…

Ну детский сад какой-то, честное слово.

– Ты уж уточни, по-моему или любишь, это важно, – начал издеваться я.

– По-моему… люблю… ты такой весь из себя необычный, за все берешься, все знаешь, все умеешь, деньги вон шальные раздобыл, и машина у тебя – я таких еще не встречала…

– Эй-эй, подожди, а как же хоккеисты с летчиками?

– Никуда они не денутся… потом как-нибудь, а пока у меня на горизонте строго один ты…

– А как же Андрюха, у вас же с ним что-то начиналось вроде?

– А что Андрюха… теленок он какой-то, молчит и краснеет… подрастет до бычка, тогда и поговорим…

И верно ведь, Андрюхе сейчас не до Инн, другие заботы у него – пятерик на зоне корячится, – подумал я, а вслух сказал:

– Послушай, Инка, а ты знаешь, что обычно о таких вещах девочки первыми не говорят? Парни начинают как правило…

– Да знаю я все, – с грустью в голосе отвечала она, – но во-первых от тебя не дождешься, ты своей Анюточкой занят, а во-вторых были такие случаи, что и первыми говорили, Татьяна Ларина например написала все как есть Евгению Онегину, а он…

– А он, гнида, – подхватил я, – послал ее подальше… ты знаешь, я не Онегин… и даже не Ленский, посылать тебя конечно никуда не буду, скажу только, что в твоем подростковом возрасте это обычное дело… давай подождем хотя бы недельку, а там видно будет…

Инна откинулась на спинку скамейки, посмотрела в синее небо, затем спросила очень тихо:

– Да, и что это ты там насчет практических занятий вчера говорил?